Квентин напомнил себе, что днем в пятницу он должен позвонить своему агенту и деловым партнерам и сообщить, что он узнал. В субботу, перед вечеринкой у Куперов, он позвонит родителям и поболтает с лучшим другом.
(Много лет назад между нами все было хорошо и сейчас все прекрасно, но много ли я значу для тебя? Вдруг ты не захочешь обрывать все корни и перебираться в Техас, чтобы жить на уединенной ферме, где у тебя не будет так много дел, как здесь, там ведь нет ни благотворительности, ни общественной жизни.)
В четверг Рэчел с утра играла в бридж, потом отправилась на ленч с друзьями, потом на собрание в клуб. Вечером она наконец села за письменный стол, но в половине восьмого Джен и Бекки по очереди позвонили ей и сообщили, что видели Квентина Ролса в шестичасовом выпуске новостей!
— Я была занята организацией пожертвований в фонд больных-сердечников и церковной распродажей и не смотрела телевизор, — призналась Рэчел.
Бекки игриво пощелкала языком.
— Бог мой, Рэчел, как ты могла забыть, что надо посмотреть на своего мужчину в деле?
— А я ничего не знала, до звонка Джен. Наверное, он вчера вечером забыл сказать мне об этом. Я посмотрю новости в одиннадцать: может быть, опять покажут.
— Он выглядел превосходно, Рэчел. Очень хорошо, что он нашел время посетить Детский медицинский центр и приют для детей, подвергающихся жестокому обращению. Уверена, что дети пришли в восторг, увидев его. Еще он побывает с благотворительной целью на воскресной ярмарке. Каждый сможет сфотографироваться с ним, и он даст автограф за пять долларов пожертвования. Скотт говорит, что он очень популярен, необыкновенно обаятелен, так что я уверена, что на ярмарку придет много народу, и его будут осаждать часами. Ты идешь с ним?
— Он меня не приглашал.
— Наверняка пригласит. Ведь вы же придете ко мне?
— Он хочет встретиться со Скоттом и поговорить с ним насчет некоторых идей по переустройству дома.
— Это просто предлог, чтобы провести с тобой время, познакомиться с твоими друзьями и посмотреть, что они из себя представляют.
— Ему не нужно придумывать предлог для встречи со мной. Мы прекрасно проводим время, но мне любопытно знать, почему он ничего не сказал про эти два дела.
— Возможно, отвлекся. Я полагаю, что вы были заняты совсем другим.
Рэчел рассказала ей, как они провели вечер.
— Все было замечательно, и мы решили продолжать встречаться.
— Видишь, я же тебе говорила: ты ему очень нравишься. И он тебе нравится, верно?
— Верно, но еще рано думать о том, чтобы приглашать священника.
Бекки засмеялась.
— Может быть, самое время.
Они еще немного поболтали и завершили разговор.
Рэчел рассеянно закончила работу, все убрала. Она приняла душ, переоделась в ночную рубашку, легла в постель и, подложив под спину несколько подушек, с волнением начала ждать выпуска «Новостей».
Посмотрев его интервью с Питом Старносом и репортажи о посещении детских центров, она выключила телевизор и покосилась на телефон. (Почему ты не позвонил мне сегодня? Почему не сказал мне о своих планах? Ты скрываешь меня от общественности или не хочешь оказаться в неловкой ситуации? Посмотрим, не передумаешь ли ты и не отменишь ли завтрашнюю встречу? Надеюсь, вчера вечером ты не обманывал меня, не рассчитывал на легкую победу. Очень интересно, как ты объяснишь свою скрытность.)
В пятницу по дороге на обед в «Ля Мэзон», Квентин объяснил свой промах:
— Во вторник, когда я возвращался от тебя, на автозаправке мне встретился врач, из тех, кто был на школьной встрече, и спросил, не навещу ли я на следующий день детские центры, и я согласился. К тому моменту, когда я сообразил, что позабыл сказать тебе о моих новых планах на среду, было уже слишком поздно звонить, да и голова у меня была занята совсем другими вещами, в частности нашим разговором. Я несколько раз пытался поймать тебя в четверг, но не заставал дома, и автоответчик не работал или линия была занята. После этих визитов и интервью меня затащили на обед члены местного спортивного совета и их друзья. — Квентин нахмурился. — Я не сообразил, что добрый доктор пригласит средства массовой информации, и они, конечно же, заявились, когда я разговаривал с детьми. Терпеть не могу такие вещи: люди могу посчитать, что я рекламирую себя. Больных и перепуганных детей не радует, когда их окружает толпа странных людей с камерами, вспышками и микрофонами. Репортеры, похоже, не поняли, зачем я туда пришел, и устроили настоящую потасовку за право оказаться поближе ко мне и задать побольше вопросов. Я пытался не обращать на них внимания и сосредоточиться на детях. Наверное, в воскресенье, когда я буду на ярмарке фотографироваться и раздавать автографы, состоится еще одно цирковое представление.
— Ты будешь давать их даже тем, кто не может сделать пожертвование?
— Да, я не люблю обижать людей, которым и так не повезло в жизни. Когда я был ребенком, мы жили бедно, поэтому я хорошо знаю, каково чувствовать себя отверженным. Жаль, фотографий они не получат, потому что плата фотографу и за пленку, истраченную на снимки, это единственные расходы, которые придется возместить. Я же за это ничего не прошу, чтобы увеличить фонды на детские центры. Возникает много лишней шумихи, но приятно чувствовать, что можешь сделать два хороших дела сразу.
— Ты добрый и щедрый человек, Квентин Ролс. Я горда и рада, что знаю тебя и являюсь твоим другом.
Ее замечание глубоко тронуло его.
— Спасибо, ты тоже не хуже. Ты видела мое интервью по телевизору?
— В одиннадцать. Бекки Купер и Дженнифер Бримсфорд — две мои лучшие подруги, ты познакомишься с ними завтра — позвонили, чтобы узнать, видела ли я тебя в шестичасовых новостях. На пикнике я рассказала им, что мы познакомились в круизе двенадцать лет назад и сидели за одним столом и о том, что сейчас мы встречаемся, пока ты в городе. Надеюсь, ты меня не осудишь?
Остановившись на красный свет, Квентин взглянул на нее.
— Они, наверное, удивились, узнав о нас такое. Бекки поэтому хотела, чтобы ты пригласила меня на вечеринку?
— Да, но мы стали близкими подругами только три года назад, так что не было причин упоминать о тебе, пока ты не явился на школьную встречу. Я не говорила, что много лет назад мы… были близки: это останется между нами. — Рэчел поспешно призналась, как жалела, что ее автоответчик был выключен и она пропустила его звонки. Она забыла включить его, прослушав предыдущие сообщения, и заметила это только утром, когда занималась на беговой дорожке, а телефон звонил очень долго, но она никогда не прерывает упражнений.
