— И куда мы направляемся? — спросила Одри преувеличенно бодрым голосом, чтобы скрыть усталость.
— В наш загородный дом, который отныне станет нашим основным домом, потому что тебе и ребенку нужен свежий воздух.
Лоуренс рассказал, как ему удалось в рекордно короткий срок реконструировать старый дом на Лонг-Айленде. Теперь в нем была детская комната, комната для няни новорожденного, комната для акушерки, которая будет принимать роды, три гостевые комнаты со всеми удобствами на случай, если родители Одри или его родители захотят с ними пожить.
— Вот увидишь, мне кажется, я все предусмотрел и тебе там понравится.
— Если тебе там нравится, значит, и мне понравится, — сказала Одри, взяв его под руку, и прижалась к нему.
— Вот уж не ожидал, что из тебя получится такая кроткая жена, — засмеялся Лоуренс. — Ты не устала? — тут же заботливо спросил он.
— Немного, — призналась Одри.
— Скажи, пожалуйста, все забываю тебя спросить. Откуда у тебя эта лилия? Чей-нибудь подарок?
Лоуренс очень старался, чтобы в голосе его не прозвучали ревнивые нотки.
— Можно сказать и так. Эта брошь старинная, переходила в роду отца из поколения в поколение. Ее берегли как зеницу ока. Родители отца подарили ее моей матери на свадьбу. А мне она досталась на день моего совершеннолетия.
До встречи с тобой я не надевала эту брошь. — Она погладила лилию. — Знаешь, отец рассказал мне, что у них в семье существует легенда, будто эта брошь принадлежала самой королеве шотландской, Марии Стюарт.
— А какое отношение семья твоего отца имеет к Шотландии?
— Его далекий предок был главою какого-то знатного шотландского клана. Когда их начали преследовать англичане, он бежал вместе с семьей в Америку, потому что ему грозила смертная казнь.
— Подожди, ты кому-нибудь рассказывала об этом?
— Нет, никому.
— Значит, я и впрямь женился на принцессе! — весело воскликнул Лоуренс.
— Да-да, — засмеялась Одри, — на принцессе из ночного клуба.
— Нет, Одри, когда я тебя увидел сегодня в церкви, я сразу понял, что ты настоящая принцесса, — серьезно сказал Лоуренс.
Он взял ее руку, на пальце которой сверкал бриллиант в изящной оправе, и, почтительно склонив голову, поцеловал.
