— Детка…Оль, я больше не мо… Черт!
Тимур распахивает безумные, черные от возбуждения глаза, смотрит на меня и с каким-то полустоном-полурычанием изливается прямо в мой рот. Я касаюсь пальцами припухших губ, стирая с них его семя, а Тимур не отрывает от меня лихорадочного взгляда и бормочет:
— Ты… Твои охуенные губы и между ними мой член… От одного вида можно кончить. Детка, я умер и попал в рай? Сладкая моя, нежная, красивая… Иди ко мне. Иди. Хочу сделать тебе хорошо…
Мы не вылезаем из кровати еще пару часов как минимум, а когда наконец откидываемся на подушки, то простыни под нами влажные и сбившиеся, а в спальне густо пахнет сексом.
— Надо курить, — говорит Тимур, лениво поглаживая меня по спине. — И постель поменять. И в душ.
— Тебе надо, ты и иди, — бормочу я. — А я устала…
Тимур целует меня в плечо, натягивает прямо на голое тело штаны и идет на балкон. Возвращается, пахнущий холодным воздухом и сигаретным дымом, сгребает меня на руки и тащит в душ. А я не сопротивляюсь, покорно позволяя ему поставить себя под теплые струи воды и намыливать мое тело широкими, скользкими от геля ладонями.
— Кайф какой, — выдыхает Тимур, прижимаясь ко мне со спины и поглаживая покрытые мыльной пеной соски. — Сейчас бы еще разочек…
— А ты разве сможешь?
— Прямо сейчас уже нет, — с сожалением говорит он. — Но если немного подождем, то…
— Нет… — я стону, даже не открывая глаз. — Ты же сейчас шутишь, да?
— Немного, — признается Тимур, ластясь ко мне, словно большой сытый кот. — Пойдем, а то ты уже засыпаешь.
Он заботливо заворачивает меня в огромное полотенце и несет в спальню. Сбрасывает простыню прямо на пол и стелит чистую.
— Ложись.
— Угу, — сонно отвечаю я. — Спокойной ночи.
— Оль, — через некоторое время окликает меня Тимур. — Ты еще не спишь?
— Ммм?
— Ты сегодня говорила, что хочешь куда-нибудь со мной пойти.
— Хочу, — бормочу я недовольно, потому что почти уснула и меня уже укутали мягкие облачка сна, а тут что-то спрашивают, будят…Ну неужели нельзя подождать до утра?
— Если ты хочешь, мы можем пойти в субботу на приём в доме моего отца.
— Что?! — я подскакиваю на кровати и смотрю очумевшим взглядом на Тимура. — Куда пойти?
Он же не мог такое предложить. Мне сто процентов просто уже сон начал какой-то сниться. Сказочный.
— У отца в субботу прием, — повторяет Тимур, удивленно на меня глядя. — Я там должен быть. И предлагаю тебе пойти со мной.
— Зачем? — подозрительно спрашиваю я. С меня уже слетел весь сон. Нет, ну как можно на ночь глядя спрашивать такие вещи?
— Ну ты ж хотела куда-то пойти, — пожимает он плечами. — Там, правда, скучновато может быть, так что если тебе неохота, без проблем. Я схожу один, постараюсь побыстрее с этой херней разделаться и вернуться домой. Просто подумал, что тебе может быть интересно.
— А что это будет за вечер?
— Какая-то благотворительная хуета. Будут члены совета директоров компании, кто-то из городской администрации… Звучит так себе, конечно.
— Я бы хотела пойти, — перебиваю я. — Если ты не против.
— Бля, ну как я могу быть против, если я сам тебе предложил, — хмыкает Тимур. — Там только форма одежды парадная, тебе надо платье купить.
— Правда? — воодушевляюсь я. — Прям вот такое — вечернее? Длинное?
— Да я в душе не ебу. Ну наверное. Надо спросить у секретаря, она должна точно знать.
— Спроси завтра, ладно?
— Ага, надо только не забыть.
А потом Тимур откидывается на подушку, закидывает руки за голову, смотрит на меня и ухмыляется:
— Детка, а тебя это зажгло, я смотрю. Я даже не ожидал.
— Ну ты чего, интересно же, — объясняю я и задаю ему еще сто и один вопрос.
А потом долго не могу уснуть, думая про платье, про туфли, про прием и… про отца Тимура. Это ведь что-то значит, если Тимур решил нас наконец познакомить?
Или я опять придумываю себе всякую ерунду и ищу знаки там, где их нет и никогда не было?
Глава 22. На бал
Глава 22. На бал
Мы подъезжаем к кованым воротам, которые при нашем приближении распахиваются. Тимур за рулем, на такси он не захотел ехать, но и от отцовского водителя, которого ему предлагали, тоже отказался.
— Не хочу ни от кого зависеть, — пояснил он. — Если нам надоест, то не надо будет никуда звонить и никого искать. Просто сядем в тачку и уедем.
И поэтому Тимур сейчас сам ведет машину и дико матерится всю дорогу, потому что в этих черных туфлях, которые надеваются к смокингу, нажимать на педали очень неудобно. А я просто сижу и молчу, потому что ужасно нервничаю.
Дресс-код для сегодняшнего вечера называется «black tie». Тимур объяснил мне, что это значит смокинг для мужчин и вечернее платье для женщин. Вечернего платья, конечно же, в моем гардеробе не имелось, так что вчера мы поехали за ним в какой-то супердорогой магазин. Тимур просто завел меня туда, сунул мне в руки свою черную с золотым тиснением карту и объявил девушке-консультанту, что дает нам полную свободу действий, в том числе финансовую. А сам отправился кофе пить. В итоге из магазина я ушла с огромным пакетом. Там было не только шелковое кремово-золотистое платье в пол, но и короткое пальто, туфельки на высоком каблуке, тонкие чулки и даже белье. Когда вечером я все это померила перед Тимуром, он на меня уставился таким горящим взглядом, что стало ясно: ему понравилось. Очень понравилось. И он мне это тут же доказал. Два раза подряд.
Так что сейчас у меня по идее нет причин нервничать из-за моего внешнего вида, но я все равно переживаю. Переживаю, что не пошла ни к какому стилисту, чтобы мне сделали вечерний макияж. Просто накрасила тушью ресницы, а губы блеском, и все. Переживаю, что не записалась к парикмахеру для красивой прически, а просто тщательно расчесала свои светлые волосы, оставив их свободно лежать на плечах. Вдруг я там буду как колхозница?
— Черт, как же тебе это все идет, — выдыхает Тимур, поворачивая голову в мою сторону и награждая меня восхищенным взглядом. — Уверена, что хочешь пойти на эту скучную херню? Может, лучше вернемся домой в кровать?
Его рука нагло ползет по моей ноге, задирая подол шелкового платья и поглаживая край чулка, и я краснею.
— Тимур! Ну что ты творишь? Тут же люди вокруг на парковке.
— Поэтому я и хочу домой, — бурчит он.
— Дома мы были много раз, а на вечере ни разу, — возражаю я.
Тимур тяжело вздыхает, выходит из машины и открывает дверь с моей стороны, галантно подавая руку, чтобы мне проще было выйти. Он выглядит как с обложки журнала: шикарный черный смокинг, ослепительно белая рубашка, которая так красиво контрастирует с его смуглой кожей, и узкие брюки по фигуре. Божечки, какой же Тимур во всем этом красивый! Просто невероятно!
Заметив мой взгляд, он подмигивает мне, берет под руку, и мы идем ко входу в особняк. Я себя чувствую так, будто попала в какой-то фильм или на церемонию Оскар. Расстелена ковровая дорожка, у дверей стоят швейцары, а вокруг нас толпа дорого одетых людей. Мы входим, Тимур помогает мне снять пальто, отдает его услужливо улыбающейся девушке, мы делаем буквально несколько шагов вперед, и я натыкаюсь на жесткий неприятный взгляд высокого темноволосого мужчины, который очень похож на Тимура. Такая же фигура с узкими бедрами и широкими плечами, такие же черты лица: нос, подбородок, лоб, скулы… Только глаза у Тимура темные, а у него светлые. И губы у Тимура красивые, чувственные, а у этого тонкие, сухие, презрительно поджатые.
— Привет, я приехал, как и обещал, — небрежно говорит Тимур. — Пап, это Оля. Оля, это мой отец — Владимир Соболевский.
— Очень приятно, — лепечу я и по недовольно вздернутой брови Соболевского-старшего понимаю, что сделала что-то не то. Надо было молчать? Надо было сказать что-то другое? Подождать, пока он скажет?
