на себя.
Явился, гондон.
Разжимаю руки, всматриваясь в эмоции училки. Оставляю ей право выбора. Хватит, нахуевертил уже.
Внутри все сопротивляется. Хочется встать и спрятать Полянскую за спину.
Выдра, покажи, что готова быть со мной и я не отпущу тебя…
Прошу, Лиза…
— Спасибо, — кидает она мне, бросая беглый взгляд, и переходит к Владу, который уводит ее за собой.
Гашу злость. Хватит эмоциональных всплесков. Веду себя как школьник, бля. Лизе нужен надежный человек рядом, и я должен стать для нее таковым. Она поймет и выберет меня, а не Лобанова.
— Остыл? — Ромка кладет руку на мое плечо, пока я провожаю взглядом парочку. — Ты понял, что накосячил и тебе грозит дисквалификация за драку на игре?
— Похуй, — растираю лицо ладонями и поднимаюсь с лавки, уходя в раздевалку. — Я урою Виталю, если еще раз дыхнет в сторону Полянской…
— Он уяснил, — усмехается Стенин. — Давай рванем ко мне? Посидим, успокоишься… Виталь не со зла. Видел, как тебя ломало всю неделю, вот и решил проявить участие. И хоть сегодня не паси преподшу у ее подъезда.
— Следишь, что ли? — качаю головой, стягиваю майку.
— Несложно понять, где ты пропадаешь поздними вечерами. Я такой же ебанат был…
— Дем… — голос Витали запускает новую порцию адреналина в вены.
— Свали на хуй, — небрежно бросаю не поворачиваясь. Точно въебу. — Держись подальше от Полянской. Иначе вырву руки и ноги.
— Да, понял я. Понял. Прости, Дем. Затупил.
— Не сейчас, — выталкивает Стенин друга из раздевалки.
— Не передо мной извиняйся… — ухожу в душевую.
Стою под струями ледяной воды, опершись ладонями в кафельную стену. Остужаю мозг и тело. Мышцы реагируют на контраст температур до головокружения. Зажмуриваюсь, а под веками Лизка…
Как же хорошо с ней. Хочу еще раз прижать выдру к себе. Она теплая, маленькая… Женщина, но девочка. Моя девочка. Должна быть моей и больше ничьей.
— Зараза! — бью по стене и выключаю воду.
Быстро растираюсь полотенцем, одеваюсь и выскакиваю из универа. Марат сказал, что Влад увез Лизу двадцать минут назад. Сразу после игры.
От предложения Стенина отказываюсь. Матч обсудим завтра, сейчас у меня в башке винегрет.
Машину останавливаю у дома выдры. Привычно смотрю на ее окна. Свет горит. Тачки Лобанова во дворе нет. Значит, она одна? Или оставил не здесь? С парковочными местами тут явно дефицит… Выхожу из “Инфы”, встаю, облокотившись на крышу автомобиля. Веду себя как ебанутый на всю голову сталкер.
Лиза, Лиза… пусть тебя на мне замкнет так же, как меня на тебе. Хоть не обидно будет.
Со стороны, верняк, выгляжу как дебил. Ошиваюсь у нее дома, а решимости зайти нет. Бесит, бля! Скажи мне кто-то, что я буду заниматься подобной херней — рожу бы набил.
Обхожу машину, пинаю несколько раз колесо и пакуюсь в салон. Достаю сотик и вытаскиваю контакт Лизы из блек-листа. Сообщений он нее нет. Звонков и не жду.
Кидаю снова взгляд наверх. В окне мелькает тень и… кажется, не одна. Сердце разгоняется, пульс долбит в виски. Бью ладонью по рулю и завожу машину.
Телефон отвлекает бренчанием входящего.
— Дем, ты приедешь? — совсем забыл про Вику. Она ждала с утра.
ЕЛИЗАВЕТА
Хотела бы я сказать, что жалею о выходных, которые пришлось провести в городе, но это не так. Даже злополучный удар мячом, от которого до сих пор болит голова, не портит мечтательного настроения.
“Ревнивый стал”…
Эти слова до сих пор заставляют улыбаться. Демьян признался мне в симпатии? Или у кого-то сотрясение?
Обнимаю себя за плечи, сидя на диване в гостиной. По телевизору идет какой-то сериал, а я не могу уловить суть. Все мысли рядом с Голицыным. Такой сильный, волевой, красивый… Никогда не увлекалась баскетболом, но смотреть на его игру хотелось. На него смотреть, если совсем точно. Каждый раз, когда команда Демьяна получала очки, я еле сдерживалась, чтобы не вскакивать с места с остальными болельщиками, и не кричать от радости.
Прикладываю ладонь к макушке и морщусь. Отлично приложили, конечно. Я на какое-то время потерялась в пространстве. Но то, как держал меня Дема и смотрел… Черт, оно того стоило. Я чуть не разревелась, уткнувшись в него. Мокрый, горячий, дикий…
Плохо, что Лобанов заподозрил неладное. Увез меня сразу, даже не проводив гостей. А еще допрос устроил… Он что-то задумал. Чувствую. Знать бы, что именно.
— Лиза, ты держись подальше от Демьяна, — Влад не смотрел на меня, сосредоточившись на дороге. — Он может обидеть. А хуже, если затащит в постель. Парень ветреный и болтливый.
— Лобанов, кто бы давал характеристики другим, — неудобно и паршиво от разговора.
— Я серьезно, Лиз. Знаешь сколько у меня жалоб на него? И все от девушек. Ты хоть и не в том возрасте, но красотка. Это он с виду добрый, а потом весь университет гудит о новой победе и не только в спорте, — бросил на меня серьезный взгляд.
— Веди машину. Желательно… молча.
Отвернулась к боковому окну и смотрела на темные улицы. Время девять вечера.
“Не в том возрасте”… В самом отличном я возрасте, Лобанов! Горжусь, радуюсь и не скрываю.
Верить Владу, конечно, можно, но не на сто процентов. Про болтливость Голицына явно вранье.
С каждой нашей встречей ректор становится все навязчивее и это напрягает. Надо как-то решиться и поговорить. Открыто и с резкими словами, чтобы он, наконец, понял, что между нами ничего быть не может.
… Иду за полотенцем и спотыкаюсь об основание манекена для бокса на подставке, срывая штору. Сегодня не мой день. Точно.
— Че-е-ерт! — шиплю, растирая ушибленный мизинец.
Давно хотела перенести бандуру выше меня ростом в угол. Папа подарил на Новый год. Обнимаю “мужика” и пытаюсь передвинуть с усилием. Дохлый номер. Ладно, потом отца попрошу, как вернется. Или завтра слить воду и сама справлюсь?
Принимаю душ, пью чай и ложусь спать. Головную боль даже таблетки не снимают. Одна надежда, что за ночь мой организм успокоится.
Утром собираюсь со всей тщательностью. Второй парой у меня лекции в группе Голицына. Надеюсь, он придет. После вчерашнего должен, ведь так? Пусть мы не восстановили наше общение, но Демьян точно больше не злится.
Сижу за преподавательским столом в аудитории, создавая видимость подготовки к занятию, а у самой руки дрожат. На каждое открытие двери бросаю взгляд, в надежде увидеть Демьяна. Под столом вытираю вспотевшие ладони о черную юбку карандаш, незаметно поправляю полы голубой блузки. Очки сегодня оставила дома. Хотела выглядеть лучше… Дура, наверное.
— Добрый день, Елизавета
