— Я знаю, что мы с тобой разные. И мне это нравится. И мне очень понравились твои родители, — терпеливо ответил Давид. Вдруг напрягся: — Твоя мама думает, что я поступлю, как тот… другой отец.
Я не ответила и даже не кивнула. Всё и так было очевидно.
— Ладно, пойдём домой. Ещё дохера всего сделать и обсудить.
Домой. Давид назвал свою квартиру нашим домом. Я сглотнула.
В лифте я поняла, что меня снова безудержно клонит в сон.
Увидев это, Алиев усмехнулся:
— Это поэтому ты половину воскресенья проспала?
— Да, — улыбнулась я. — Теперь дневной сон по расписанию.
Парень рассмеялся. Но я всё равно уловила перемену в его настроении.
— Давид? — сняв куртку, всё же не удержалась я.
— Ась, скажи мне одну вещь, — парень не спешил раздеваться. — Тебя это всё грузит, потому что, не знаю, гормоны взыграли? Если да, то это понятно. Или ты об этом регулярно думаешь? Про то, что мы разные и не подходим друг другу.
— Я так не думаю, правда! Просто, когда об этом каждый второй говорит, невольно начинаешь переживать…
Алиев нечитаемо посмотрел на меня, засунув руки в карманы бомбера.
— Мне никто не говорит, — тихо проговорил он. — Но каждый первый на меня смотрит. И я вижу в их глазах: Алиев, дурак, с такой принцессой связался, она тебя бросит послезавтра. Мне страшно, но я всех нахер посылаю и иду дальше. Потому что верю в нас. Почему ты не веришь?
Я промолчала. Снова у меня не было ответа на этот вопрос. Снова влага собралась на ресницах. Да когда перестану я плакать? Бесит.
Давид, видимо, тоже увидел, что я собираюсь разрыдаться. Повернулся к двери.
— Я тебя только расстраиваю. Пройдусь, — в подтверждение своих слов нажал на ручку.
— Куда ты? — хрипло спросила я.
— Просто погуляю, — глухо сказал Давид. И добавил: — Я вернусь.
Хлопок входной двери.
Я заставилась себя разуться и умыться. Уставилась на себя в зеркало.
Вот что со мной не так? Почему я правда не могу расслабиться и разрешить себя до конца быть счастливой? Разве Давид хоть раз дал мне повод за нас переживать? Нет.
Когда мы вместе, всё идеально.
"Выпей чай".
Это было совсем недавно, но, кажется, в другой жизни.
Тогда я пила самый вкусный чай в своей жизни. Это я точно помню.
Я вышла из ванны, подошла к кухонным шкафчикам и быстро начала искать по полкам. Не этот, не этот. Вот он. В сердцах прижала картонную упаковку в груди.
Боже, да какая разница, кто что думает.
Кому-то этот чай покажется невкусным. Он слегка горький, терпкий, а выпавшие чаинки из ситечка, наверняка, прилипнут к языку или к нёбу, заставив отплёвываться, а затем и вовсе поставить этот чай на самую высокую и далёкую полку.
Но я не поставлю.
Да, горчит, но греет. Греет лучше всех на свете. Каркаде даже рядом не стоял.
Я бросилась к сумке, выуживая телефон. Мне нужно срочно позвонить и сказать это Давиду. И вовсе не про чай.
Гудок, второй, третий. Не поднял. И снова.
Села на диван, сжимая в руках трубку. Глаза слипались, и я разрешила себе прилечь.
Давид обязательно вернётся. Потому что он пообещал.
С этими мыслями, перестав бороться с накатившей усталостью, я заснула.
Меня разбудил холод. В этой квартире из-за прижимавшегося ко мне Давида я всегда спала, будто на печке. Но сейчас нет.
Я лежала на кровати на втором этаже. На улице была непроглядная темень. Значит, уже совсем поздно. И в квартире такой же полумрак. Села. Если я оказалась наверху, то, значит, Давид вернулся. И где же он?
Спустилась вниз.
Через секунду увидела спящего парня не диване, и меня аж гнев взял. Недолго думая, я подлетела к нему и резко толкнула в плечо.
— Я что тебе говорила?! — закричала я на Давида. — Пока не помирились, спать не ложимся! Какого чёрта ты меня не разбудил?!
Парень в шоке приоткрыл глаза:
— Громова, ты ошалела?
Я сделала глубокий вдох. Злость слегка отпустила.
— Почему ты здесь спишь?
— Потому что заснул здесь, — процедил парень, усаживаясь и потирая лицо руками. — В следующий раз я тебя так же разбужу, если хочешь.
— Нет, не хочу, извини, — я уже в конец успокоилась. Села на диван рядом с Алиевым и обвила его шею руками. — Ты не отвечал, я тебе звонила, — нажаловалась я ему на него.
Давид не спешил обнимать меня в ответ. Я отодвинулась.
— Ты подумал и хочешь расстаться со мной? — тихо спросила.
Алиев повернул ко мне голову и секунд десять смотрел мне прямо в глаза.
— Да, — с самым серьёзным видом кивнул он.
Врёт.
— Врёшь, — скривилась я.
— Дай Боже, тут не всё потеряно, — ухмыльнулся Давид, раскрывая объятия. Я мгновенно прижалась к парню, пряча лицо у него на груди.
— Почему ты мне звонила? — спросил парень, целую меня в макушку.
— Я хотела тебе сказать кое-что про чай.
— Про чай?
— Да, у тебя есть один. Так вот он горький.
— Ты хотела, чтобы я купил тебе другой чай? — перебил Алиев. — Написала бы, я бы…
— Тш-ш-ш, не перебивай. Так вот. Чай. Я его выпила. И мне он очень понравился. И всегда нравился. И будет нравиться. Но многие удивятся, когда про это узнают. И намекнут, что есть вкуснее, и предложат попробовать другой… Понимаешь?
— Нет.
— Ну как так, — расстроилась я. — Это метафора такая. Ты…
— Похер на метафоры, Громова. Говори нормально.
Я подняла голову и посмотрела Давиду прямо в глаза.
— Я люблю тебя. Очень сильно. Да, мы разные. Но я верю в нас. И всегда верила. Потому что с "подходящим", — выделила голосом, — парнем, с которым меня видят все окружающие, я не буду так счастлива, — я смутилась и прижалась носом к шее парня. — Я очень счастлива с тобой, Давид. Очень.
Почувствовала, как Алиев залез пятернёй мне в волосы, начал аккуратно массировать. Я расслабилась и прикрыла глаза. Ещё чуть-чуть, и я засну…
— И почему это я горький, Громова? — вдруг хмыкнул Давид.
— Ты всё понял сразу! — вмиг проснулась я.
Парень только рассмеялся.
А меня вдруг накрыло осознание. Всё. Всё по-другому. Всё будет абсолютно по-другому. Ребёнок. У нас будет ребёнок! Мы студенты. У нас нет денег и работы. Во всяком случае, у меня. А Давид вообще собирается бросать университет. Может быть, удастся его уговорить доучиться…
Перемену в моём настроение Алиев уловил сразу.
— Слушай, — парень вдруг сел ровно, отцепил меня от себя и усадил рядом, — мы со всем разберёмся. Слышишь меня? Ты веришь мне?
Я сразу же активно закивала. Верю. Вот прямо действительно верю.
— У нас есть, где жить, — Давид махнул на квартиру. — Я продам байк, у нас будут деньги на первое время. И скоро у меня будет работа.
— Ты всё-таки бросишь университет? — глухо спросила я.
— Да, — улыбнулся парень, закладывая мне прядь за ухо. — Ты пойдёшь замуж за парня без вышки?
— Я что? — охнула я.
— Секунду, — Давид подскочили и направился в прихожую. Включил свет. Вытянул из куртки. Что-то. Я не разглядела, но знала, что это. По крайней мере, очень сильно надеялась.
Улыбаясь, Алиев вернулся ко мне. На ладони лежала небольшая бирюзовая коробочка. Одним движением пальца парень приоткрыл её. Золотой ободок с крупным камнем. Очень, нет, не так, безумно красивое.
— Если хочешь, можешь оставить свою фамилию. Мне нравится называть тебя Громовой, — хмыкнул парень.
Анастасия Алиева.
Ася Алиева.
Да ни за какие коврижки я не останусь Громовой.
В счастливом неверии, аккуратно взяла кольцо.
— Стой, дай я, — парень забрал у меня его и медленно надел на безымянный палец правой руки. Сел, как влитой.
— Оно прекрасно, — выдохнула я.
— Я хотел ещё гравировку сделать внутри. Но не успел. Что-то быстро ты залетела.
Я яростно впилась в парня глазами:
— Это я-то залетела?! Как это вообще случилось?!
— Я понятия не имею, — пожал плечами парень.
Сузила глаза. Да, не врёт. Не знает. Чудо, не иначе. Или всё ж таки коварные 98 процентов.
