- Пакет оставь, отец не одобрит, - качаю осуждающе головой, но ловлю лишь недоуменный взгляд мужа.
- Надо же, - ухмыляется, - прямо, как мой. Думаю, они подружатся. Твой, случайно, по рыбалке не кумарит?
Свожу брови на переносице.
- Любит это дело, - растягиваю гласные, гляжу на мужчину, слегка прищурившись.
- Точно сойдутся, - довольно кладет одну руку на мое колено.
Медом ему там, что ли, намазано? А приятно-то как, чужое тепло большой ладони будоражит, особенно, когда гладит кожу через ткань. Надо же, не припомню такого в предыдущем браке. Тьфу. Встряхиваю головой, отгоняя мысли о Максе куда подальше. Вот же ж, прицепился, как репей, не прогонишь.
- Ну, с Богом, - выдыхаю и первая выхожу из машины, когда мы подъезжаем.
Глеб выходит следом, забирает у меня букет, и только потом я замечаю, что их два. Один остается в моих руках.
- Это тебе, красивая, - улыбается белоснежными зубами и подталкивает меня в поясницу, не забывая при этом нежно поглаживать это место и то, что чуть ниже. Оу-оу, мужчина, что это вы со мной делаете?!
А вот, когда мы едем в закрытой кабине лифта, такое близкое присутствие друг к другу играет с нами злую шутку. Поцелуи дурманят голову, выкидывая все путные мысли из головы, чувствую животом чужое желание, так что когда дверь открывается, выходим мы с осоловелыми глазами. Вижу боковым зрением, как мужчина поправляет штаны, видно, мешает ему там что-то, с улыбкой понимаю. Подходим к нужной двери, я пару раз поднимаю руку к дверному звонку, но нерешительно опускаю ее раз за разом. Весь этот цирк продолжается до тех пор, пока начальник, не устав от этого, не нажимает сам. Слышу трель внутри квартиры, затем поспешные шаги мамы. Щелчок щеколды, скрип открываемого металла о косяк.
- Приветству-у-у, - быстро проговаривает мама, одетая почему-то в парадно-выходное, - ю-ю-ю.
Видно, как она зависла, глянув на моего Глеба. Открытый буквой «о» рот, широко раскрытые глаза. Неужели он реально производит такое пугающее впечатление?
- Что случилось, мать? Эта обормотка пришла? Че за хахаль там? Видала тачку? Явно бандит.
О боже. Если не от маминой стряпни, так от стыда я точно сегодня умру.
Глава 36
- И как давно вы знакомы? – продолжает свой допрос уже который час папа.
Вот он вроде не пил, а ощущение, что в зюзю. Иначе, как объяснить, что он уже по второму кругу пошел, не могу.
- Недолго, но этого хватило, чтобы понять, что мы с Машей созданы друг для друга. Я сумею о ней позаботиться, не сомневайтесь.
Целует в этот момент тыльную сторону моей ладони, окончательно вгоняя меня в краску, будто и слов было недостаточно. Папа вообще багровеет.
- Душно? – спрашивает у него мама, подрывается и открывает окно, - что-то ты покраснел.
- Ничего, - отвечает ей родитель, оттягивая ворот голубой рубашки, которую обычно надевает на торжественные мероприятия, - открой окно, да-да.
Он выдыхает, протирает салфеткой вспотевший лоб и выдает вдруг то, чего я вот совершенно не ожидала.
- Ну-с, собирай вещи, - смотрит мне в глаза, прищурив глаза.
- Ч-что? – переспрашиваю растерянно, гляжу то на него, то на шокированную маму, еле как присевшую на стул.
- К мужу, говорю, переезжай, - враз веселеет и подмигивает Глебу, который в отличие от меня как раз наоборот после его слов расслабился и вальяжно откинулся на спинку стула, казавшегося игрушечным под его габаритами.
- А я о чем и говорю, - улыбается этот муж, объелся тут, понимаете ли, груш, - уже сколько Маше говорю, негоже замужней даме жить с родителями.
Даже приобнимает меня за плечи. Я же выдавливаю из себя какую-то вымученную ухмылку, стараясь держать лицо. Вот же ж родители, а в прошлый раз наоборот всеми руками-ногами были против моего переезда к Максу, а тут вон как запели. С подозрением смотрю на Глеба, а не одурманил ли их он часом. Или, может, гипнозом обладает каким? Поворачиваю голову в сторону родителей, но те вроде выглядят обычными, как всегда, так что эта теория отпадает.
- Когда внуков ждать? – бесцеремонно спрашивает папа.
- Как только, так сразу, - не теряется начальник, в то время как я просто открываю рот, не в силах выдавить из себя ни звука.
Дальнейший разговор крутится вокруг семьи Глеба, когда он их познакомит и так далее. У меня же какой-то мандраж, когда я представляю эту встречу. Нет, родители – ладно, а мне-то что делать? Что говорить? Кто я? Что я? Секретарша у Глеба? Прям, как в мелодраме, соблазнила своего шефа, скажут. Хотя…Это же он меня окольцевал, не я его, верно?
- Надеемся, - смирившись с положением таких дел, кивает сама себе мама и наливает всем чай, - а то ждем да ждем, а все никак. Машка у нас – единственный ребенок, кто ж нам внуков родит, если не она? А то она в работе да исследованиях своих.
Сглатываю, чувствуя, что вскоре грянет буря.
- Вот-вот, - горделиво кивает, - может, награду какую за вакцину дадут, а мать? – улыбается отец матери, толкая ее слегка плечом.
- А где Маша работает? А то она у меня скрытная, секрет да секрет, - лукавит вдруг Глеб, кладет руку при этом на мое колено в поддержке, но я чувствую, что его гложет любопытство.
Я кашляю, боясь, что родители вот-вот узнают, что меня уволили, и работаю я теперь вовсе не научным сотрудником. Родители рассказывают о моих научных достижениях, о докторе Ковалевском, будь он неладен. Скриплю зубами и стискиваю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Мужчина накрывает их своими ручищами, словно делясь со мной теплом и успокаивая таким образом. В какой-то момент мама уходит, но я не придаю этому значения. Но как только мы начинаем вставать, она быстро подходит и сует мужу в руку чемодан.
- Это мой? – спрашиваю шокированно, тыкая пальцем в свою розовую прелесть на колесиках.
- Ага, - кивают родители, - ну, все, идите, давайте, постругайте нам внучков.
И толкают нас в спины к выходу. Ну, как, если меня им реально удается двигать с места, то Глеба нет, но тот и сам не сопротивляется, топает ногами к выходу. За нами очень быстро и резко хлопает входная дверь.
- Ты им не сказала? – спрашивает, когда мы спускаемся вниз.
- Нет, - качаю головой, - не хочу расстраивать.
Говорю резко, боюсь и сама расплакаться. От этой несправедливости на глазах наворачиваются слезы.
- Расскажи мне, - просит он, открывая передо мной дверцу машины.
Я собираюсь с духом, пока он кладет чемодан в багажник, а затем решаюсь и выпаливаю все, как на духу. Вот только слезы сдерживаю, не хочу больше ни слезинки проронить по этим гадам. Он – первый, кто слышит истинную историю моего увольнения. Знала бы я заранее, что доктор Ковалевский позвал меня в свою команду именно за мои способности. И как только я разработала новый, более улучшенный тип вакцины от бешенства, решил присвоить формулу себе. А как же, лавры известного ученого, новооткрывателя, светила науки. Горечь скапливается во рту при этих воспоминаниях.
- Все устаканится, - берет в свою большую ладонь мою руку Глеб и целует, глядя при этом мне в глаза.
Но я чувствую его напряжение и то, каким яростным огнем горят его глаза. Выдыхаю и позволяю слезинке скатиться по щеке. Чувствую, как он берет мое лицо и гладит большим пальцем. Тянусь к его теплу, словно ластящаяся кошка, впервые ощущая себя в такой безопасности. Уау.
***
- И куда бы ты хотела? – спрашивает Глеб, опаляя своим горячим дыханием мое ухо.
Я молчу, раздумывая о таком важном вопросе, опираюсь о твердую мужскую спину и приподнимаю ножку. Наблюдаю, как по гладкой коже стекает пена.
- В Ниццу? – спрашиваю с легкой ухмылкой, затем бью легонько по воде ладошкой.
- Отлично, - прижимает своей лапищей меня к себе, оглаживая по животу.
- Не-не, я пошутила, - смеюсь, затем прикрываю глаза, представляя, как солнце ласкает мое истосковавшееся по отдыху тельце, - я еще не придумала.
У Макарова в квартире оказалось огромное джакузи с кучей крутых режимов, так что нежиться вместе с мужчиной в воде и пене стало нашей любимой традицией.
