Звон стекла заставил вскрикнуть — это разбился о стену стакан. Свят был не просто злой, он был в бешенстве.
— Почему ты не рассказала мне об этом сразу? Почему?!
— Мне было стыдно! Никто не знал об этом до сегодняшнего дня. Стыдно за то, что была такой дурой — нужно было уходить сразу же, не дожидаясь повторения.
— Я его закопаю, — процедил Свят, и произнес это так уверенно, что я испугалась — подскочив с кровати, обняла его, пытаясь успокоить. Окаменевшее тело не откликалось на ласку, но я все равно торопливо гладила его по спине, ее оставляя надежду привести в чувство.
— Пожалуйста, только давай без этого всего, хорошо? Мы развелись, я выбросила эту часть прошлого из головы…
— Он. Тебя. Бил, — выделяя каждое слово проговорил он, по чуть-чуть оттаивая. — А ты молчала! Я же не знал!
— Я не обвиняю тебя ни в чем…
— Так я тоже вел себя, получается, как последний мудак. До наших отношений… — он снова, как и часом ранее, заключил мое лицо в свои ладони и посмотрел мне в глаза: — Тебя больше никто и никогда пальцем не тронет, я тебе обещаю.
— Я тебе верю. Каменная стена и все такое… — постаралась свести все на шутку, чтобы снизить градус напряжения. — В конце концов хотя бы вторая попытка должна быть удачной.
Мы обнимали друг друга, думая каждый о своем. И вроде бы он стал потихоньку оттаивать, но какое-то нехорошее предчувствие никак не желало отпускать.
— Надеюсь, про «закопаю» ты пошутил? — прошептала я, пытаясь скрыть в голосе тревогу. — Свят! Пожалуйста, скажи, что ляпнул это на эмоциях.
— Я ляпнул это на эмоциях. Конечно, я пошутил, — механически повторил он, поглаживая мою поясницу. — Не волнуйся.
Именно с этой секунды я начала волноваться.
Глава 29
Я проснулась утром и сразу почувствовала, что его половина постели пуста. Самая первая мысль — наше примирение мне просто приснилось, но потом, вспомнив все, что было, поняла, что такое точно не приснилось бы.
Сколько уже можно бояться и накручивать себя, в конце концов! Мы вместе, все хорошо. Наконец-то я рассказала ему всю правду и уже давно не чувствовала себя настолько легко. Как будто даже крылья выросли.
Потерянная работа, сплетни… все это такие мелочи.
— Свя-ят, ты в душе? — я сладко потянулась и, прислушавшись, поняла, что в ванной тихо. Приподняв голову, обернулась, надеясь отыскать его на кухне, как обычно с планшетом у окна за чашкой крепкого чая, но там его не было тоже.
Начало восьмого утра, даже если его величество решило посетить пары, но не в это же время.
Может, он ушел за чем-нибудь к себе? Бо́льшая часть гардероба и прочие мелочи остались в его квартире, он часто уходил, чтобы забрать забытые наушники, пару носков или футболку.
Да, скорее всего у себя.
Я встала, почистила зубы и, включив кофеварку, вышла на лестничную клетку.
— Свят, открывай. Я знаю, что ты здесь, — постучала в соседскую дверь, но ответом мне была лишь тишина. — Свят!
А вот это уже не смешно!
Куда можно уйти в такой ранний час не предупредив?
Я снова вернулась домой и выглянула в окно — ну конечно, его машины нет на месте.
Может, он поехал в булочную? Ночью, уже засыпая, я сказала, что продала бы душу за круассан с шоколадом на завтрак. Неужели додумался? Даже настроение поднялось… и тут я увидела на барной стойке почему-то не замеченный ранее бумажный пакет.
Ароматные круассаны. То, о чем я мечтала. Только аппетит уже пропал.
Выпечка была еще чуть теплой, значит, привез он их не так давно. Привез и снова куда-то уехал…
Я пообещала себе не дергать его по пустякам и не доставать звонками, но сейчас ситуация действительно требовала какого-то ответа. Мы это уже проходили — накручу себя, придумаю то, чего нет. Лучше выяснить все сразу, на берегу. Уроки усвоены на отлично.
Взяв с прикроватной тумбочки телефон, набрала его номер. И где-то на интуитивном уровне еще до первого гудка поняла, что абонент будет недоступен.
Так и вышло.
Да что это за игры опять такие!
Но злилась я больше потому, что очень боялась выпустить на волю другое чувство — страх. После того, как я рассказала ему о рукоприкладстве бывшего, он словно ушел в себя. Нет, он отвечал на вопросы, сам поднимал какие-то темы, но то, как сильно он напряжен, невозможно было не заметить. Он думал о чем-то даже когда мы занимались любовью.
То, как он разбил о стену стакан, его слова «я его закопаю» и та легкость, с которой он сломал палец Соболеву — заставили сильно напрячься.
Ну нет, не рванул же он в Питер, чтобы отомстить моему бывшему!
И все, стоило мне только об этом подумать, я поняла, что именно это он и сделал.
Не знаю, сколько раз я позвонила на его номер, сколько оставила сообщений, но каждый вызов оставался неотвеченным, а смс непрочитанными.
Спустя пять часов — ровно столько, сколько занимает путь на машине от нас до Петербурга, когда я уже в прямом смысле не находила себе места, мне пришло уведомление, что абонент появился в сети. Тут же посыпались извещения о полученных сообщениях, и практически сразу же я получила в мессенджере первую за это утро весточку от него:
«Не волнуйся, я в порядке. Вернусь домой вечером и все объясню. Целую»
Конечно, я тут же бросилась обличать хаотичные и не самые дружелюбные мысли в слова, кидала ему сообщение за сообщением, но все они снова остались непрочитанными.
Да что он затеял, в конце концов!
В глубине души я надеялась, что у страха глаза велики и ни в какой Питер он не поехал, что я все это просто надумала. И даже в какой-то момент практически себя в этом убедила, но звонок из прошлого развеял зачатки надежды.
Это звонил Эдик. Или Ангелов Эдуард Константинович, ректор педагогического университета Санкт-Петербурга.
Мой бывший муж.
Мы не общались долгое время, после развода ни разу, и я боялась, что вдруг, услышав его голос, в душе что-то отзовется. Ведь когда-то, как мне казалось, я его любила. И когда я приняла вызов и он заговорил, моя душа буквально взорвалась, но совсем не от любимого когда-то тембра, а от слов, что он произнес:
— Это ты его сюда отправила? Решила таким образом отомстить? А делала вид, что ничего не нужно, как гордо уходила. Ни совместно нажитого, ни протекции. Решила отыграться другим способом, да?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь!
— Ты на самом деле не знаешь или просто прикидываешься? Только что твой недоносок едва не проломил мне череп!
Эпилог
Торжественное вручение диплома выпало в этом году на двадцать седьмое июня. Стояла дикая жара, асфальт буквально плавился под тонкими шпильками новых лодочек, а тщательно уложенная лаком для волос прическа слегка «спеклась», превратив локоны в липкое нечто. Но ничто не могло испортить мое приподнятое настроение, слишком долго я ждала этот день.
— Не знаю, для чего вообще нужна вся эта суета, — обмахиваясь сделанным из альбомного листа веером, посетовала Ирина. — Мантии эти, конфедератки… У нас как было: просто завели в актовый зал, без всяких прелюдий раздали сначала красные дипломы, потом синие, и по домам. Я даже платье специально не покупала.
— Все-таки день торжественный, почему нет. По-моему, хорошая традиция. Подай мне вон те синие.
Сцену украсили еще утром, но от палящего солнца полопались несколько воздушных шаров возле трибуны, пришлось бежать в ближайший канцелярский магазин и экстренно затариваться декором.
— Боюсь, пара часов и полопаются остальные.
— Ну? Я же говорю — пустая трата драгоценного времени.
С аспиранткой Ириной мы сдружились еще в начале зимы. Тогда, в сложное для меня время, когда отвернулись практически все, она оказала неожиданную поддержку.
Да, я не ушла из университета. Решение далось непросто, но я ни разу не пожалела о том, что не позволила себя прогнуть. Что не поддалась на гнусные провокации мерзкой парочки Олеся/Соболев, хотя, признаться, была к этому близка. Именно Ира убедила меня «забить, ведь уже завтра никто не вспомнит о том, что было».
