совещания, работа… Я буду сама по себе, а ты сам по себе, и самое паршивое, что мне там и обратиться будет не к кому.
— А здесь? Что держит тебя здесь? — не сдается друг.
— Не знаю… Но мне так спокойнее. Здесь я могу получить образование, найти работу. В конце концов, здесь есть Нина Михайловна, я не пропаду…
— Жаль, я так надеялся… — грустно говорит мужчина.
Джейк только качает головой. Его вылет был запланирован на завтра, поэтому мы весь день и вечер проводим вместе, а когда приходит время прощаться, мужчина говорит:
— Я постараюсь вырваться до рождения ребенка. Не могу бросить тебя одну в таком положении.
— Я буду ждать! — улыбаюсь я мужчине, но на душе совсем не весело.
Провожаю Джейка и со слезами падаю на кровать.
Вот и все. Все меня бросают. Я останусь одна на всю жизнь…
С этими мыслями я засыпаю. А в понедельник, выйдя на работу, уже даже не ожидаю увидеть Максима, но тот вдруг появляется на пороге кабинета.
— Здравствуй, Василиса! — совершенно спокойно говорит Вишневский и садится за стол. — Ты уже разобралась с объемом работы?
— Да, и даже успела много чего сделать! — киваю я.
— Отлично! Молодец! Принеси мне, пожалуйста, документы по последней встрече, хочу кое-что посмотреть.
Я выполняю поручение и уже хочу вернуться к себе, как вдруг Максим останавливает меня, нежно взяв за руку.
— Останься, мне нужна твоя помощь.
Глава 19
Глава 19
Я удивлена такой просьбой, но все же сажусь за стол рядом с Вишневским и включаюсь в работу. Все идет так, будто мы никогда и не ссорились. Максим не переступает черту личного, а я не спешу ему об этом напоминать.
В душе возникает надежда, что, может, и выйдет доработать до его отъезда спокойно. Хотя когда Максим узнает о беременности, а это должно произойти довольно скоро, то абсолютно никто не предугадает его реакцию.
Дни проходят спокойно. Максим не нагружает меня работой, да и токсикоз полностью прошел. Я ездила на второе УЗИ, где мне сказали, что малыш развивается хорошо.
Я много гуляю и стараюсь не нервничать. Приехав к Нине Михайловне, я все же не решаюсь рассказать о своем положении, но она, кажется, обо всем и так догадывается.
— Вася, ты все же не хочешь вернуться ко мне? — спрашивает женщина, помешивая чай.
— Нет, я уже привыкла к своей квартире. Да и помните, как мы договаривались, что я, как только найду работу, сразу же перееду на свое жилье?
— Ну, когда это было…
— Вот именно! Я давно должна была съехать. И так сколько жила на чужом хлебе!
— Перестань, Вася, ты же мне как родная…
— И вы мне очень дороги! — грустно выдыхаю я, расстроенная, что все так складывается.
— Не расскажешь, что с тобой происходит? — вдруг спрашивает Нина Михайловна, а я опускаю взгляд.
— Все хорошо, с чего вы взяли, что со мной что-то не так?
— Да знаю я тебя как облупленную. Вася, признайся, ты беременна, да?
Я нервно закусываю губу, раздумывая, говорить ли. Ну а как тут скроешь? Да и какой смысл…
— Да… — выдыхаю обреченно.
— И я так понимаю, Вишневский не знает? — строго спрашивает женщина.
— Почему вы решили, что отец он?
— Да у тебя же на лбу написано! Ты влюбилась в своего Вишневского, как кошка. Думаешь, я поверю, что ты могла быть еще с кем-то, кроме него?
— Да, вы правы. Отец моего ребенка Максим. Но я ему не говорила…
— Почему?
— Ох, Нина Михайловна, все так сложно… Он уезжает…
— Да к черту его отъезд! К черту сложности! Ничего не бывает сложнее, чем вырастить ребенка в одиночестве! Я вообще не понимаю, почему ты не сказала! — почти кричит женщина, а потом выдыхает: — Извини…
— Ничего, я понимаю… Я не сказала, потому что он бы все равно меня выгнал. А я не хочу унижаться!
— Да с чего ты взяла, что он бы тебя выгнал?
— С того, что я однажды подслушала его разговор с уже бывшей невестой…
— Ну и что? Удиви! — отпивает глоток чая Нина Михайловна.
— А то, что он выгнал ее!
— Так, может, ребенок не его, вот и выгнал!
— Вы не понимаете! Она же не глупая – приносить такую новость, не высчитав даты! Но он даже проверить не захотел! Максим просто выставил ее за дверь, как последнюю…
— Ох, беда… — тянет Нина Михайловна.
— Вот поэтому я и не сказала! Не захотела быть на месте его бывшей!
— Ну ладно, ты не сказала, но он сам не додумался? Не смог высчитать по датам, что ли?
— А он вообще пока что не знает! — задираю нос я.
— А, вон оно в чем дело! А я-то думаю, чего ты перестала носить каблуки и обтягивающие платья. Все время свитера какие-то балахонистые.
— Вот вам и ответ…
— Да уж… Ну ничего, Васенька! Пусть уезжает этот козел в свою Америку. Я тебя не брошу. Поднимем, вырастим и сделаем человека. Очень надеюсь, ребенок не буде похож на своего папочку!
— Угу… — роняю я и всхлипываю.
Мне-то как раз хотелось, чтобы он был похож. Чтобы я каждый день в ребенке видела своего любимого, ведь он оставил мне частичку себя.
— Ну-ну, не плачь! Опять я, старая, что-то сказала не то!
Нина Михайловна встает
