Вчера днем, около двух часов, или в семь по английскому времени, она позвонила в Лонг-Медоу и поговорила с Джимом. Разговор получился очень коротким. Он отвечал ей, как всегда, вежливо, но в спешке – по его словам, торопился на обед. И быстро передал трубку Hope, чтобы дать жене возможность узнать, как идут дела у детей. Она страшно соскучилась по Лорну и Тессе. Когда Пола попросила Нору вновь соединить ее с мужем, та ответила, что он уже уехал. У Полы в голове не укладывалось, как Джим мог не попрощаться с ней. В ярости она бросила трубку. Затем ее охватило отчаяние. Очевидно, он успел забыть об их разговоре в воскресенье – и о том, что его вызвало.
«Боже мой, ведь и недели не прошло», – подумала она, живо вспомнив, как они оба стояли тогда в саду. В тот день что-то умерло в ней. Джим держится с ней холодно, отчужденно. Почти как чужой человек. Чем больше Пола думала, тем больше она утверждалась в своем мнении. Ему просто наплевать на чувства, мысли и потребности жены. Лишний раз Поле пришлось признать, что они с мужем несовместимы. Причем во всем, а не только в том, что касается секса. Если бы секс оставался единственной их проблемой, она бы справилась. Но его поведение во время телефонного разговора усилило в ней чувство разочарования. В тот день она рассталась с последними иллюзиями в отношении своего брака и с головой погрузилась в бумаги, радуясь, что дела могут хоть как-то отвлечь ее от горьких мыслей…
«Работа и дети… Вот на что я отныне направлю всю свою энергию», – в сотый раз сказала она себе. Поспешным шагом пройдя к камину, Пола схватила кружку с полки и направилась на кухню. Пора найти Шейна, поздороваться с ним и поинтересоваться его планами на сегодня.
Но он оказался уже на кухне.
– Так вот ты где, – воскликнул он, наливая себе кофе. – Готов поспорить, тебя разбудили мои молодцы, черти горластые!
Пола во все глаза уставилась на него, вернее, на его одежду. Он красовался в бесформенных обвисших вельветовых штанах, тяжелых рабочих ботинках и просторном рыбацком свитере, а на его черных кудрях под немыслимым углом сидела матерчатая кепочка. Пола разразилась безудержным хохотом.
– В чем дело? – встревожился он, нахмурив брови.
– Твоя одежда… – воскликнула она между приступами смеха. – Ты точь-в-точь похож на ирландского моряка.
– Дорогая моя, а разве ты не знала, что он – это и есть я? Весь в моего деда.
Немного позже они поехали в Нью-Милфорд.
Спускаясь с холма, Шейн показал ей ферму его друзей – Санни и Элайн Уикерс – и мимоходом упомянул, что пригласил их вечером на обед.
– Он музыкант, она писательница. Очень милая пара, тебе они понравятся, – добавил он и принялся обсуждать с Полой меню предстоящего обеда.
К тому времени, как они доехали до места, им удалось прийти к соглашению: готовить будет Пола – классический английский стол со всеми полагающимися приправами. Для начала – йоркширский пудинг, затем баранья нога, жареная картошка и брюссельская капуста, а на закуску – бисквит по-английски с вином и взбитыми сливками.
Шейн с Полой обошли множество рынков и магазинов и купили свежих овощей, фруктов, барашка и всякого мяса впрок, приправы, праздничные свечи, а также огромный букет золотистых и бронзовых хризантем. С трудом передвигая ноги под тяжестью покупок, они брели по улице, покачиваясь от смеха и чувствуя себя превосходно.
По дороге домой Пола вдруг осознала, что с Шейном она ведет себя совершенно естественно, кстати, как и он с ней. Да и с чего бы ему чувствовать себя скованным? Он же не может читать ее мысли. А если бы и мог – в них нет ничего необычного. Только дружелюбие, привязанность и счастливые воспоминания детских лет. К счастью, те странные и волнующие несколько часов полностью испарились. Шейн – просто старый приятель, добрый друг, член семьи. Все снова вошло в норму.
Вернувшись в дом, Шейн принялся разбирать покупки, а Пола расставила цветы в две большие каменные вазы. Между делом он бросил:
– Боюсь, пока нам снова придется обойтись одними бутербродами. Ты переживешь. Каланча?
– Конечно.
Ленч состоял из свежего сыра «Бри», толстых ломтей французской булки, фруктов и бутылки красного вина. Улучив момент. Пола взглянула на Шейна и спросила:
– Ты что, намерен остаться в Штатах навсегда?
– Почему ты спрашиваешь? – А про себя Шейн добавил: «И разве это для тебя имеет хоть какое-то значение?»
Оглянувшись вокруг. Пола пояснила:
– Твой дом отнюдь не похож на временное жилье. И ты явно вложил в него немало денег и сил.
– Да, мне очень помогает то, что при первой возможности я приезжаю сюда поработать. Теперь мне есть чем заняться, я не веду хоть сколько-нибудь насыщенной светской жизни. Кроме того, ты же знаешь, что я всегда любил восстанавливать старинные дома. – Шейн откинулся в кресле, задумчиво глядя на свою гостью. – Мы с Уинстоном хорошо заработали, когда продали те старые коттеджи в Йоркшире, что мы реконструировали. И то же произойдет и здесь, когда я решу продать свой сарай. – Он не сводил с нее глаз. Неужели в ее глазах мелькнуло облегчение или это ему только показалось?
– А что ждет Бек-хаус? Ну, когда Уинстон и Эмили поженятся? – поинтересовалась Пола.
– Будучи в Нью-Йорке, Уинстон сказал, что они с Эмили намереваются пожить там некоторое время, и если Эмили дом понравится, то они выкупят мою долю. А если нет… – Шейн пожал плечами. – Не вижу проблемы. Возможно, мы по-прежнему станем совместно им владеть и приезжать туда на уик-энды. Или продадим.
– Уинстон сказал, что он попросил тебя быть шафером на их свадьбе. Шейн кивнул.
– А я буду подружкой невесты.
– Знаю.
– А до свадьбы ты в Англию не собираешься? Снова ему показалось, что он увидел волнение в ее глазах.
– Понятия не имею, – ответил он. – Как я уже говорил, отец хочет, чтобы рождественские каникулы я провел на Ямайке и Барбадосе, а в феврале – марте мне, возможно, придется лететь в Австралию.
– В Австралию! – Пола выпрямилась и с удивлением посмотрела на него.
– Да. Блэки очень понравился Сидней, и за последнее время он не раз говорил отцу, что хорошо бы построить там отель. Вчера утром я беседовал со своим стариком, и он даже получил от деда письмо на ту же тему. Так что – как знать, может, я отправлюсь туда на разведку.
– Что Блэки, что бабушка – одного поля ягоды. Интересно, они хоть когда-нибудь не думают о делах?
– А ты? Или я, если уж на то пошло? – Шейн усмехнулся. – Мы с тобой как раз те самые яблочки, что недалеко упали от старых яблонь, как ты считаешь?
– Пожалуй. – Пола подалась вперед, ее лицо вдруг стало очень серьезным. – Ты действительно считаешь, что я слишком много работаю?
