— О, дорогая! — то ли засмеялся, то ли застонал он. — Что ты со мной делаешь? Я так хочу продлить этот чудный миг, а ты слишком торопишься.
Она ответила кокетливо и беспечно:
— Но разве это будет последний раз? — и тут ее пальцы соскользнули в еще кровоточившую рану, вмиг остудив ее желание.
Николь со слезами на глазах воскликнула:
— Боже, что они с тобой сделали!
Поль не мог допустить, чтобы ее мысли вновь вернулись к действительности, поэтому, не щадя ее стыдливости, протянул руку, нежно, но неотвратимо раздвинул ее бедра и принялся пальцами ласкать нежный бугорок, скрытый внутри.
Николь застонала, не уверенная, можно ли позволять такое даже мужу, но он тихо попросил:
— Пожалуйста, дорогая! — и она сдалась, полностью раскрывшись под ним.
В тот же миг его пальцы пробрались глубоко внутрь во влажное тепло. Николь застонала от наслаждения. Подняв бедра, она следовала за его пальцами, слепо глядя вверх. Поцеловав жену, Поль коленями раздвинул ее ноги и опустился на нее. Лицо его окаменело и потемнело от страсти, на виске пульсировала жилка, но он всё еще пытался сдерживаться.
Обхватив его длинными ногами, Николь заерзала под ним, понуждая двигаться в нужном ей темпе, и Поль был вынужден подчиниться. Она начала выгибаться навстречу его неторопливым, глубоко проникающим толчкам.
Скоро, по его мнению, слишком скоро, издала сдавленных крик и сжала на его плечах свои руки так, что он заскрипел зубами от боли — она попала на ушибленные прикладами места. Но это не остудило его желание, и он закончил почти сразу за ней, взорвавшись ликующим вулканом. Потом он нежно играл ее грудью, не давая опомниться, и брал раз за разом до самого утра.
Утром, когда за ними пришли, она была настолько истомлена и опьянена его ласками, что до нее не доходил ужас неотвратимого…
…Предчувствие рассвета застало Дюмона всё в той же напряженно-расслабленной позе. Медленно поднявшись, он с трудом расправил затекшие члены. Похоже, с тех времен в его душе ничего не изменилось. Он вытер влажные глаза и сумрачно подумал, что и в самом деле сможет любить только одну женщину. Николь. И теперь перед ним стоит еще одна задача — найти ее. Но почему-то это не слишком его беспокоило. Нашла же она его? Значит, и он сможет ее отыскать. Они же предназначены друг другу.
В его ушах еще стояли нежные стоны жены, и он, страстно поклявшись, что услышит их и в этой жизни, вышел из подземелья и медленно, будто заново узнавая окружающее, пошел по парку.
Ночь еще не отступила, но это ничего не значило, в сентябре на севере светает поздно. Вернувшись в номер, посмотрел на часы. Шесть утра. Это чудо, что он никого не встретил по дороге. Приняв душ и побрившись, решил зайти за Элен.
Она уже не спала, полностью одевшись и хмуро глядя в окно. Посмотрев на него сердитыми шоколадными глазами, ядовито поинтересовалась:
— Где ты был? Что случилось?
Не отвечая на первый вопрос, Дюмон с неискренним недоумением посмотрел на нее.
— А что могло случиться?
Резко повернувшись к нему, она выкрикнула неприятным резким голосом:
— Не лги мне! Я несколько раз приходила ночью к тебе в номер, но тебя не было!
Поль с неудовольствием поморщился. Элен впервые показывала свой норов, и он оказался к этому не готов. Хотя некоторые из его друзей предупреждали его, что у нее есть характер, в чем он, собственно, никогда и не сомневался. Но огорчать ее Дюмону не хотелось, и он примирительно сказал:
— Мне не спалось, и я ходил прогуляться. Здесь потрясающая природа.
Она негодующе фыркнула.
— Ты хочешь сказать, что гулял почти всю ночь? Неужели ты считаешь, что я жалкая дурочка? Ведь сразу видно, что ты провел ночь любви!
Это было почти правдой, и Поль заколебался. Можно ли считать ночью любви воспоминания? Даже если они и такие яркие, как у него? Именно это его сомнение и решило дело.
Элен возмущенно зашипела, напомнив ему разъяренную диковатую кошку:
— Я тебе больше не верю! Теперь понятно, почему ты ни разу не пытался провести со мной ночь! У тебя есть любовница, с которой ты не собираешься расставаться и после свадьбы! Тебе просто нужны мои деньги и связи моего отца! Но я вовремя тебя раскусила! — И, сорвав с пальца обручальное кольцо, она швырнула его ему в лицо.
Ее слова были настолько нелогичны, что могли объясняться только ее расстройством после бессонной ночи. Прежде бы Дюмон с легкостью утихомирил свою рассерженную невесту, но теперь делать этого не стал. Наоборот, расценил этот инцидент как редкую удачу, освобождающую его от данных прежде обещаний. Машинально поймав кольцо, осторожно положил его на стол. Элен напряженно смотрела на него, ожидая извинений и мольбы о прощении, но Дюмон лишь твердо проговорил:
— Ну, что ж, если ты и в самом деле этого хочешь… — И развернулся, чтобы уйти.
Она пораженно всхлипнула, не веря своим глазам и, тем более, ушам, но бывший жених, не останавливаясь, аккуратно прикрыл за собой дверь и пошел по коридору, планируя первым делом по возвращении в Париж заняться поисками Николь. Или Лорен Смит, как она зовется теперь.
С точки зрения здравого смысла его решение было безрассудным, нерациональным, но он ничего не мог с собой поделать. Вновь обретенное чувство захватило его целиком, и он понял, почему мужчины совершали безумства ради любимых женщин. Как Поль де Мариньи, например.
Немного побродив по замку и убедившись, что внутри изменилось практически всё, снова вернулся в отель. Пусть ему и не хотелось видеть Элен, — какой же нормальный мужчина будет рад видеть обиженную им женщину, — но он негромко постучался в ее комнату, чтобы предложить увезти обратно в Париж. Никто не отвечал и он, подергав ручку, убедился, что номер заперт.
Спустившись вниз, выяснил у портье, что бывшая невеста уже уехала. Пожав плечами, собрал свои вещи. Бросив прощальный взгляд на шато, поехал обратно. Пойти на площадь, чтобы попрощаться с теми, кто там погиб, не рискнул, вдруг после этого он не сможет вести машину? А ему нужно было вернуться в Париж очень быстро, ведь надежда, что Николь еще там, оставалась.
Доехав до Парижа всего за три часа, Дюмон помчался в гостиницу «Крессида». Узнав, что она уехала на прошлой неделе, потребовал сообщить о ней все имеющиеся сведения. Явно заинтригованный его появлением портье вынул потрепанную книгу регистрации. Поль несколько удивился, надо же, какой анахронизм. В престижных отелях, где останавливался он, регистрация уже давно велась в электронном виде. Недолго полистав ее, портье ткнул пальцем в одну из строк.
— Вот. Лорен Смит. Англия. Лондон.
