солнца драгоценный витамин D, взамен предлагая лишь накопившуюся в каменном городе усталость и негатив. О том, как отреагируют коллеги на наш бронзовый загар после пребывания в больнице, – а мама уж позаботилась о таком диагнозе для Али, что ни у кого сомнений не осталось: она нуждалась в срочной госпитализации, – мы решили пока не думать.
– Признайся честно, – говорит мне Аля, – тебя подослали наши конкуренты, чтобы ты испортил мне карьеру. – Она смеётся. – Понятия не имею, как у тебя это получается, но я впервые за свою жизнь думаю только о себе. И поступаю так, как хочется именно мне.
– Аля, так живут счастливые люди. Поверь, есть вещи важнее, чем стремление оправдать ожиданий родителей, начальства, друзей и утереть нос врагам.
Мне нравится давать Але советы – в такие моменты я как будто ненадолго возвращаюсь в прошлое, во времена врачебных практик, когда к моим рекомендациям прислушивались пациенты. Уже много лет я не позволял себе ничего подобного, хотя возможности были.
Сумасшедшие часто помогают друг другу в психбольницах. У нас говорилось так: «Сошёл с ума сам – не дай сойти другому». Те психи, которые еще что-то соображали, делились своими наблюдениями, давали консультации, причём с таким умным видом, что новенькие слепо верили, внимали с открытыми ртами. Грубо говоря, исполняли повороты на левой пятке, чтобы избавиться от какого-нибудь побочного эффекта, например, сухости во рту. Кстати, многие клялись, что это действительно помогает. Каюсь, я тоже попробовал, но мне, увы, не помогло, вероятно, плохо вертелся. С другой стороны, невозможно не признать, что от неусидчивости подобные движения действительно помогали: вместо того, чтобы рассекать по коридору, исполняешь пируэты на одном месте. Хотя других пациентов, таких как я, например, непрерывное мельтешение перед глазами сильно раздражало, и они, то есть я, периодически жаловались медперсоналу, от чего, впрочем, не было никакого толка. Я никогда никому не давал советов. Я же уже не был врачом, какое имел право? Сигаретами делился, это было, но давать советы – ни за что.
С рождением ребёнка мы решили пока повременить. Разумеется, если он получится, то мы будем только рады, но специально к этому идти не стали. Мне нужно ещё немного времени, чтобы совсем отказаться от лекарств – моя бессонница пока не позволяет этого сделать, а Але и вовсе не мешало бы походить по врачам, сдать элементарные анализы. Ну хотя бы проверить уровень гемоглобина и понаблюдать за давлением.
Вечерами мы, обнявшись, гуляем по пляжу, иногда молча, иногда обсуждая книги или увиденные накануне фильмы, египетскую культуру. Ужинаем в ресторанах, слушая живую музыку. Я даже позволяю себе несколько глотков вкусного красного вина. Аля всегда наряжается для меня, хотя это и необязательно. Её открытые бикини и без того сводят с ума, особенно когда она просит развязывать на пляже верёвочки купальника, чтобы на загорелом, теперь светящимся здоровьем теле не оставалось светлых полосок. Стоит ли говорить, что сексом мы занимаемся каждый день? Однажды даже ночью на пляже, причём в ста метрах от нас этим же занималась другая пара, но мы приняли молчаливое обоюдное решение не смотреть в стороны друг друга. Может, они и смотрели на нас, конечно, но я помню перед собой только розовые щёчки Али, её наморщенный лоб, когда она улетала, цепляясь за мои лопатки, а потом приоткрытый ротик, который просто невозможно было не поцеловать.
Происходящее кажется слишком хорошим, чтобы быть на самом деле. Поэтому я рассказываю до сего момента далеко не всю правду.
Либо дело в непривычном климате, новой пище, либо в напитках, не понял пока, но снотворное перестало действовать – пришлось увеличить дозировку в три раза, отчего появились шумы в голове, так что теперь ощущение близости морского прибоя всегда со мной, даже когда я далеко от этого самого прибоя. Но с этим можно жить, кроме того, никаких сомнений: это явление временное. Я и не с таким жил, бывало и хуже. Радует, что с помощью знаний и опыта у меня получается полностью контролировать апатию, которая могла бы вылиться в депрессию, если её пустить на самотёк. Понимание того, что я самый удачливый человек во всём Египте, помогает не замкнуться в себе. В моменты просветления я пишу о своём счастье изложения, а потом их перечитываю по несколько раз в день, чтобы не забывать, как мне повезло. Внутри меня живут врач и пациент, которые в данный момент пришли к соглашению и работают одной командой. Я неплохо держусь.
Недавно Олег рассказывал историю про одного пациента, которого лечил, будучи студентом-медиком. Молодой мужчина был совершенно здоров, ничем не отличался от других людей, но в какой-то момент в его голове перемкнуло, и он, никого не предупредив, покинул рабочее место и поехал в аэропорт, взял билет на ближайший самолёт до Гонконга и отбыл из страны. По прибытии в Китай у него спросили визу и цель приезда, естественно, никакой визы у мужчины не оказалось, а цель выливалась из сумбурных фраз в общий смысл «Вы не понимаете, в какой опасности находится наша планета». В страну его так и не пустили, вернули обратно в Россию, причём прямиком в отделение психбольницы для буйных. Как я поняла, мужчина в аэропорту без боя не сдался. Олег не сказал, кто был этот человек, но туманно намекнул, что тот занимается научной деятельностью и является не последним человеком в стране.
Наш мозг, как объяснял Олег, изумительный, не поддающийся изучению орган. Вот так вот может перемкнуть практически каждого человека, при определённой психологической нагрузке, разумеется. Кому-то хватит обычной подножки, например, предательства близкого человека, кто-то не найдёт в себе сил вырваться из капкана, заключающегося, например, в ненавистной работе, в отсутствии возможности заниматься дорогим сердцу хобби, переезде в город, который так и не станет домом, ударной дозе алкоголя или наркотиков. Причём самое обидное, что чаще всего люди сами расставляют капканы, в которые попадают. Винить некого. Но подавляющему большинству, особенно выносливым, требуется неожиданный удар кулаком в лоб. Нокаут. У Олега как раз таки был нокаут несколько лет назад – смерть любимой женщины, в которой его же и обвинили. Судьба не стала мелочиться с ним, била наверняка.
А потом Олег рассказал про туалеты без дверей в психбольнице, про скудные пресные обеды, тумаки медперсонала, грязные душевые, вонючие матрасы, про сон при включённом свете и прочие издевательства, с которыми он успел столкнуться, будучи и врачом, и пациентом. В общем, мы сделали вывод, что мне туда не нужно. И решили бороться со стрессами.
