— Если только ты не захочешь сделать мне подарок, о котором, ты знаешь, я мечтаю, но который не возьму у тебя силой и не куплю ни за какие деньги.
Арден дотронулась до его волос, провела пальцем по густым бровям.
— Ты играешь…
— Чувства переполнили ее, и она не смогла закончить фразу, потому что вспомнила блистательный последний рывок, который он совершил, чтобы спасти матч. — Ты сыграл великолепно. Я так гордилась тобой. Мне даже было больно от восторга.
— Итак, Арден, почему ты убежала от меня? Разве не знала, что я захочу увидеть тебя больше всех на свете, когда закончится матч?
— Нет, я не знала об этом. Ты был такой злой после… — Она опустила глаза. Этот подсознательно обольстительный жест привел Эндрю в смятение. — После произошедшего сегодня утром, — промямлила она, — я подумала, что дружеские отношения между нами разорваны навсегда. Я не могла не пойти на матч, но мне показалось, что ты не захочешь когда-либо увидеть меня снова.
Эндрю поднял ее руку ко рту и прижал к губам. Говорил он сквозь пальцы.
— Я просто сошел с ума. Но ты тоже должна признать, что, когда мужчина… хм… готов заняться любовью, как я в тот момент, и ему в этом отказывают, нельзя ожидать, что он будет в хорошем расположении духа. — Эндрю был неотразим, смущенно улыбаясь. Уголки его губ поднялись вверх. — И уж конечно, я соображал не лучшим образом. Черт! Зачем оправдываться? Я был напуган, напуган до смерти, боялся встретиться с Гонзалесом в этом матче.
— К концу матча Гонзалес боялся тебя.
Его широкая улыбка была неожиданной для Арден.
— Слава богу, это не тот вопрос, который важен сейчас. Извини, что я вышел из себя сегодня утром. Ты имела полное право сказать «нет».
— Я не имела права позволять этому зайти так далеко.
Он очень соблазнительно прикрыл глаза.
— В следующий раз подумай об этом заранее. Не знаю, что случилось бы, если бы миссис Лаани не постучала в дверь. — Эндрю снова поцеловал ее. На этот раз она не колебалась ни секунды, отвечая на его страсть.
— А что она подумает о гостье в доме? Я останусь только на сегодняшнюю ночь. Завтра поищу комнату.
— У меня есть от двенадцати до четырнадцати часов, чтобы убедить тебя в обратном, — весело сказал он, снова включая зажигание. — А что касается миссис Лаани, так она весь день метала в меня «кинжалы» своими глазами-бусинками, ворчала вместо того, чтобы нормально разговаривать, и всеми способами показывала, как недовольна мной за то, что я заставил тебя сбежать.
— Они с Мэтом удачно сходили за покупками?
— Судя по количеству коробок, которые мы привезли домой, думаю — очень удачно, — сказал он, весело смеясь. — И вот еще что, заметь. Сегодня днем Мэт подошел к комнате, где ты спала, стал стучать в дверь и кричать: «Ах-ден, Ах-ден». Вот тогда-то миссис Лаани и начала фыркать в негодовании каждый раз, когда смотрела на меня.
Если в голове Арден и оставались какие-то сомнения, они быстро испарились, когда она услышала, что ее сын скучает по ней. Как могла она отвергнуть возможность пожить рядом с ним хотя бы недолгое время.
Можно ли будет обвинить ее потом? Она вовсе не использовала Эндрю в своих интересах, не заставляла его приглашать себя, пожалуй, только мученица сказала бы «нет». Неужели она не завоевала привилегию иметь сына хотя бы недолго? Неужели все те месяцы умственного напряжения, когда она пыталась узнать, кто отец ее сына и где он, не имея ни малейшего представления, как ребенок выглядит, не давали ей право на это?
И Эндрю. Она полюбила его так, как только можно любить мужчину: умом, сердцем и физически. Ее любовь поглотила все, чем была Арден Джентри. Это была любовь без надежды на будущее, что не умаляло ее искренности и силы. Следующие несколько дней — Арден подумала, что вряд ли уедет утром, — будут стоить всей ее жизни. Она не откажется от них. Она заслужила немного заботы о себе.
Они въехали на участок с тыльной стороны, поскольку его передняя часть находилась на берегу Тихого океана в западной части Мауи. Миновали железные ворота, которые распахнулись перед ними, когда Эндрю нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и закрылись автоматически, пропустив машину.
Широкая лужайка длиной несколько сотен метров постепенно спускалась по холму к пляжу. Сумерки уже давно наступили, но Арден могла легко различать огромные тени, подающие от бенгальских смоковниц, которые возвышались гигантскими зонтиками. Желтые, розовые и белые цветы плюмерий наполняли вечерний воздух ароматом; фруктовые деревья и декоративные кустарники росли группами и образовывали пышные цветущие клумбы. Гигантские олеандры образовывали изгородь и обеспечивали полную изоляцию и дому, и участку.
Сам дом — во всяком случае, то, что было видно за цветущим виноградом, — представлял собой постройку из песочного цвета кирпича и стекла. Широкие веранды, ведущие в комнаты, были распахнуты навстречу ветру, прилетающему с океана.
— Великолепно, — сказала Арден, выходя из машины, даже не дожидаясь, пока Эндрю откроет ей дверь. Ветер мгновенно растрепал ее волосы и наполнил ароматом цветов и моря.
— Я купил его, как только увидел. Входи, пожалуйста. Я пошлю Мо, чтобы он принес твой багаж.
Они вошли в гостиную через открытую стеклянную стену. Высокие подкрашенные деревянные створки были раздвинуты и скреплены, в непогоду их можно было закрыть, и стекло защищало комнату от ветра и дождя и создавало уют и уединенность. Пол, выложенный каменной плиткой в виде ромбов, был отполирован и казался зеркальным, там и тут на нем лежали восточные ковры.
Мебель подчеркивала комфорт, а не соблюдение установленных норм и правил. Мягкая мебель была отделана коконным сдиром серо-желтого цвета. Яркие диванные подушки разных расцветок и в полоску обеспечивали цветовое разнообразие. Повсюду стояли вазы и чаши, наполненные свежими цветами. В одном углу комнаты величаво расположился черный рояль, а в другом углу — камин. Столы были из стекла и дерева с отделкой из латуни. Это была одна из самых великолепных комнат, которые Арден когда-либо видела, и по ней можно было судить о доме в целом.
— Столовая для приемов, комната для завтрака и кухня там дальше, — объяснил Эндрю, указывая в глубь дома. — Мой кабинет — с противоположной стороны. Дамская комната за лестницей.
У лестницы были крепкие дубовые ступени, а балясины отделаны мозаикой с полосками латуни. Эндрю провел ее на второй этаж.
— Я очень надеюсь снова завоевать расположение моей домохозяйки и сына, уговорив тебя приехать к нам домой.
Они прошли по широкому холлу второго этажа, и Эндрю толкнул одну из дверей. Миссис Лаани умудрилась каким-то образом втиснуться в кресло-качалку и что-то нежно напевала засыпающему у нее на руках Мэту.
