те же самые пальцы внутри меня, когда этот чувственный рот произносил самые унизительные, но возбуждающие вещи, которые я когда-либо слышала.
С тех пор как я впервые встретила Себастьяна, я всегда находила его красивым с его темно-русыми волосами, резкими чертами лица и глазами, напоминающими самое экзотическое море, которое когда-либо существовало. Но я не понимала, насколько опасна эта красота, пока не перестала его видеть.
Я не понимала, насколько это может быть ужасно, пока он не забирал у меня это снова и снова.
Есть ступени красоты, которые выходят за рамки физического, и теперь он достиг новой вершины.
Потому что я не вижу в его мускулах просто привлекательности для глаз. Теперь это оружие. Все его тело, от рта до больших рук и огромного члена.
Себастьян медленно поднимает голову, и я замираю, когда его глаза встречаются с моими, заманивая меня в ловушку их глубины и паузы в его движениях. Затем он улыбается и подмигивает, как делал последние пару недель.
— Иди сюда, Люси. — Брианна освобождает место для моей подруги слева от себя, а Люси бросает на меня извиняющийся взгляд, когда медленно подходит к своему месту.
Брианна делает глоток диетической колы.
— Как ты видишь, здесь нет места для тебя, Наоми. Кыш.
У некоторых за столом раздаются смешки. Себастьян, однако, не один из них.
Слава Богу. Рейна тоже остается спокойной, молча пережевывая салат, прежде чем обратиться ко мне.
— В любом случае, не похоже, что ты хочешь присоединиться к нам, не так ли?
— Нет, спасибо. Моя сучья батарейка заряжена на весь день.
Теперь, когда я насытилась им и убедилась, что это реальность, я могу отправиться в сад и спокойно поесть.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда сильная рука обхватывает мое запястье и заставляет меня резко остановиться.
Мои губы приоткрываются, когда я смотрю на Себастьяна, а затем на его хватку на моей руке. Он хватает меня, как когда мы одни, жестоко, не оставляя мне места…
Мои мысли затихают, когда его напористый голос эхом разносится в воздухе:
— Но я хочу, чтобы ты осталась, малышка.
За столом воцаряется тишина.
Мне требуется все мое мужество, чтобы не умереть от смущения прямо здесь и сейчас. Независимо от того, насколько я считаю себя выше социальных игр, даже я не могу смириться с тем, что меня обожают и называют "малышом" перед всеми его титулованными друзьями.
Большинство из них ненавидят меня.
Люси ерзает на своем месте, затем ее глаза встречаются с моими, и они как будто умоляют меня что-то сделать. Что именно, я не знаю.
— Ей негде сесть, — огрызается Брианна, кривя свои розовые губы в явном неодобрении.
— Да, я знаю.
Он тянет меня за запястье, пока я не падаю к нему на колени. Я задыхаюсь, когда приземляюсь прямо на теплую выпуклость.
Он… твёрдый.
О, Боже. В какой момент во время разговора он стал таким твердым?
Руки Себастьяна обвиваются вокруг моей талии, так что он обнимает меня сзади. Я ерзаю, совершенно незнакомая с этой позой, но он небрежно сжимает меня в объятиях. Если бы я планировала уехать, я бы ни за что не смогла сделать это сейчас.
Брианна что-то ворчит, а Оуэн меняет тему, но я ни за что на свете не могу разобрать, о чем они говорят.
Все, на что я настроена, — это его тепло на моей спине, подъем и опускание его груди и его член, который пульсирует у моих ягодиц.
Или, может быть, это пульсирует моя сердцевина. Мне кажется, я схожу с ума, потому что все, что я могу сейчас представить, — это он внутри меня.
Себастьян ставит передо мной свою тарелку.
— Ешь.
— Я бы предпочла, чтобы мы поговорили, — шепчу я, глядя на него в ответ.
Он трется носом о мою щеку, и я вздрагиваю.
— Тогда говори.
— Не здесь. Где-нибудь в уединенном месте.
Он делает паузу, и я не уверена, читает ли он отчаяние в моем взгляде или нет, но затем он мрачно бормочет:
— Лес. В семь.
Я сглатываю, когда образы того уик-энда снова и снова нападают на меня. Мне требуется вся моя воля, чтобы спросить:
— Почему в семь?
Он гладит меня по щеке своим носом, заставляя меня дрожать.
— Потому что в семь уже ночь, и ночью ты становишься моей шлюхой.
Себастьян
Так не должно быть. Когда в тот день я пришел к Наоми домой и увидел через балконную дверь, что она одна, я планировал немного напугать ее, подшутить, выключив свет, а затем прыгнуть перед ней.
Но в тот момент, когда я схватил ее сзади, я понял, я просто знал, что детской игры было недостаточно. Биение ее пульса под моими пальцами и прерывистое дыхание — это было совсем не то, что я чувствовал раньше.
Страх.
Необузданный страх, которого нет даже в фильмах ужасов. Глубокий страх, которым я питался, как гребаный наркоман, нуждающийся в большем.
Так что я взял его.
Даже когда она кричала.
Особенно когда она кричала.
Ее киска напрягалась с каждым ее всхлипом и воплем. Я верил в дрожь ее конечностей и дрожь ее ног, когда я разрывал ее влагалище.
Но я не остановился.
Ни когда она была на пределе, ни когда рыдала, ни когда умоляла меня остановиться
И уж точно не тогда, когда я понял, что она девственница.
Блядь.
Меня это никогда особо не волновало, и в конечном счете я предпочитал опытных девушек, но когда ее кровь покрыла мой член, меня пронзила волна экстаза.
Я ее гребаный первый.
Понятия не имею, почему она ждала так долго, но мне было наплевать, когда она позволила моему члену быть первым внутри нее.
И теперь мне так хочется сделать его последним. Эти мысли усилили мою гребаную похоть. Я брал и брал, пока не превратился в зверя, которого, как я думал, я не способен принять.
Оказывается, даже я мог бы достичь новых уровней. Потому что сегодня вечером у меня для нее новый сюрприз.
После того, как я вернулся домой в ту ночь, я сказал себе, что это будет на один раз, что мы оба забудем о том, как мы питались темнотой друг друга, и похороним этот опыт в прошлом. И все же мысль о том, чтобы повторить это, пульсировала во мне безостановочно. Это занимало каждую минуту моего бодрствования. Сразу после того, как я добрался до своей квартиры, я встал под душ и
