Джей Ди смотрел на нее с непроницаемым лицом, словно желая разглядеть, что она собирается делать дальше. И под этим взглядом Пейтон поняла, что в какой-то момент игра между ними изменилась.
Все началось с той глупой стычки в библиотеке. Или еще раньше? Застыв на месте, уставившись в глаза Джей Ди фантастической голубизны, Пейтон больше ни в чем не была уверена.
Хм. Для парня у него слишком длинные ресницы – она никогда раньше этого не замечала. Светлые, как золотые пряди в его каштановых волосах. И, возвращаясь к его волосам, ей даже нравилось, как они были растрепаны этим вечером. Что-то в этих вихрах побуждало Пейтон схватить Джей Ди за дизайнерский галстук и привести его шевелюру в полный беспорядок, посвятив несколько часов тому занятию, которое, как она предполагала, было бы куда увлекательнее послеобеденного допроса.
Ого, ей действительно необходимо заняться сексом.
Но только не с Джей Ди. Он, на ее вкус, чересчур альфа. Можно биться об заклад, что в постели он бы стремился контролировать и доминировать. Хотя… В этом есть свои плюсы…
А вот теперь Пейтон покраснела.
Видя, что она не спешит отстраниться, Джей Ди приподнял бровь. Пейтон заметила, как уголки его рта изогнулись в улыбке, и, если бы не знала его как облупленного, могла бы поклясться, что он подначивает ее сделать следующий шаг. И сам желает этого. И ей не пришлось бы сильно напрягаться – достаточно чуть-чуть наклонить его голову, и они поцелуются.
Хм.
Она задалась вопросом, нарисованы ли у Джей Ди на презервативах пони для поло.
– Тебе пора уходить, – решительно выпалила Пейтон.
Джей Ди не двинулся с места, поэтому Пейтон положила руку ему на грудь, подталкивая к выходу, – ого, для такого модника у него на редкость твердая грудь…
– Сейчас же, ты должен уйти прямо сейчас, – торопила она, открывая входную дверь и буквально выталкивая гостя в коридор.
Джей Ди запротестовал:
– Эй! Секундочку, мне еще нужно…
Пейтон попыталась захлопнуть дверь, но Джей Ди заблокировал ее рукой:
– Господи, женщина, ты дашь мне сказать?
– Нет. Ты высказал все, с чем пришел. Извинения приняты, больше никакого вредительства и так далее, и тому подобное. Кроме того, не могу поверить, что ты действительно назвал меня «женщина». Это почти так же отвратительно, как «кексик».
– Готов поспорить, многим женщинам нравится, когда их называют «кексик».
– В этой квартире ты таких не найдешь.
Джей Ди выглядел так, словно был готов рвать на себе волосы.
– Знаешь что? Забудь. Я передумал, мне в самом деле больше нечего тебе сказать. И кроме шуток, женщина, думаю, что ты действительно ненормальная. Или это следствие того разжижающего мозг эффекта, что ты оказываешь на меня! – Во время сбивчивой речи голос его возвысился до крика, потом Джей Ди повернулся и стремительно сбежал по лестнице.
Пейтон наполовину закрыла, наполовину захлопнула дверь – отлично, она все равно не желает больше слышать никаких его глупостей, и сейчас он наконец убрался из ее квартиры, а кроме того, этому косноязычному типу стоило бы придумать что-нибудь более остроумное и…
Нетерпеливый стук в дверь. И снова, громче.
Что, ему только что пришла в голову реплика поудачнее? Пейтон рывком распахнула дверь и…
Джей Ди скоренько поднял руку:
– Молчи. Ни. Одного. Слова.
Пейтон открыла рот.
Джей Ди ткнул в нее пальцем и с твердым взглядом покачал головой:
– Нет.
Пейтон молча закатила глаза.
– Я хотел сказать, – рассудительно начал он, – что ты ошибаешься.
Тоже мне, чертов сюрприз. Пейтон вытаращилась на чудика.
Джей Ди продолжил заметно спокойнее. Голос его звучал ровнее:
– Я про то, о чем ты сказала Тайлеру.
Он встретился с ней взглядом, и Пейтон не смогла отвести глаз.
– Для тебя я бы сделал то же самое, не раздумывая.
Пейтон почувствовала себя больной.
Она почувствовала боль в груди, словно лед, сковавший ее сердце, трескался и таял. И в первый раз за восемь лет она не имела понятия, что сказать Джей Ди Джеймисону.
Он слегка кивнул:
– Просто хотел прояснить все до конца.
С этими словами Джей Ди повернулся и ушел, на этот раз по-настоящему, и Пейтон медленно закрыла за ним дверь. Она подавила желание выглянуть из окна и посмотреть, как он выходит из дома. Вместо этого нашла себе работу – взяла оставленный незваным гостем пустой стакан, вымыла и убрала в шкафчик, желая избавиться от следов пребывания Джей Ди Джеймисона в ее убежище.
Пейтон знала, что-то изменилось этим вечером, и, говоря откровенно, ей до ужаса хотелось это проигнорировать – ну, хотя бы попытаться – и вернуть все на круги своя. Одно дело – перемирие, но – избави боже! – она действительно надеялась, что достигнутая договоренность не означает, что Джей Ди собрался быть милым. Внезапные дружеские отношения с этим мужчиной могли все усложнить. А ей действительно сейчас не нужны никакие сложности.
Для тебя я бы сделал то же самое, не раздумывая.
Мысли Пейтон зациклились на этих словах. И, сама того не желая, она улыбнулась.
Не то чтобы это имело значение.
Честно-честно.
– По восемьдесят долларов за обед на каждого?! Да за такие деньги в омлет должны класть бриллианты.
Это был пятый комментарий за утро об этом дурацком омлете. Пейтон так и знала, что следовало ограничиться бельгийскими вафлями. Но она твердо решила пообедать как следует, а потому проигнорировала очередное замечание и указала на тарелку матери:
– Как тебе свежие фрукты и гранола?
Ресторан «НоМИ» предлагал на выбор более ста блюд, но ее мать считала для себя возможным есть только фрукты и гранолу.
Этим утром Лекс Кендал была в своем репертуаре. И ее не так-то легко сбить с толку.
– Ты пытаешься сменить тему, – нахмурилась она.
– Естественно.
Пейтон сделала глоток «мимозы». Если так дальше пойдет, ей понадобится второй коктейль. Она жестом подозвала официанта. Повторить, и побыстрее.
Сидя на другом конце стола, покрытого девственно-белой льняной скатертью, Лекс досадливо мотнула головой. Ее длинные каштановые волосы причудливыми волнами лежали на рукавах цветастой крестьянской блузки. В вылинявших джинсах и «экологичных» сабо мать казалась одетой слишком по-простецки для обеда в ресторане отеля «Парк Хаятт». Но вряд ли Пейтон когда-нибудь осмелилась бы сказать ей об этом.
– Ну же, сестра, – горячилась Лекс, – ты же знаешь, что индустрия птицеводства куда сильнее озабочена вопросами прибыли, нежели тем, чтобы обеспечить гуманные условия содержания птицам, с которыми обходятся бессердечно и жестоко. Не понимаю, как ты можешь это игнорировать.
