— Я Вас понял. Спасибо. Габриэль Вас отвезет.
— Был рад помочь. Срок еще, конечно, очень маленький, но я бы не советовал Вам затягивать с приемом к врачу-гинекологу, который будет вести беременность девушки. На ранних сроках сдаются одни из важных анализов на патологии плода.
— Хорошо. Спасибо.
Я пожал руку врачу, и направился в сторону дома. Мне было необходимо подняться в комнату, чтобы убедиться, что с моей девочкой все в порядке.
Не отпущу. Теперь я был полностью уверен, что она моя судьба. Привяжу, влюблю, посажу на цепь, но теперь Алексия никуда от меня не денется. Если изначально я еще и думал, чтобы отпустить ее, как все проблемы разрешатся, дав возможность жить спокойно, то теперь придется пересмотреть все планы.
Но самое главное, теперь мне придется оберегать ее еще лучше. Я никому больше не позволю даже пальцем к ней прикоснуться. За каждую ее слезинку обидчики поплатятся.
Отдав приказ Габриэлю отвезти врача туда откуда он его привез, хотел было подняться наверх, но меня остановила мама.
— Беременность подтвердилась? — ошарашила меня мама.
— Что?
— Данте, я ведь не слепая. Я мать, и так же носила вас с Бьянкой под сердцем.
— Как ты узнала?
— Алексия стала очень эмоциональна, плохо питалась, остро на все реагировала. Частенько слишком бледненько выглядела. Я больше удивлена, как ты сам об этом не догадался. Ладно она еще молода, но ты то мог все сопоставить.
Я устало вздохнул и потер переносицу. Мама как всегда права.
— Мама, об этом никто не должен узнать, даже она. Лекси, итак, грозит большая опасность. Если слухи о ее беременности расползутся, бить будут по самому дорогому.
— Я никому ничего не скажу, ты же знаешь. Даже отец ничего не узнает. Но девочка имеет право знать.
— Мама, просто не лезь в это, ладно? Пожалуйста. Я расскажу ей, но лишь тогда, когда опасность будет не такой глобальной.
— Ты не прав сынок. Ты совершаешь ошибку. Девочка все равно рано или поздно обо всем догадается. Но если она узнает, что ты знал и ничего ей не сказал… — мама не договорила, да этого и не нужно было, я понимал к чему она клонила.
— Прошу, не говори ей ничего.
Мама посмотрела на меня с долей обиды, но ничего больше не стала говорить, а лишь развернулась и ушла на кухню. А я, постояв на лестнице еще пару минут, поднялся все-таки в свою комнату.
Глава 23
Алексия.
Мне снится сон. Я бегу по улочкам Москвы, а за мной гонится мой отец с кухонным ножом наперевес. Он что-то неразборчиво кричит, но я не могу ничего расслышать из-за собственного сердцебиения, которое стучит в моих ушах так громко, что начинает тошнить.
Бегу так быстро, что ноги начинают ныть, а дыхание сбивается. В какой-то момент я забегаю в тупик. Дальше бежать некуда, только развернуться и посмотреть своему страху в глаза. Что я и делаю. Но отца не нахожу. Неужели я оторвалась?
Оглядываюсь и, когда понимаю, что никого вокруг меня нет, поднимаю глаза к небу и говорю спасибо своему ангелу хранителю. В последнее время он слишком часто меня спасает. Прикрываю глаза, чтобы остановить тошноту, но острая резь в животе заставляет распахнуть веки и посмотреть перед собой.
Отец стоит прямо передо мной и смотрит мне в глаза. Его налиты кровью, а ладонь сжимает рукоятку ножа, лезвие которого до конца погружено в мою плоть. Осознавая весь ужас ситуации, я начинаю истошно кричать. Нет, я не готова прощаться с жизнью. Только не сейчас, когда наконец обрела настоящую любовь.
Подскакиваю на матрасе так резко, что в глазах кружатся черные и белые пятна. По спине струится холодный пот, а дыхание затруднено. Прикладываю руку к груди, пытаясь отдышаться.
— Тише, тише, малышка, — слышу знакомый мягкий баритон, который растекается глубокой вибрацией по моему телу. Данте. Он здесь. Он вернулся.
— Ты здесь, — шепчу я, вторя своим мыслям. Мужчина сидит рядом со мной на краю кровати. Тянусь к нему и обвиваю руками его шею, цепляясь пальцами за горловой вырез футболки. Еще немного и я ее порву, но мне плевать. Я так остро нуждаюсь в его тепле прямо сейчас.
— Я здесь, — Данте гладит меня по голове, — Я никуда не уйду и никогда не отпущу тебя. Теперь ты моя.
Перед глазами мелькают воспоминания прошедшего дня, которые не позволяют вдоволь насладиться нашим моментом. Данте и Кьяра в саду. Его пощечина. Моя бессонная одинокая ночь. Прижатая тряпка с хлороформом к моему лицу. Чьи-то грубые руки. А потом темнота. Отстраняюсь от мужчины и заглядываю ему в глаза. Не могу сфокусироваться на них. Картинка все еще плывет, а темнота ночи не способствует моему зрению.
— Что произошло? — обеспокоенно спрашиваю его, оглядываясь вокруг. Я все еще в доме ди Лауро, в спальне Данте. Значит, не все так плохо.
— Ничего такого, о чем тебе стоит волноваться, — пытается успокоить меня мужчина, но у него это плохо получается, — Возникла небольшая проблема, но я смог ее временно решить.
— Временно? — недоверчиво переспрашиваю его, — Меня хотели похитить прямо из твоего дома, Данте! Что происходит? Почему ты мне не рассказываешь?
Чувствую, как эмоции подкатывают к горлу. Нервно сглатываю. В глазах мутнеет еще сильнее.
— Потому что не хочу тебя волновать, — Данте обхватывает мои плечи и слегка встряхивает, — Послушай, сейчас все под контролем, но нам придется уехать в другое, более безопасное, место.
Данте продолжает, что-то говорить, но я его не слышу. В ушах звенит, а перед глазами опять темнота. Пытаюсь проморгаться, но лучше не становится. Желудок сжимается в тугой узел.
— Лекси! Лекси! — кричит Данте, встряхивая меня еще раз, — Поговори со мной. Скажи что-нибудь! — в его голосе слышатся нотки беспокойства.
