Ребел сжимает челюсть, на его лице появляется решительное выражение, словно он принял какое-то решение.
— Отлично. Тогда мне нужно, чтобы ты позвонила ей. Хочу, чтобы ты позвонила ей и сказала, что хочешь заключить сделку.
ГЛАВА 20
СЛОАН
— Ты точно знаешь, что сказать? — Майкл готовит меня так, будто мне предстоит выступить в прямом эфире, защищаясь от надуманных обвинений в убийстве. У меня кружится голова, ладони потеют, но я знаю, что должна сказать. Киваю, и он протягивает мне свой мобильный. — Запомни. Говори коротко. В фильмах все вымышлено, но они могут отследить тебя, если будешь трепаться слишком долго.
Я снова киваю и смотрю Зету в глаза. Его челюсть сжата, взгляд отстраненный, и на этот раз точно знаю, что происходит в его голове. Он в шоке от откровения Ребела. Ребел — гр*баный супергерой, а не насильник. Возможно, он не совершал тех ужасных вещей, в которые верил Зет и все остальные члены подпольных преступных синдикатов, но он все еще прятал мою сестру, и поэтому все еще не нравится мне.
Все так запуталось. Я должна позвонить под надзором троих мужчин, но все, что хочу — это забиться в угол и обдумать сложности моей жизни.
Ребел прочищает горло.
— Сейчас середина ночи, так что это сработает в нашу пользу. Она не ждет от тебя звонка, тем более так поздно. У тебя есть номер?
Я поднимаю визитку вверх.
— Давайте покончим с этим.
Зет, Майкл и Ребел сложили руки на груди, нахмурившись, и от них исходит напряженная энергия. Они пялятся на меня. Боже. Я поворачиваюсь к ним спиной на стуле, чтобы не видеть их суровых лиц. Набираю номер.
На линии раздается четыре гудка. Пять. На седьмом меня охватывает чувство облегчения. Она не возьмет трубку. Она не возьмет трубку, а это значит, мне не придется этого делать.
— Лоуэлл, — доносится хриплый голос.
Черт возьми.
— Детектив Лоуэлл, — снова говорит она, прочищая горло, и ее голос звучит немного более бодро. — Это ты, да? Доктор Ромера?
Она знает, что это я. Вот тебе и эффект неожиданности. Возможно, я гораздо более предсказуема, чем думает Ребел. Я снова поворачиваюсь к ним лицом.
— Да, — говорю я. — Оливер рассказал мне о сделке. Это правда?
Линия на мгновение затихает, я задерживаю дыхание.
— Я сказала твоему коллеге, что у тебя есть выход, если захочешь. Я могу предоставить тебе безопасность. Могу сделать так, чтобы все твои проблемы исчезли, доктор Ромера, но это улица с двусторонним движением. Ты тоже должна дать то, что мне нужно.
— Что тебе нужно?
Мое сердце слишком болезненно сжимается в груди — слишком много адреналина обрушивается на меня одновременно.
— Мне нужна твоя сестра. Ребел. Вся его команда. Мне нужно все это.
Несмотря на то, что Ребел стоит передо мной и кивает в знак согласия, я все еще чувствую себя странно из-за этого.
— Что будет с Алексис? — спрашиваю я.
Лоуэлл отвечает незамедлительно.
— Если она будет сотрудничать, с ней все будет хорошо. Знаю, ты не веришь, Слоан, но я пытаюсь помочь твоей сестре.
— Именно поэтому ты выстрелила ей в спину?
Майкл делает торопливое движение рукой. У меня почти не осталось времени.
— Я выполняла свою работу, доктор Ромера. Я рассчитываю, что ты сможешь проявить благоразумие и понять. И рассчитываю на то, что ты захочешь вернуться к своей работе. Ты ведь этого хочешь, верно?
— Да. Нам нужно встретиться, и я хочу, чтобы это было зафиксировано на бумаге. Наше соглашение, для меня и Зета
Тишина. Если она откажется снять с Зета все обвинения, которые находятся у нее в производстве, я повешу трубку. Но затем она говорит:
— Хорошо. Я подготовлю документы.
— Подготовь их к завтрашнему дню. Я позвоню и сообщу место встречи.
— Мне нужны гарантии, что…
Я завершаю разговор, прерывая ее. Майкл берет мобильный и выключает его, а Ребел плюхается рядом со мной на старый потертый кожаный диван.
— Ну вот и все, — говорит он. — Осталось дождаться завтрашнего дня.
***
Зет выбегает за дверь, как только все обсуждено… ранее я отпустила его, потому что ему нужно было пространство, но теперь иду за ним, потому что мне необходимо кое-что сделать. Поговорить. Возможно, ему это не понравится, но у него нет выбора. На этот раз он не стоит у воды, томясь, он практически исчез из виду, направившись по невидимой тропинке, к тому времени, как я натянула старую, пахнущую сыростью красную парку, и поспешила за ним.
Он поворачивается на звук открывающейся двери, когда видит меня, на его лице появляется вызывающая опасение гримаса.
— На улице холодно, Слоан. Уже поздно. Возвращайся в дом.
Здесь холодно. Так холодно, что я чувствую, как кислород поступает в мои легкие и выходит из них, когда я бегу к нему в темноте. С тем, что уже поздно, тоже не поспоришь, но это не повод откладывать разговор.
— Нам нужно поговорить.
Зет вздыхает, изо рта вырываются клубы пара на морозном воздухе. Он поворачивается и снова уходит.
— Это не стоит обсуждать, верно? Я ошибался насчет Ребела. Я был плохим парнем. И не скрывал этого от тебя, Слоан. Я с самого начала говорил тебе, что я такой.
— Да, — размышляю я. — Ты большой плохой волк. Помню. — Я говорю это не для того, чтобы посмеяться над ним. Я так говорю, потому что это правда, и мне известно об этом. Но это не единственная правда. У него искаженное представление о себе, и нам нужно это исправить. — Ты воспользовался дерьмовой ситуацией, признаю, но ты пытался защитить меня. Ты не… ты не злой, Зет. Ты сделал несколько очень хреновых вещей, но ты сделал очень много с тех пор, как мы познакомились, чтобы помочь и защитить меня и Лэйси.
Имя его сестры застревает у меня в горле. Майкл делает все возможное, чтобы найти Чарли и Лэйс, пока мы разговариваем, до тех пор, пока мы не выясним, где она, черт возьми, и все ли с ней в порядке, даже произносить ее имя тяжело. Зет морщится, испытывая те же чувства.
— Я не должен был вмешиваться, — говорит он, засовывая руки в карманы своей толстой куртки. — Мне нужно было держаться от тебя подальше. Тебе было лучше, когда ты была в неведении и выполняла свою работу. Сейчас ты бы встречалась с этим еб*ным Оливером, обменивалась бы с ним понятными только вам шуточками о хирургии, утках и прочем дерьме.
Оливер? Он думает, что я должна быть с Оливером?
— Ой, да ладно тебе, Слоан. Не смотри на меня так. Не говори, что тебе не известно, что этот гр*баный красавчик влюблен в тебя. Он хочет тебя.
— Я… я думала, что у него, возможно, были чувства ко мне какое-то время, да, но мой взгляд не это означает, Зет. Я так смотрела на тебя потому, что ты считаешь, что я должна быть с ним, а не с тобой.
Зет издает раздраженный звук глубоко в горле. Он ускоряется, уставившись вперед, не глядя на меня.
— Уверен, он не стал бы тр*хать тебя в темном номере отеля. Он бы точно не испортил тебе всю жизнь.
Я не могу. Не могу больше это слушать. Останавливаюсь, вскидывая руки вверх.
— Хватит, бл*дь, жалеть себя, Зет!
Это привлекает его внимание. Он замирает, поворачивается и шагает в мою сторону до тех пор, пока его лицо не оказывается у меня перед носом.
— Что?
Я тыкаю его в грудь указательным пальцем, чтобы подкрепить слова, которые вылетают из моего рта.
— Хватит. Жалеть. Се. Бя.
Ему не нравится то, что я тычу его в грудь. Он снова уходит.
— Я не жалею себя, Слоан. Я чувствую себя виноватым.
Он произносит это так, словно эмоции бесят его.
— Что ж, тебе придется смириться с этим, потому что мне не нужно, чтобы ты чувствовал себя виноватым, Зет. Я больше не злюсь на тебя. Я люблю тебя. А ты просто боишься, потому что знаешь, что испытываешь то же самое.
Слова вылетают у меня изо рта. Как только произношу их, начинаю сожалеть, но уже слишком поздно — их нельзя забрать обратно. Он их услышал. Зет снова останавливается… не подходит ко мне ближе, чем на пять футов. Сужает глаза.
