- Так я же из маленького городка родом. Всех симпатичных девушек быстро разобрали.
- Так вам нужно было настойчивее быть. – Я улыбаюсь. - Глядишь, были бы сытым и обласканным. И не пришлось бы женщин похищать.
Покраснев до корней волос, он берется за дверную ручку.
- Я пойду. Попробую пельмени на доставку заказать. Вдруг приедут.
- Володя, постойте! – встрепенувшись, окликаю я. – Если получится вызвать сюда курьера, может быть, вы еще кое-каких продуктов закажете? Я бы тогда сумела пирогов напечь. Духовка ведь есть? И у меня кстати, рецепт утки есть, которая во рту тает. А если с ней картошечку запечь, то вообще объеденье будет.
Кадык на шее Владимира дергается, взгляд мечется. Жалко мне его до невозможности. Голодные мужчины - это моя ахиллесова пята. Пока не накормлю – душа болеть не перестает. Ну вот как питается этот великовозрастный увалень? Наверняка, шавермой и некачественным фастфудом, судя по наметившемуся животу. Эх, ему бы девушку толковую и найти, чтобы выйти из-под пагубного влияния Гаврилы. Видно, что парень ведомый, но при должном обращении станет хорошим отцом и мужем.
- Надо у Гавра спросить, - наконец выдает он растерянно. – А он на встречу с главным уехал. Беспокоить пока нельзя.
- Неужели вам нужно с ним список продуктов согласовывать? – недоумеваю я. – Что опасного может быть в десятке яиц, муке и мертвой утке?
Задумавшись, Володя сосредоточенно морщит лоб. Видно, что не привык принимать самостоятельных решений. И это в тридцать-то лет. Как грустно.
- Ладно. – Он исчезает и через минуту возвращается с ручкой и листком. - Пишите, что нужно. Попробую доставить. Домашних пирогов лет десять не ел. Последний раз, когда мамка готовила.
Он мечтательно жмурится.
- С антоновкой.
Улыбнувшись, я вношу в список яблоки. Все равно здесь заняться нечем. Книг нет, телефон у меня забрали. Устрою Володе ужин как дома. Вон он как, бедный, по маминой стряпне скучает.
***** - У вас кулинарный талант, Любовь Владимировна. – Разрумянившийся Владимир достает из-под вафельного полотенца пятый по счету пирожок и, откусив, блаженно жмурится. – Я как будто в рай попал. Жданов точно на все наши условия пойдет. Я бы ради вас пошел. Таких женщин одна на миллион. Чтобы умная, красивая и готовила лучше, чем мама.
- Таких женщин очень много, Володя. Надо просто присмотреться. Ты картошку-то кушай. Она, когда остывшая, вкус меняет.
- Все съем. – Он с готовностью кивает. Жаль, что вы за Жданова замуж собрались. Мне кажется он вас не достоин.
- С чего вы это взяли?
- Гаврила так все время говорит. Что характер у него мудацкий и дел с ним лучше не иметь.
- Характер у Игоря, может, и непростой, зато сердце большое, и принципы имеются, не в пример вашему Гавриле. Вам, Володя, рекомендую разорвать с ним всякое общение и найти достойную работу. Думаю, ваша мама не одобрила бы то, чем вы занимаетесь.
- Мамка хотела меня охранником к себе в магазин устроить. Я отказался. Думал, приеду в столицу, денег заработаю и ее сюда перевезу.
- Потому что вы хороший человек. Я подумаю, куда вас можно устроить.
Дожевав пирожок, Володя тянется за новым, однако стук входной двери заставляет его застыть. На кухню входит Гаврила.
- Это что за пир горой? – он скептически оглядывает стол. – Откуда провизия?
- Я заказал, а Люба Владимировна приготовила. – С вызовом произносит Владимир и, поднявшись, закрывает меня собой . – А что? Какие-то проблемы?
--Ты чего такой дерзкий? Влюбился, что ли? – Плюхнувшись на стул, Гаврила берет пирожок. Даже не помыв руки. – М-м-м. Вкусно. Любовь Владимировна, примите мое восхищение. У меня, кстати, отличные новости. Жених ваш дал заднюю. Катит сейчас на встречу с нашим боссом с белым флажком в руках. Не доводит любовь бизнесменов до добра, увы и ах. Хочешь пироги до конца жизни трескать – придется расстаться с заводом. Я, если честно, думал, что Жданов несколько дней кочевряжится будет. Он же упрямый, как черт. Но, как говорится, не так страшен черт, как его малюют.
И смеется прямо с набитым ртом. Вот уж кого кормить не хочется. Пренеприятнейший мужчина.
60
-- Наш босс еще пару лет назад к нему с делегацией приезжал, -- откровенничает разомлевший от еды Гаврила. – Предлагал взаимовыгодное сотрудничество. Так ваш жених его фактически на три буквы послал. Мол, не интересно ему такое предложение. Вот и прилетел бумеранг. Глядишь, не задирал бы нос, сидели бы вы сейчас в обнимку перед телевизором и бед не знали.
-- Не совсем понимаю, о каком бумеранге вы говорите, - замечаю я, не в силах спрятать неприязнь. -- Игорь много лет успешно ведет бизнес и в деловые решения едва ли принимает из желания кому-то утереть нос. Если он отказал вашему начальнику, значит предложение действительно его не заинтересовало.
-- Как много знают о бизнесе современные инженеры, -- саркастично произносит Гаврила, явно задетый моим ответом.
-- В бизнесе я, допустим, понимаю немного, но в людях разбираюсь. Невозможно построить с нуля успешную компанию, не имея делового чутья. И сколько бы вы не пытались поливать Игоря грязью в попытке оправдать действия свои и вашего руководства, с точки зрения закона и морали наказания и осуждения достойны именно вы.
-- Лучше бы вы и дальше пироги стряпали, Любовь Владимировна, а не ввязывались в полемику. Не забывайте, что вы здесь заложница. И что лучше не злить тех, от кого зависит ваша жизнь.
-- Вы угрожаете мне расправой? – с удивлением переспрашиваю я. – Владимир рассказал мне о требования вашего руководства. Грубость и насилие в мой адрес недопустимы.
-- Володенька от сытости язык слишком распустил. – Глаза Гаврилы недобро вспыхивают. – Смотрю, вы действительно умеете обращаться с мужчинами. Не иначе какие-то модные интернет-курсы прошли.
-- Помилуйте, какие еще курсы? – Я непонимающе моргаю. – Неужели на нормального человека сейчас необходимо учиться?
-- Я еще не закончил. Так вот, Любовь Владимировна. На меня ваши кулинарные чары не действуют. Не думайте, что если обзавелись влиятельным ухажером, то получили мандат неприкосновенности. Я угроз вашего Жданова не боюсь. На своем веку кучу богатых ублюдков встречал и без зазрения совести плевал им в лицо. И вашего жениху плюну.
-- У вас какая-то личная неприязнь к тем, что умеет зарабатывать? – осведомляюсь я. – Просто пытаюсь понять, почему вам так важно непременно в них плюнуть?
-- Лучше сделайте-ка мне чай, миледи, -- цедит Гаврила, багровея.
Инстинкт самосохранения подсказывает мне, что на рожон лучше не лезть и просьбу выполнить. Добряк Володя ушел спать, и в случае непредвиденных обстоятельств вступиться за меня вряд ли сможет. А у моего похитителя присутствует явное недовольство жизнью и глубокие комплексы на тему социального неравенства. По-хорошему, ему бы пойти в долгосрочную терапию, но боюсь, в ближайшее время он вряд ли это признает.
-- Вам с молоком? – осведомляюсь я в пол оборота, и поймав взгляд Гаврилы, устремленный аккурат на задние карманы моих джинсов, непроизвольно кривлюсь.
Находится с ним в одном помещении становится все более неприятно. Даже возникает мысль его сковородой огреть. Она как раз горячая и чугунная.
-- Я просто поглазеть. Ничего такого, -- бессовестно заявляет он, заметив мое недовольство. – Я в курсе, что с такой как вы мне ничего не перепадет. Ни мастью не вышел, ни счетом в банке.
-- У вас сложился превратный стереотип о женщинах, которым вы прикрываетесь как щитом. Вместо того, чтобы разглагольствуют о том, что не существует достойных женщин, для начала стоит попытаться самому стать достойным мужчиной. А там, глядишь, и появится та самая. Которая будет любить вас не за масть и не банковский счет.
Я говорю это на эмоциях и моментально об этом жалею. Вот для чего я воздух сотрясаю? Ясно ведь, что передо мной глубоко травмированный индивид.
