Я улыбалась, старалась больше слушать, нежели говорить, но ощущение, что за мной наблюдают, не отпускало. Приняв строгую осанку, я более не смотрела в сторону столика мистера Чэна и думала, что в данной ситуации даже хорошо, что я являюсь девушкой Коула, пусть и из коллекции.
Так, за разговорами, выступлением знаменитостей и выходом на сцену очередных дорогих гостей с речами во славу казино и отеля, прошел ужин, и как только основные блюда и десерт были съедены, а шоу завершилось прощальной песней от Брион, гости один за другим начали кто разбредаться по залу с бокалами в руках, кто танцевать, а кто и вовсе покидать завершенную вечеринку.
Мистер Уорд с женой, как организаторы гала-ужина, отлучились провожать гостей, а мы всей группой направились в бар, что лично для меня было к лучшему — так я уходила из поля зрения Вэйжа.
Однако, проходя мимо столика мистера Чэна, ни Вэйжа, ни его деда я там не обнаружила, а зайдя в бар, увидела молодого азиата у стойки вместе с одним из мужчин из их группы.
— Присоединяйся, если хочешь, — пригласил его Коул, указывая на просторную зону с кожаными креслами и столами, где виднелась табличка “зарезервировано”.
— Присоединюсь, — не стал возражать Вэйж, вставая с высокого стула, и, пока мужчины, шедшие впереди нас, продолжали разговор о скором строительстве, он шепнул мне на ухо “почему ты не сказала, что увлекаешься Францией?”
Глава 37
Услышав эти слова, я сжала холодными пальцами клатч, то ли от страха, то ли от замешательства, и только через секунду сообразила, что Вэйж обращался ко мне по-французски.
Я резко подняла голову и хотела резонно ответить, что я не обязана перед ним отчитываться, но остановилась, наткнувшись на его серьезный взгляд.
Внимательно глядя на него, я даже не знала, как реагировать. Сейчас, изучая азиата на близком расстоянии, я видела другого Вэйжа. С глубоким взглядом и серьезным лицом. Если раньше он смотрел на меня, как на слиток золота, который должен принадлежать королям, то теперь в его глазах читался интерес ко мне, как к личности. Будто, узнав обо мне больше, он принял меня в свои друзья. И пусть в его глазах читались все те же амбиции принца, наследника криминальной империи, теперь в них не было фальши.
— Я знаю, что ты с отличием закончила Университет, поступила на магистратуру. Я даже знаю, что ты с детства увлекалась балетом.
— Зачем вам это? — чувствуя себя муравьем под лупой, так же по-французски спросила я, пока мы всей группой направлялись к зарезервированной зоне.
— Я не настолько стар, чтобы называть меня на “вы”, - усмехнулся он.
— Не меняет сути вопроса, — парировала я, бросая взгляд на спину Коула.
— Тебе длинную версию или короткую?
— Короткую, — ответила я, видя, как мы все ближе приближаемся к пункту назначения.
— Первое — амбиции. Золото принадлежит королям.
— Честно, — приняла я ответ.
— Второе — я узнал, как ты попала к Коулу. Это не было твоим решением. — Он замолчал, а я посмотрела на него.
“Если он скажет, что в меня влюблен, я буду уверена, что он врет.”
— А третье? — спросила я, понимая, у меня осталось совсем мало времени перед тем, как мы сядем за столик.
— Ты не поверишь.
— Возможно.
— Франция — моя страсть. Так же, как и твоя, — серьезным тоном ответил он, и я уловила и в его голосе, и в его взгляде нотки ностальгии. Странно, но он смотрел так, будто планировал сейчас сказать мне “давай свалим отсюда в Париж”.
“Возможно, он еще не отошел от французской жизни и тоскует по друзьям…” — предположила я и, пытаясь отделить зерна от плевел, спросила:
— Я напоминаю вам какую-нибудь хорошую знакомую-француженку?
— Нет, Boucle d'or, — усмехнулся он. — Ты лучше. Ярче. Умнее.
Я хотела попросить, чтобы он меня больше не называл Златовлаской, но мы подошли к нашей лаунж-зоне, и я, наблюдая, как Коул располагается на широком диване, села рядом с ним.
Как ни странно, молодой Чэн устроился в одном из кресел довольно далеко от нас, и вечер пошел своим чередом.
— О чем вы говорили с Вэйжем? — шепотом спросила Лин, сидевшая рядом со мной.
— О Франции… — пожала я плечами, стараясь отметить незначительность этой беседы.
— Видимо, кто-то сказал, что ты знаток французского… — предположила она, и я небрежно кивнула, стараясь не развивать эту тему.
Однако, что говорить — меня одновременно удивил и насторожил этот разговор, показывая Вэйжа с другой стороны. Не то, чтобы я прониклась симпатией к этому азиату — я ни на секунду не забывала о том, что он связан с криминалитетом, что, возможно, своей осведомленностью обо мне он хотел зацепить Коула, но его открытость, некие штрихи дружеского доверия, искренний интерес к Франции и обескураживали, и озадачивали. Я не чувствовала в них фальши или провокации.
“Возможно, он хороший актер и просто пытается влезть к тебе в доверие, имея целью не тебя, так Коула… — с сомнением предположила я, но тут же и парировала: — Если бы хотел влезть в доверие, действовал бы тоньше…”
Я вздохнула, пообещав себе разобраться во всем позже, и в очередной раз посмотрела на Коула, который в это время разговаривал с несколькими европейцами, присоединившимися к нашей компании.
— Девелоперы вы первоклассные, — говорил один из гостей. — Но я слышал, вы и владельцы будущего казино.
— Правильно слышал, — подтвердил Коул, а я, ухватив информацию, в очередной раз отметила масштабность его с Хангом проектов.
Я тут же посмотрела на Вэйжа и не отметила удивления на его лице — невооруженным взглядом было видно, что ему эта информация не в новость.
Мужчины продолжали разговоры о политике и строительстве, покачивая в руках снифтеры с дорогим алкоголем, а женщины, попивая шампанское и вино, иногда включались в общую беседу или говорили на темы своего бизнеса. Как оказалось, у подруги одного из владельцев казино был свой СПА-салон, вторая курировала свадебный бутик в отеле своего бойфренда, а я, слушая девушек, в очередной раз задумалась, чем бы мне хотелось заняться. В принципе, у меня уже нарисовались в голове несколько идей, но, прежде чем подходить к Коулу с этим вопросом, нужно было досконально все обдумать. Как любила говорить моя сестрица “толковый план — уже полдела”.
Иногда я бросала взгляд в сторону Вэйжа, и нужно было отдать ему должное, — несмотря на то, что он был самым молодым среди мужчин, он без труда включался в мужские разговоры, вел себя уверенно и хорошо ориентировался в вопросах экономики и политики. По крайней мере, собеседники иногда кивали, соглашаясь с его рассуждениями.
— Злата, а ты чем увлекаешься? — внезапно послышался громкий голос Вэйжа, и я бросила на него недовольный взгляд. Казалось, он специально вытаскивает меня в центр разговора при всех.
Коул, сидевший рядом, никак не отреагировал, а за столом воцарилась секундная тишина, все смотрели на меня, и я вынуждена была быстро ответить, не вдаваясь в подробности.
— История и культура Франции.
— В самом деле? — улыбнулся мне один из седовласых европейцев, который, как я узнала из разговора с Лин, был не только крупным производителем техники, но и профессиональным коллекционером антиквариата. — Что вам нравится во французской классике?
В последние несколько лет я тяготела больше к современным авторам. Тот же Бюсси и Леви с их любовью к приключением, Анна Гавальда с её тонким юмором, или эксцентричная Нотомб и трагические реалистичные истории Дюгена.
Но у меня спросили о классике, и я ответила, как на зачете нашему профессору Валерию Игнатьевичу Сиятковскому:
— Романтизм Гюго с его “Отверженными”, реализм Стендаля в “Красном и Черном”, Натурализм “Жерминаль” Золя, символизм “Цветов зла” и декаданс “Искусственного рая” Бодлера.
Я старалась не вдаваться в специфические дебри и называла известных писателей, опасаясь, что имена не на слуху этим людям ничего не скажут и выставят меня хвастливой всезнайкой.
