Татьяна никак не могла понять, чем привлекла Артема, почему он обратил внимание именно на нее – совершенно обычную, среднестатистическую женщину, которая никогда не кружила головы мужчинам, не привлекала, не очаровывала, не соблазняла. Ей казалось, что, если он расскажет ей про себя, она лучше его поймет. Поймет, почему ему понадобилась именно она и почему он так дорожит их отношениями. Татьяна это видела, чувствовала и сходила с ума от счастья.
– Ты любишь ее, женщину, с которой живешь? – спросила Татьяна.
– Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я люблю дочь, – ответил Артем. – Тебе обязательно вербализировать чувства?
– Нет, не обязательно. Не хочешь – не отвечай.
– Я не умею отвечать на абстрактные вопросы. К тому же это запрещенный вопрос.
– Это не абстрактный вопрос. И запрещенных вопросов не существует – это бред.
– Как бы я на него ни ответил, ты задашь новые вопросы.
– Не задам. Я просто ревную тебя. А ты ревнивый?
– Скорее нет.
– Тогда почему?
– Что почему?
Татьяна не знала, «что почему». Почему он не бросит ту женщину, не приедет к ней под окна, не заберет ее с Мусей в свою жизнь? Почему она ждет от него того, что он ей никогда не обещал? Почему хочет, чтобы он что-то сделал?
– Интересно, через сколько времени ты начнешь бить меня половником по голове? – спросил он.
– Не знаю. Может, и вообще не буду, – ответила она.
Вечером дома Татьяна включила телевизор – шел фильм. Мужчина и женщина сидели в машине под проливным дождем. «Ты ее любишь?» – спросила женщина. «Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я люблю дочь», – ответил мужчина. Татьяна дернулась, схватила пульт и быстро переключила на другой канал. Еще три часа назад она точно так же сидела в машине под проливным дождем. «Неужели все так одинаково? – подумала она. – Одни и те же слова, одни и те же вопросы… ничего нового».
Она не знала, как назывался фильм, и не знала, чем в нем все закончилось, хотя концовка ее интересовала больше всего. Они поженились или остались в семьях? Хороший конец или плохой? Хотя что считать хорошим концом – условное счастье двоих на обломках судеб других? Или, наоборот, крепкая семья на руинах собственных чувств?
* * *
– Знаешь, я за тебя очень рада, на самом деле, – сказала Настя, когда они в очередной раз сидели на диване и шептались.
– Чему радоваться?
– Ты стала легче, что ли. А была, уж извини, занудой, такой же, как твой Макс.
Насте Макс никогда не нравился. Если они встречались, то обязательно устраивали словесную пикировку. Настя его подначивала, провоцировала, несла чушь с непроницаемым серьезным лицом. Макс «велся», заводился и отвечал всерьез, не чувствуя подвоха, издевки. Доходило до крика. Орал Макс, Настя хохотала и считала Таниного мужа «серостью» – закомплексованным, лишенным чувства юмора.
– Как ты вообще с ним живешь? Он же ужасно нудный. Я бы и двух дней не выдержала, – как-то сказала она Татьяне.
– Поэтому ты и не замужем, – обидевшись, ответила Татьяна.
– Наверное. Не могу жить с идиотом.
– Макс не идиот. Он по-другому устроен.
– Это не значит, что ты устроена так же, как он. Тебе совершенно не обязательно его копировать. Ты себя потеряла. Ты стала его копией, тенью, продолжением. Говоришь его словами, его фразами. У тебя нет личного пространства, личной жизни.
– Какое пространство? Есть мы, семья.
– Должно быть свое «я», своя территория. И дело должно быть.
– У меня Муся. Главное мое дело.
– Найми няню и пойди на работу.
– Боюсь. Кому я нужна?
– Ну да, ты думаешь, что никому не нужна, кроме Макса. И ни на что не способна. Это он тебе в голову вбил?
– Ты его совсем не знаешь, мы хорошо живем. И Мусе нужна мама, а не няня.
– Будь у тебя все хорошо, ты бы не посмотрела в другую сторону.
– Я не знаю, как это случилось. Мне ужасно стыдно.
– Прекрати. Тебе давно нужно было завести любовника. Ты даже выглядеть стала иначе.
– При чем тут внешность? Тут другое. У меня из-за него силы появились. Мне жить хочется. Что-то сделать. Я все успеваю. Мотор внутри. Мне кажется, я все могу и мне совсем не страшно, – призналась Таня.
– Это называется драйв. Лови момент – делай, – посоветовала Настя.
– В этом-то и проблема! Я не знаю, что мне делать! Я хочу уйти к нему и построить все заново. Я смогу, понимаешь, я чувствую, уверена, что смогу. Я справлюсь. Все выдержу. Только мне кажется, ему это не надо.
– Правильно кажется.
– А вдруг надо? А вдруг он от меня этого ждет? Первого шага. Просто не хочет давить. Я же не могу залезть к нему в голову и узнать, что он думает на самом деле. Вдруг он меня бережет?
– Давай по порядку. У него есть жена, ну женщина, с которой он живет, и живет достаточно долго. Правильно?
– Да.
– Они вместе ездят отдыхать, ходят по магазинам, спят, наконец.
– Ну да.
– При этом у него есть недвижимость, а живет он у нее. Так?
– Да.
– Значит, какой мы делаем вывод? Ему так удобно, и он не хочет ничего менять. Он же не останется на улице, если от нее уйдет? И детей у них нет. Так что… ему комфортно жить именно так, с той женщиной, а ты – увлечение, временное явление. Он обычный законченный эгоист. Уж извини за цинизм.
– И сколько это явление продлится? Он меня бросит? – тихо спросила Татьяна.
– Или он тебя, или ты его, – ответила Настя, не задумываясь.
– А по-другому не бывает?
– Нет.
– А ты, чего бы ты хотела? Так, по большому счету? – вдруг спросила у подруги Татьяна.
– Я? Выйти замуж за такого Макса, как у тебя, и родить дочку, как твоя Муся. Потому что таких Артемов у меня было много, и, как видишь, я до сих пор одна.
* * *
«У меня нет ничего, как оказалось. Ни дома, ни семьи. Есть жилище, в которое мне не хочется подниматься. Я сижу в машине у подъезда и не могу заставить себя выйти. Не могу прийти в себя после встречи с ней. Она совсем другая. Почему я не встретил ее раньше? Я даже не знал, что можно так любить. Что я могу ей дать? Ничего. Ровным счетом ничего. Могу только навредить, сломав ей жизнь. Я уже сломал и свою жизнь, и жизнь дочери, и жизнь Леси. А вдруг и она не будет со мной счастлива? Вдруг пожалеет? Вдруг вообще не рискнет? Я стараюсь не видеться с ней часто, придумываю предлоги, чтобы не встречаться. Боюсь ей надоесть. В последний раз она смотрела на меня совсем другими глазами и вела себя совсем по-другому. Была расслабленная и раскованная, уверенная в себе. Она перестала меня стесняться. Перестала следить за тем, как выглядит со стороны. Она смотрела на меня внимательно, как будто изучала. Как будто видела впервые.
– У тебя щетина. Ты не брился, – сказала она.
– У меня всегда была щетина, – ответил я.
