Ким боялась причинить боль дочке. Она удивлялась, какие у нее маленькие пальчики. Однако стоило Айрис увидеть песок, как она вырвалась и побежала к воде.
– Айрис! – крикнула Ким. Она побежала за ней.
– Все в порядке! – Грэг остановил ее. – Она никуда не убежит.
Не добежав до воды, Айрис покрутилась вокруг кучи мокрого песка и вернулась к Ким и Грэгу.
– Она очень похожа… – сказала Ким и замолчала.
На мгновение она словно забыла о том, что Грэг знает, что она мать Айрис, и хотела сказать: «Она так похожа на меня…» Но Грэг, сам не зная того, разрушил очарование.
– Да, она похожа на тебя… – Грэг расстелил одеяло. Помогая ему, Ким наблюдала, как Айрис бегает по песку.
– Спасибо тебе… – сказала она.
– За что? – спросил, удивившись, он.
– Спасибо, и все!
– Тебе страшно? – спросил он.
Она промолчала. Он оказался великодушным, и ей было стыдно, ведь накануне она нагрубила ему. Выходит, она его совсем не знает? Ким с интересом посмотрела на Грэга. Но тот был занят игрушками Айрис. Как заботливый родитель он разложил на одеяле все игрушки и позвал Айрис. Айрис выбрала ведерко и совок и снова убежала. Грэг растянулся на одеяле. Ким сняла кроссовки и поставила ноги на песок. Сверху он был теплым, а внутри – холодным и сырым. Таким же холодным, как и она сама в течение этих четырех лет. Прибежала Айрис:
– Ты будешь мне помогать? – Ким вскочила:
– Что мы строим? Замок из песка?
Айрис в задумчивости надула губы. Ким едва сдержала улыбку, такая же мимика была у Джилли.
– Что ты хочешь строить?
Айрис сделала жест, как будто спрашивая, почему она должна объяснять взрослым, что будет строить, ведь она живет в настоящем дворце.
– Я и так живу в замке. Лучше строить домики.
– Домики так домики, – согласилась Ким.
Еще полчаса они усердно занимались следующим: Ким ползала по берегу и собирала ракушки, чтобы украсить фасады домиков, которые лепила Айрис, а Айрис, в свою очередь, объясняла, какие ракушки ей нужны – обязательно желтые и белые. Ракушки с черными точками она браковала. Она соорудила целую деревню. В центре стоял большой дом, а в радиусе восьми футов – несколько домиков поменьше. Ее льняные волосы растрепались, но Айрис была так занята, что не обращала на это внимания. Наконец она удовлетворенно сказала:
– Ну вот. Готово…
Услышав это, Грэг открыл глаза, поднялся и подошел посмотреть.
– Хорошо получилось, – сказал он. – Я знаю, что ты сделала. Почему бы тебе не рассказать об этом Ким?
Он явно чем-то хотел похвастаться.
– Мне тоже очень нравится, – неуверенно сказала Ким.
Она не знала, чего надо опасаться. Айрис с возмущением посмотрела на нее:
– Тебе неинтересно?
Ким решительно покачала головой:
– Интересно!
Айрис показала на песочные домики:
– Это – Айрисленд! – Ким переспросила:
– Ты, наверное, имеешь в виду Диснейленд?
– Нет, – терпеливо пояснила Айрис и снова, совсем как Джилли, надула губы. – Это… как это… – Она посмотрела на Грэга, ища поддержки.
– Это не парк развлечений, – сказал он, глядя на Айрис, – а место, где Айрис хотела бы жить…
Айрис поднялась на ноги.
– У меня есть домик для каждого, кто мне нравится. Смотри, – она указала на дом в центре, – этот для миссис Мэк. Я сделала его большим, потому что она любит убирать.
Ким вспомнила экономку Кэйдвотера.
– Я уверена, она будет благодарна за то, что теперь у нее много места, где можно проводить уборку, – сказала она серьезно.
Кивнув, Айрис указала на другие дома:
– Дом для няни, дом для молочницы, дом для садовников, дом для агента Грэга.
Однако самый большой дом сбоку остался незанятым.
– А это для кого? – спросила Ким.
– Этот дом для Грэга. – Грэг засмеялся.
– Ты соорудила его слишком далеко.
– Нет, я передумала. Мы будем жить в этом! – Она указала на самый маленький дом. – Мы будем жить долго и счастливо.
Ким стало грустно – в царстве Айрис ей не нашлось места.
– Да, я буду называть его папой… – Ким расстроилась еще больше.
– Айрис, – напомнил Грэг, – у тебя есть папа…
– Ну и что?! – упрямо возразила Айрис. – А теперь будешь ты.
Ким впервые увидела, как возмужал Грэг. Это особенно было заметно при свете солнца. Она с грустью подумала, что в этом – и ее заслуга.
Айрис продолжала рассказывать о своем поместье, в котором она выделила дом и для Ким, который стоял так же далеко от центра Айрисленда, как и дом Грэга.
Через некоторое время они собрались и поехали домой. Айрис устала. Солнце садилось, и ветер становился холодным, но внутри машины было тепло. Через несколько минут Айрис уснула на заднем сиденье, и даже Ким чувствовала себя прежней – как в те времена, когда она жила в Кэйдвотере. Это были ее самые лучшие воспоминания. Она закрыла глаза, ветер раздувал ее волосы, и – о чудо – она почувствовала, как Айрис касается ее рукой.
– Мы почти приехали… – Голос Грэга разбудил Ким.
Она открыла глаза. Стояла ночь, а они были уже недалеко от магазина «Вещи прошлого». Нет, это не сон. Ее дочка лежала, свернувшись калачиком, на заднем сиденье и спала. В сиянии уличных фонарей Ким запоминала черты лица, курносый носик и длинные изогнутые ресницы. Она хотела притронуться к Айрис. Но вдруг подумала, что не стоит привыкать к хорошему.
– Почему ты не спрашиваешь, зачем я привез Айрис? – спросил Грэг.
– Я думала, ты сам расскажешь… – прошептала Ким.
– Потому что я ее люблю, – сказал он. Она невольно сделала протестующий жест – его любовь могла отнять у нее дочь. – И еще я люблю тебя.
Она замерла. По ее лицу текли слезы. Грэг наклонился. Поцеловал ее в соленые губы.
– Я тебя никогда не брошу. Мы будем всю жизнь вместе…
– Да… – вздохнула она. – Мне этого никто никогда не говорил.
Рори вышел из своей спальни в гостиную. Он был одет в смокинг. Сегодня ему предстояла встреча с сенатором.
– Джилли, ты готова? – Он постучал в дверь второй спальни.
Накануне она заставила его поволноваться, явившись в аэропорт в таком экстравагантном одеянии, что Рори до сих пор нервничал, не зная, что Джилли выкинет на сей раз. Тогда была одета в пальто под леопарда, на голове у нее была круглая шляпка черного цвета, а под шляпкой – косынка такого же цвета, придающая лицу выражение порочности. Еще она надела черные очки.
Рори был не в духе. Он уже встречался с политсоветом демократической партии, и после этой встречи у него болела голова – слишком много кофе он сегодня выпил. Кроме того, он получил урок общения с политиками высокого ранга – ему беспрестанно пришлось улыбаться, и теперь он не мог пошевелить губами. «Если Джилли оденется так же, как вчера, – думал он, – я умру… мне придется отослать ее домой… или…» Он не придумал – что «или».
