— Частично из его носа, — в голосе Змея слышалась не очень уместная, на взгляд Лизы, гордость, — частично от моих ссадин. С-с-с-с, — втянул он воздух сквозь зубы, когда дело дошло до сбитых кистей. — А анестезия? — жертва довольно узнаваемо изобразила кота из Шрека и с намеком постучала указательным пальцем свободной руки по своей щеке. Лиза, в свою очередь, изобразила тяжелый вздох и потянулась к ней.
Стоило ли удивляться, что пациент проявил неуместную в его тяжелом положении резвость и встретил ее губы своими?
— Я считаю чрезмерным использование столь сильной дозы анальгетика в данной ситуации, — назидательно отметила в ней озабоченная Женькиным состоянием врач, тогда как женщина настойчиво требовала продолжения процедуры. Или озабочена была женщина? Нет, женщина была однозначно озабочена, но врач все-таки взяла верх. — Ты что-нибудь расскажешь? — нет, все-таки верх взяла женщина, смирилась Лиза.
— А что тут рассказывать. Мне предельно точно указали время и внешность нарушителя общественной морали. Я подъехал к девяти, стал ждать. Смотрю, подходит туда же мужик. Всё, как было сказано: среднего роста, щупленький, в длинном плаще. Походил туда — сюда минут пятнадцать. Потом застыл лицом к роддому, руки спереди. Что делает, мне не видно, я же на него с тылу смотрю… Ну, подхожу я к нему, руку на плечо кладу, говорю: «Слушай ты, му#$к, ты тут чего забыл?» А дальше я мало что могу описать, потому что там не мозг работал, а рефлексы. И после того как этот му#$к разложил меня на земле, он так тактично заметил, вытираясь платочком: «Молодой человек, где ваша вежливость?»
Лиза хихикнула, представив ситуацию.
Лицо Женьки стало серьезным.
— Лиза, а кто-нибудь этого вашего онаниста в процессе видел?
— Понятия не имею. А что?
— А то, что у этой категории совершенно другой психологический портрет. Я не новичок в рукопашке и знаю, как убить руками, но никогда этого не делал. А он заточен на убийство. И я прекрасно осознаю, что остался жив только потому, что он этого хотел. Такой мужик не будет дрочить на рожающих баб, поверь моему слову.
До Лизы внезапно дошла серьезность ситуации и липкий холодок страха скользнул по позвоночнику.
— А что он тогда там делал? — спросила она.
— А вот это я и собираюсь выяснить.
И все же бывают в жизни приятные моменты, думал умытый, почищенный и пожалетый Змей, сидя за Лизиным кухонным столом.
— Все-таки хорошо, что ты не вегетарианка, — изрек он в перерыве между пережевываниями ароматной солянки со свининкой. Как было обещано, руки хозяйки дошли до и Женькиного желудка. Точнее дошли ее ноги. До кухни. А до желудка дошла пища. Это все-таки лучше, чем руки, не мог не отметить он.
— Не такие страшные у тебя были раны, чтобы так жаждать мяса, — буркнула хозяйка.
— Вообще-то я жажду крови. Но на безрыбье, как и на безптичье, чем богаты, тем и рады.
— Не нравится — не ешь, — назидательно указала Лиза.
— Почему не нравится, очень нравится. Перчик, который овощ, здесь чудо как хорош. А что у нас на десерт?
— А десерта ты за плохое поведение лишен.
— И когда это я себя плохо вел?! — возмутился Женька.
— Когда обозвал незнакомого мужчину неприличным словом. Сам же говоришь, что все могло закончиться гораздо хуже.
— Ты бы сильно расстроилась? — поинтересовался Змей, всем своим видом семафоря, что правильный ответ «ДА».
— Конечно, — послушно согласилась Лиза. — Мне же пришлось бы потом ходить к тебе уколы колоть и перевязки вязать.
— Пришлось бы, — признал он. — Поскольку кто виноват?
— Ты.
— А кто мне все уши прожужжал, что у вас чуть ли не все окна мужским достоинством истыканы, и если на асфальте желобки поставить, то Банк спермы просто захлебнется от объемов поставок?!
— А что он еще мог там делать? Два вечера подряд. Ни с кем не общаясь. Вон и на третий приперся.
— Что, что? Может, у вас дама какая-то важная лежит, а это телохранитель ейный?
— Вроде нет.
— А может, это какая-то криминальная особа? В смысле, дама какой-то криминальной особы? У вас же этот факт в карточке не отражается?
— Если телохранитель, почему появляется только вечером?
— А днем кто-то из медперсонала приглядывает. Ниндзя в белом халате.
— А мужик проверял, не перекупили ли тайного агента конкуренты?
— Да может, он просто приходит сюда о смысле жизни подумать?
— А раньше что не приходил?
— Ну вот ты, к примеру, часто о смысле жизни задумываешься?
— Бывает.
— Вот и у него случилось. Кого-то в этом смысле кладбище привлекает. А он, вот, может, с другого конца пошел?
— Для философа у него слишком хорошо поставлен удар правой.
— Левой тоже неплохо. А как он работает ногами! Но дело не в этом. Ты что, думаешь, мысли о бренности сущего могут возникнуть только у гамлетов? Сигалам они по комплектации в голову не положены, потому что у них там одна кость, а вместо сердца пламенный мотор? Ладно, что-то мы не в ту степь ушли. Я просто к тому, что у меня изначально была ошибочная информация. На этом и завершим наши дебаты. Ты просто приглядись на работе, персонал расспроси, пусть медсестры у пациенток поинтересуются. А я еще раз «засаду» устрою. Хотя есть у меня подозрение, что больше он не появится, — Женька помолчал, глядя на Лизу. Какая же она все-таки красивая! — Мне, наверное, пора.
— Нет, больше ничего не осталось, — отрезала Лиза путь к отступлению.
— Я бы не был столь категоричен в выводах, — Змей выразительно поглядел в район выреза домашнего платьица.
— Женя, тебе лечиться надо!
— Не понимаю. Если мужчина чего-то хочет, то он кобель, если не хочет — то импотент. Но курс лечения ему показан в любом случае.
— Вообще-то я имела в виду травмы, — хмыкнула Лиза. — Но твои размышления о мужском здоровье находят отклик в моей душе.
— А вдруг у меня сотрясение мозга? Меня же нужно каждые два часа будить и спрашивать, как зовут моих родителей?
— Я все равно не знаю, как зовут твоих родителей, поэтому процедура будет лишена смысла.
— А я тебе скажу. — А может, бред у тебя уже начался? Короче, как врач тебе говорю: с такими повреждениями до дома ты доедешь благополучно. Если только вышеуказанным образом не обратишься к сотруднику ДПС.
— Я идиот. Но не полный.
— Совершенно не полный. Очень стройный, я бы даже сказала, изящный.
