с одним еле справляешься. И это при моей-то стати.
– Юля, прошу вас, не нужно звонить никому. Мне время нужно, чтобы осмыслить все, – в его голосе было столько мольбы, что я просто не смогла отказать, но врождённая вредность все же не позволила мне промолчать
– Для переосмысления собственной жизни вы нашли самого неподходящего помощника. Я и со своей-то жизнью разобраться не могу. Да и Катька скоро тут нарисуется, а это означает только одно – скоро о вашем присутствии в моей квартире будет знать весь город.
– Спрячьте меня тогда быстрее, – хрипло приказал Завьялов, прислушиваясь к звуку неминуемо приближающегося лифта, – я готов ещё несколько часов провести в вашей захламленной гардеробной, мне все равно просто необходимо поспать, а ваш лифчик в качестве подушки просто творит чудеса с моим организмом. И у меня, кажется, дежа вю. В прошлый раз вы говорили все абсолютно теми же словами.
– Ну, по крайней мере, у вас нет склероза, а это положительная новость. Главное, чтоб вы это помнили, когда проспитесь, – натужно проворчала я, таща через прихожую телепающееся мужское тело и сбивая при этом милые статуэтки, расставленные мною тут и там и нежно любимые. – И смотрите, не заблюйте мне тут все.
– Вы правда такого плохого обо мне мнения? Или это месть за мои слова о ваших умственных способностях?
– Потом поговорим, – я свалила Завьялова в кучу своей одежды и, повернув ключ – скорее, по привычке – поспешила в прихожую, в которой как раз в это время появились Катька с мопсихой.
– Что у тебя там за грохот? – поинтересовалась любопытная подруга, поведя острым носиком, как гончая, и прямым ходом чесанула в кладовку.
– Соседи ремонт делают, – не моргнув глазом совпала я и сделала бросок, закрывая дверь в гардеробную своим телом, как заправский боец амбразуру.
– Ты чего это? Я просто хотела кроссовками у тебя разжиться, – обиделась Катька, пытаясь обойти раскоряченную меня у двери. Точнее, она пыталась сбить меня с разбегу, но у нее с ее-то бараньим весом кишка тонка выстоять против девяносто килограммов чистой красоты.
– Не дам. И вообще, ты чего это тут хозяйничаешь? И даже Севу у меня увела, тоже мне подруга, – ощерилась я.
Плевать мне на Севу, но, зная Катьку, она после неудобного ей вопроса просто свалит в туман, быстро и безвозвратно. Потому что не захочет выяснять отношения.
Завьялов за дверью громко и радостно хрюкнул, явно от сногсшибательной новости о Севиной измене, а мне захотелось прямо при Катьке войти в гардероб и дать ему по башке. Еле сдержалась. Сначала бы со своими обожульками разобрался. А то взял моду у меня в гардеробной отсиживаться. Нашел, тоже мне, убежище от апокалипсиса.
– Кто у тебя там? – буром поперла подруга, даже не испугавшись разборок. – Если это Сева, я вызову тебя на дуэль.
– Катя, ты совсем с ума сошла? Это соседи делают ремонт, иди домой, а! – зачастила я, подталкивая подругу в спину к входной двери, ещё не очень хорошо понимая, зачем я скрываю человека, которого Люся ласково зовёт дичью и делает все для того, чтобы заманить его в мои сети.
Вот он – тут, а я почему-то играю в шпиена и всячески покрывают его инкогнито. Может быть, потому что чувствую к нему совсем не то, что охотник чувствует к своей жертве? А что? Что я сейчас чувствую? Я замерла, как громом пораженная, и прислушалась к своим ощущениям.
– Юля, вы плакали? – Завьялов сидел напротив меня, обхватив пальцами чашку с обжигающе горячим кофе, и смотрел так, что, казалось, заглядывает мне прямо в душу.
– Не дождетесь, – вредно буркнула я. – И чего дальше собираетесь делать?
– Сначала мне нужно принять душ, – спокойно ответил Захар, – я надеюсь, вы предоставить мне такую возможность?
Я обалдело уставилась на него, лихорадочно вспоминая, когда в последний раз чистила ванную комнату. Вчера вроде, неудобно же, мужчина первый раз будет у меня мыться, а в раковине куча волос, например.
– И, Юля, мне нужно побриться. У вас есть бритвенные принадлежности?
– У меня есть женская бритва. Я ей ноги брею, – зачем-то пояснила, – и восковый эпилятор.
– Бритва сгодится, – весело хрюкнул Завьялов.
– Я сейчас, – вскочила с места и ломанулась в спальню, пытаясь унять дрожь в конечностях и разыгравшуюся фантазию, пока рылась в шкафу в поисках полотенца попушистее и поновее и моего банного халата, украшенного влюбленными лебедями.
Вообще-то он мне всегда очень нравился, а теперь показался пошлым. Нарисованные птицы вдруг показались страшным кичем и уродством.
– Спасибо, – сказал Захар, принимая из моих рук стопку белья.
Его пальцы случайно, очень легко коснулись моих, и мне показалось, что по ним прошли разряды высоковольтного тока. Я аж встряхнулась, честное слово. Да и Завьялов слишком поспешно от меня отпрянул. Только сверкнул своими колдовскими глазищами, и лицо его перекосила болезненная гримаса. Неужели я ему настолько неприятна, что он даже не пытается скрыть своих чувств? А тот поцелуй был просто прихотью богатенького придурка?
Завьялов, резко развернувшись, прогалопировал в мою девственную ванную, и я, как ни прислушивалась, так и не услышала звука закрывающегося замка. Не то чтобы у меня не было вообще мужчин. Были, но дальше поцелуев дело как-то не заходило. То ли кавалеры были настолько бесполезные, то ли я не подпускала их к своему телу из-за стеснительности и глупых комплексов. Я не знаю, скорее всего, прынцы пугались моей неземной красоты и сбегали, боясь не вывезти такого огромного счастья, как я. Короче, в итоге к двадцати пяти годам я имею то, что имею: собаку Марусю, полудурочного полукота и полное отсутствие сексуального опыта. О чем даже Катька не знает.
– Интересно, что там можно так долго мыть? – мучилась я, прислушиваясь к звуку льющейся воды и колоссальным усилием воли гоня от себя омерзительно-прекрасные фантазии.
Захар появился только спустя полчаса, трогательно залепив порезы на лице от моей тупой бритвы туалетной бумагой.
– Вам очень идёт мой халат, – хихикнула я, рассматривая торчащие из-под шлафрока стройные волосатые мужские ноги.
Выше взгляд я подняла с трудом и тут же поняла, что совершила огромную ошибку, и мой мир больше никогда не будет прежним. Халат почему-то был Завьялову мал, обтягивал узкие бедра, как резиновый, а на груди не сходился, открывая моему взгляду широкую спортивную грудь, покрытую темными курчавыми волосками, и часть мускулистого живота, будя совершенно пошлые мысли в моей голове. Сглотнув липкую слюну, я с трудом пробормотала.
– Мне надо выпить… И поесть. Точно, надо поесть, – сама себе
