Она рухнула в кресло рядом с примерочной. Чего он ждет от нее? Как можно надеяться, что она даст ему еще один шанс, если он уже надругался над ее доверием, которым она никогда не разбрасывалась?
– Нас было трое в той машине, – сказал он тогда, и Лара судорожно вцепилась в подлокотники кресла. Она пораженно уставилась на него, понимая, о чем он собирается ей поведать.
Она уловила дрожь в его спокойном голосе, и ее сердце потянулось к нему, несмотря на все ее старания оставаться холодной и неприступной.
– Алекс, тебе не обязательно снова проходить через это, – сказала она. – Мне не нужны подробности. Это уже не имеет значения.
– Я хочу, чтобы ты поняла, – решительно остановил он ее. – Хватит уже секретов. Нас было трое. Водитель, еще один солдат и я. Мы сто раз ездили тем же маршрутом, ничего необычного или выдающегося. – Он пожал плечами. – Я практически не помню взрыва. Помню только нарастающее давление, словно я почувствовал поднимающуюся снизу ударную волну до того, как рвануло по-настоящему. Помню дым, запах пороховых газов. В горле першило, глаза резало. К тому же я потерял ориентацию, и это было самое ужасное. Я не мог найти остальных. Не мог видеть. Я ходил кругами, как пьяный. Это был настоящий кошмар.
– Наверное, это очень страшно.
– Да. Но в то же время я на это подписывался. Я знал, чем рискую. Мы все знали. Я всегда шел на задания с открытыми глазами. И я не собирался раскисать после той трагедии. Особенно если учесть, что я остался жив, как бы в насмешку над солдатом, который свою жизнь потерял. – Он уставился в пол. – Рядовой Сэм Уокер, вот как его звали. Солдата, который погиб.
В зале надолго повисла тишина, а когда Алекс снова заговорил, он был весь словно комок нервов.
– Это была его первая настоящая операция, и иногда человеку требуется время, чтобы привыкнуть. Вдруг оказывается, что это вовсе не учения, что все по-настоящему, и люди… ну некоторые люди с этим не справляются, вот и все. Когда я это замечал, я старался вмешаться, оказать человеку моральную поддержку. Он… в общем, у него имелись определенные проблемы, и я пообещал ему присмотреть за ним. Прикрыть ему спину.
Он сделал судорожный вдох и поднял на нее взгляд. В его глазах было столько боли и страдания, что у нее сжалось сердце.
– Когда ты сказала об этом в ту ночь… ну о том, что я прикрою твою спину, а ты мою, я словно вернулся в прошлое. Я запаниковал. Вот почему я так быстро ретировался, вот почему не стал обсуждать это с тобой и прислушиваться к голосу разума. Вот что я имел в виду, когда говорил, что не подхожу тебе. Я рассчитывал быстро встать на ноги после взрыва. Как одержимый занимался по реабилитационной программе. Я говорил тебе, что сам со всем справляюсь, что у меня все под контролем, что дела идут на поправку, и в тот момент я сам верил в это. – Он тяжко вздохнул. – Думаю, я пытался убедить в этом не столько тебя, сколько себя. И я знаю, что должен был обратиться за помощью, но мне было стыдно.
Она покачала головой, но он поспешил продолжить, словно боялся остановиться и уже никогда не вернуться к этому вопросу.
– Я чувствовал себя таким слабым, – прорычал он, глядя в потолок и взъерошивая короткие волосы. – Я типичный солдат, Лара. Я изо всех сил старался превзойти отца, без оглядки карабкался вверх по служебной лестнице, хотел доказать, что получил свое звание не только благодаря семейным связям. А когда все пошло прахом, я растерялся. Я понятия не имел, кто я теперь, и конечно же не считал себя подходящей парой для такой прелестной и умной девушки, как ты. Я легко отделался, Лара. Водитель получил ужасные ранения, а Сэм погиб. Я был старшим по званию в том транспорте и ничего не смог сделать для них.
Алекс сжал голову руками, его всего колотило, дыхание было тяжелым, прерывистым. Она вскочила на ноги прежде, чем поняла, что собирается сделать, и прижала его к себе. Он ухватился за нее, как за спасательный круг, и уткнулся ей в волосы.
– Как я мог приглядывать за тобой после такого провала? – горячо прошептал он.
– Это не было провалом, – сказала она, крепко обнимая его. – Не ты заложил ту мину. Ты ни в чем не виноват.
Она продолжала обнимать его, и постепенно дрожь унялась, плечи немного расслабились.
– Я не в состоянии сам разобраться в этом, – сдавленно проговорил он через минуту. – Я знаю, что отверг твою помощь, практически швырнул твое предложение тебе в лицо, но я очень прошу тебя передумать.
Лара оторвалась от него и сделала шаг назад.
– Что изменилось? – спросила она, глядя ему в лицо. – Почему я должна поверить, что это не пустые разговоры, что ты не наобещаешь мне всякого, а потом не начнешь снова тайком заваривать эспрессо или глотать пилюли с кофеином?
– Потому что на этот раз я обращусь за помощью.
Он, не глядя на Лару, достал из кармана пиджака пачку документов и протянул ей. Она взяла их и пробежала глазами.
– Благотворительное военное общество?
– У них есть телефон доверия. Поддержка бывших военных, страдающих от посттравматического синдрома. Кошмары, беспокойство, все это обычные проявления ПТСР. Я собираюсь съездить на консультацию, послушать, что они могут мне предложить. Больше никаких притворств, что мне становится лучше, если просто не спать. Я знаю, что это будет нелегко, и я не прошу тебя дать ответ прямо сейчас. Мне была невыносима мысль о том, что ты думаешь, будто наш разрыв как-то связан с тобой или твоими недостатками. Проблемы у меня, а не у тебя. – Он взял ее за руку. – Я очень хочу быть с тобой. Но мне до сих пор кажется, что я недостаточно хорош.
Разве признание того, что у тебя есть проблемы, не первый шаг к выздоровлению?
Она посмотрела на него:
– Меня не надо спасать и за мной не надо приглядывать, Алекс, так что перестань думать, что ты обязан это делать. Я всю жизнь прекрасно справлялась сама. Если мы собираемся жить вместе, то я хочу в кои-то веки стать частью команды. Не быть самой по себе. Это означает искренне делиться всем – и плохим, и хорошим. И никаких дурацких идей насчет того, чтобы закутать меня в теплое одеяльце и скрывать от меня все, что мне, по-твоему, может не понравиться.
– Это значит «да»?
Ее губы тронула легкая улыбка.
– Все не так просто. – За последние несколько дней после его отъезда она хлебнула хорошую дозу реальности. Это заставило ее вновь сосредоточиться на своих бизнес-планах и амбициях. – Даже если это «да», через несколько недель я все равно перееду. Я понятия не имею, что будет дальше. Мне нужно серьезно обдумать свои планы.
– Перебирайся ко мне, – тут же предложил он, поймав ее руки. – По крайней мере, пока. Поппи не будет против, я это точно знаю. Ей понравилось жить с тобой. Быть может, это звучит так, будто наши планы кратковременны, но это просто организационный момент. Я готов на долгосрочные отношения, если ты не против. Если ты дашь мне второй шанс. Больше никаких секретов, обещаю.
