внимательным взглядом.
— Ты так долго не выходила, что я забеспокоился.
Я легонько толкнула его в грудь, проходя к кровати и плюхаясь на нее. Я ощущала такое блаженство, что никто и ничто не могло сейчас испортить мне настроение.
— Только не говори, будто подумал, что я там себе вены режу.
— Женщины склонны к импульсивным поступкам, — хмыкнул он и подошел к кровати.
— Избавь меня от своего махрового сексизма.
Рапаче засунул руки в карманы и пару раз перекатился с носка на пятку. Я вопросительно склонила голову.
— Мне нужно уехать на неделю.
Я уже хотела сказать, что не жена ему, чтобы отчитываться о своих поездках, но не успела. И хорошо.
— Буду очень благодарен, если за это время ты не влипнешь ни в какие неприятности. Лари винит себя в произошедшем. Он заехал к матери Маурисио за лепешками и заболтался.
Я вспомнила, что Маурисио — это тот самый полицейский, который отказался помочь мне, когда Рапаче забрал меня с виллы, где должна была пройти свадебная церемония. Я хмыкнула — ну надо же, незнакомый человек уже второй раз играет важную роль в моей жизни. И далеко не положительную, надо заметить. На месте Маурисио я бы почистила карму или что-нибудь в этом роде.
— Я поговорю с Лари. Здесь нет его вины. Ничьей вины нет, кроме Тулли.
Нил согласно кивнул и молча вышел из комнаты. Несколько минут я гипнотизировала закрытую дверь, а в голове на все лады билась одна-единственная мысль: вот он, мой шанс сбежать.
Утром мы пересеклись в столовой. За ночь в моей голове четко сформировалось понимание, что нужно бежать, ведь когда Рапаче потеряет ко мне интерес, меня будет некому защитить. А в том, что это рано или поздно произойдет, я не сомневалась. Такому человеку как Нил Рапаче постоянно нужен адреналин. Иначе чем еще объяснить странный выбор бизнеса? Ему нравится ходить по грани, и это, в том числе относится к отношениям.
Что до меня, то мне такие эмоциональные качели не по плечу, и однажды ему со мной станет скучно.
— Все хорошо?
Его голос раздался где-то сбоку, и я с трудом заставила себя посмотреть ему в глаза. С самого начала завтрака я избегала его взгляда, и это было сложно не заметить.
— Да. Почему спрашиваешь?
— Ты какая-то странная сегодня.
Нил так внимательно смотрел на меня, что на секунду создалось впечатление, что он читает весь мой план у меня на лбу. Я попыталась скрыть нервозность, прикрывшись чашкой горячего чая.
— Плохо спала.
— Ясно.
Он снова начал есть, и я подумала, что мое объяснение его устроило, но не прошло и пары минут, как он снова заговорил.
— Давай без глупостей, пожалуйста.
Я цокнула и вздохнула, но ничего не ответила — язык просто отказывался врать. Ведь то, что я собиралась сделать, совершенно определенно было глупостью. И было еще кое-что: после случившегося у Гильермо Тулли я с трудом представляла, как отреагирует на мой побег Нил.
Чтобы не вызывать подозрений, я пошла проводить Рапаче — чем еще заняться женщине, которая мучается от безделья в огромном доме? У двери он повернулся и резко притянул меня к себе.
Кажется, я услышала стук собственного сердца об пол, но уже через мгновение мир вокруг перестал существовать. Воспользовавшись моим удивлением, он сразу же скользнул языком внутрь, вырывая из моей груди отчаянный стон. Пусть это и странно, но мне почему-то казалось, что он почувствовал, пусть и на подсознательном уровне, что я хочу сбежать, и теперь использовал нечестный прием.
— Босс, вы готовы?
С трудом оторвавшись от Рапаче, я готова была наброситься с поцелуями на Лари — так благодарна была ему за появление. Нил мог быть очень, ОЧЕНЬ убедительным, а я уже давно уяснила, что этот мужчина в состоянии сломить мое сопротивление в два счета. Заяви он, что разгадал мои намерения и приказывает мне сидеть дома и ждать его в шелковом халатике, я бы, пожалуй, так и сделала. Аня, ты превратилась в тряпку.
— Да, поехали, — произнес Нил, продолжая смотреть на меня.
Я глупо улыбнулась и помахала ему рукой. Даже самой себе я казалась подозрительной, но поделать с собой ничего не могла — у меня нет опыта в организации тайных побегов.
* * *
Едва желтая машина Рапаче отъехала от дома, я бросилась наверх. Пару минут пришлось посидеть, чтобы отдышаться: сердце грохотало в груди так, что я просто не услышала бы сестру. Светка взяла трубку практически сразу. Последнее время мы довольно часто созванивались, и это снова было похоже на наши обычные разговоры — мы болтали о ее мальчишках, Италии и периодически перемывали кости родителям.
— Аня? Ты сегодня рано.
На заднем фоне стоял гул людских голосов — похоже, сестренка была в университете.
— Да, прости. Сильно отвлекаю?
— Нет, говори, у меня перемена.
Я набрала в грудь воздуха и выпалила на одном выдохе:
— Собери сегодня, пожалуйста, чемоданы. Я скоро приеду, заберу тебя, и мы отправимся в небольшое путешествие.
Несколько секунд Светка молчала, а потом промолвила:
— Небольшое? А звучит так, как будто мы собираемся бежать. Навсегда. Что случилось, Аня?
— Все нормально. Просто доверься мне, хорошо? — Я понимала, что в моем голосе проскальзывают истеричные нотки, которые, скорее всего, пугают сестру.
— У тебя какие-то проблемы? Тебе кто-то угрожает?
Черт, сестра всегда умела задать нужный вопрос. Это у нее с самого детства.
— Да. Нет. Не совсем. Господи, это не телефонный разговор, давай я потом все объясню? Пожалуйста, собери чемоданы и жди меня.
— Но я не могу просто так уехать. У меня учеба, Ань. Что я скажу преподавателям?
Я прикрыла ладонью глаза и крепко зажмурилась. Какая же я эгоистичная дура! Мне сложно уложить в голове тот факт, что сестренка уже выросла. Она права — нельзя просто взять и выдернуть ее из привычной жизни. Но и оставить в городе, где ее может достать любой, я тоже не могу.
— Милая, дай мне месяц, ладно? Всего месяц. Я достану справки, проблем с университетом не будет.
Я говорила, а сама думала о том, что можно сменить сестренке фамилию, например, выдав ее фиктивно замуж, а потом устроить в другой университет. В другом городе. Подальше от всех мужчин, которые пытаются воздействовать через нее на меня.
—
