Часть меня навсегда осталась с Андреем. На губах, которыми он меня целовал. На кончиках пальцев, которыми он доводил меня до исступления. Отражением в его зрачках, запахом на его коже. Осколком моей души, которую он разбил вдребезги, возможно, сам того не осознавая.
Уходя, я не взяла документы на квартиру. И подарки, которые мне дарил Андрей, тоже бросила. К черту их. К черту Ветрова! Пусть подавится своей квартирой! Он так ничего не понял. А объяснять нет смысла. Все равно не услышит, как не услышал, что я его не предавала.
Я думала: любовницей быть плохо. Но нет ничего хуже, чем быть нелюбимой женщиной.
Самолет унес меня далеко от столицы, в мой родной город. Я возвращалась одинокой, беременной и несчастной. Полное фиаско. Слез к моменту прилета уже не осталось. Я выплакала их все по дороге. Лицо распухло до такой степени, что на меня все косились, но мне было плевать. Мне в тот момент было так больно, что случись авиакатастрофа, я бы, наверное, вздохнула с облегчением. Наконец, перестану чувствовать.
К родителям я не собиралась возвращаться. Они бы не поняли. Мама в первую очередь. Муж плохой? И что с того? Живут же как-то другие. Она считала, что брак — это навсегда. И неважно, какие отношения в семье. Внешнее благополучие — вот, что имеет значение.
Брат тоже вряд ли будет рад меня видеть. Ему и так тесно живется в двушке с женой, детьми и родителями. Стеснять их я не хотела. Поэтому сняла себе крохотную квартирку на окраине. Нашла ее по объявлению в Интернете еще до отъезда и договорилась с хозяйкой по телефону.
За время жизни в столице я скопила немного денег. На несколько месяцев хватит, а там найду работу. В общем, устроюсь как-нибудь. Ребенка рожу и на ноги его подниму. Сама.
Так и жила. Даже родным не сказала, что вернулась. Никого не хотела видеть. Сдохнуть я хотела — вот единственное желание. Только ребенок и держал.
Я полагала, развод с Ромой — это больно. Но я просто не знала, что такое боль. Настоящая, всепоглощающая. Никто и никогда не делал мне так больно, как сделал Андрей. Он показал, кто я для него — очередная шлюха. Выйдя за порог квартиры, он и думать обо мне забыл. А я помнила. Так хорошо помнила, что ночами спать не могла. Шептала его имя, умоляла, чтобы пришел. Но он, конечно, не слышал. У него наверняка новая любовница. Еще красивее и моложе. Ему не до меня.
Самое поганое, что я бы его простила. Если бы сейчас он приехал за мной и позвал, я бы пошла. Куда угодно, лишь бы с ним. Вот такая я глупая.
Мне повезло устроиться по специальности — учительницей в школу. Зарплата была небольшой, зато работа официальная. Смогу уйти в оплачиваемый декрет.
Прошел уже месяц с моего переезда. Я как обычно утром шла в школу. Пешком, тут было недалеко. Как раз собиралась перейти дорогу, когда прямо передо мной притормозила иномарка. Слишком дорогая для нашего города.
Сердце ухнуло куда-то в район желудка и там бешено застучало. Неужели…? Не может быть!
Я замерла каменным истуканом — хочу, но не могу двинуться. Только смотрю во все глаза на открывающуюся дверь со стороны водителя. Надежда — яркая, слепящая — вспыхнула подобно фениксу. Но, как и он, так же быстро сгорела дотла. Из машины вышел не тот мужчина, которого я ждала.
— Рома? — произнесла я, не веря своим глазам.
— Света, — кивнул он в знак приветствия. — Давай поговорим.
— О чем? — насторожилась я. Мне казалось, что уж мы-то точно все-все сказали друг другу. Добавить нечего.
— Ты говоришь так сухо и официально, словно мы едва знакомы, — поморщился он.
— Ты ожидал другого? — признаться, я немного опешила от этой встречи.
Но Рома вел себя как ни в чем не бывало. Обошел машину и встал рядом.
— Я нарочно выждал время после твоего отъезда из столицы, — сказал он. — Дал тебе возможность пожить одной, вспомнить, каково это — не иметь денег и экономить каждую копейку. Думаю, теперь ты будешь сговорчивее.
— На что, по-твоему, я должна согласиться?
— Вернуться ко мне, разумеется. Я скучал и готов принять тебя обратно.
— Это очень великодушно с твоей стороны, — хмыкнула я.
Рома принял мои слова за чистую монету и важно кивнул.
— Да, я знаю. Но я готов закрыть глаза на прошлое ради будущего.
А потом он применил один из своих приемов, на которые я прежде была так падка. Роман Марков умел говорить то, что люди хотели услышать. Умел быть обольстительным и очаровательным. Вот только я уже знала цену его словам. Они стоили… ничего.
Он взял меня за руку и, прижав мою ладонь к своей груди, произнес:
— Чувствуешь, как бьется мое сердце? Это ты заставляешь его убыстрять бег. Ира говорила, что я должен забыть тебя, и я пытался это сделать, но не смог. Я хочу быть с тобой. Это все, что мне нужно.
— Прекрати, — я высвободила руку и отступила. — Это больше не работает.
Я говорила чистую правду. Рома ничего для меня не значил. Он был осколком прошлого. Где-то приятного, где-то не очень. Но я смирилась с его потерей и отпустила. Жаль, он не мог сделать то же.
— Но мы же были счастливы! — воскликнул он. — Вспомни.
— Нет, — качнула я головой. — Это ты был счастлив, а я жила под гнетом твоей сестры. Ты ни разу не заступился, а потом вовсе отказался от меня. Если я была так тебе нужна, зачем ты хотел отдать меня другому?
Рома поморщился. Упреков от меня он не ожидал. Наверное, представлял, как я, измученная нехваткой денег и жизнью в провинции, брошусь ему на шею и со слезами на глазах буду умолять увезти меня отсюда. А потом в благодарность за спасение остаток жизни буду целовать его следы.
Если так, то он совершенно меня не знает. И это еще один аргумент в пользу того, что нам не по пути.
— Это ведь ты меня подставил, — сказала я. — Подложил те документы. Именно ты в свое время выкрал их из компании.
— Я все сделал ради нас. Тебя надо было спасать из лап Ветрова.
Я фыркнула. Надо же, какая забота. Хотелось съездить Роме по лицу. С силой, так чтоб кровь из носа пошла. Но я сдержалась. Теперь уже все равно ничего не изменить. Андрей предпочел избавиться от меня, и в этом Рома не виноват.
Мне хотелось поскорее уйти от Ромы, но я помнила, каким упрямым и навязчивым он может быть. Он не слушает доводов. Поэтому я решила рубить с плеча. Раз и навсегда поставить точку между нами. Надоели эти многоточия.
— Я беременна от Ветрова, — заявила напрямик.
Рома аж попятился. И хорошо. А то все норовил снова взять меня за руку, и вдруг ему резко расхотелось дотрагиваться до меня.
— Он знает?
— Это наши с ним дела. Тебя они не касаются, — я не стала ничего объяснять.
— Ты оставишь ребенка?
— Конечно! — я возмутилась до глубины души. Он же не думает, что я сделаю ради него аборт? Это слишком даже для Ромы.
Видимо, он тоже это понял, потому что сразу сник.
— Но как же я? — спросил он.
— Это уже не моя забота. Я больше не люблю тебя, Рома. Нет, не так. Я никогда не любила тебя. Это было заблуждение, ошибка молодости, склонной принимать каждый порыв сердца за нечто большее. Но теперь я вижу разницу. Я повзрослела. И мои чувства тоже.
— Ты совершаешь ошибку, — предупредил Рома. — Я второй раз предлагать не буду. Останешься ни с чем. Ты не нужна Ветрову. Что-то я не вижу, чтобы он был где-то поблизости.
— Ошибку я совершила, выйдя за тебя.
— Опомнись, ты угробишь себя!
— Ты не можешь знать это наверняка. Но даже если так, я ни о чем не пожалею. Прощай, Рома!
Я, не теряя времени даром, обогнула припаркованную машину и пошла на работу. И так уже опаздывала на урок.
Глава 32. Цена любви
Привезя Свету из больницы домой, Андрей отправился на работу. Покидать ее сейчас не хотелось, но дела требовали его личного присутствия. И первое из них — разобраться с Мариной.
Андрей уже связывался со следователем по делу о нападении на Свету. Он предоставил полиции полный доступ в многоквартирный дом, где жил он сам и его замы. Увы, видеонаблюдение ничего не показало. Грабители просто не попали на запись. Как и у всех камер у этих были слепые зоны. Вот только посторонние не могли о них знать. Значит, руководил грабителями кто-то из своих.
