щеке.
— Я не знаю, что мне делать, — то с каким отчаянием я это говорю, пугает даже меня саму. Однако, это правда. Я, черт возьми, не знаю что делать!
— Просто скажи «нет». — Ты же знаешь моего отца. Я могу сказать хоть тысячу «нет», но он будет слушать только себя.
— Но ты его дочь…
— Дочь, которую он продал.
— Убегай, — предлагает еще один вариант.
Грустно улыбнувшись, я кладу руку ему на грудь. Туда, где гулко стучит его сердце.
— Куда? У меня ничего нет.
Его рука накрывает мою, переплетая наши пальцы. Глаза гипнотизируют, и я словно завороженная наблюдаю как его лицо медленно по миллиметрам опускается к моему. Его губы едва слышно шепчат:
— Соня…
— Ммм… — отзываюсь.
Его вторая рука опускается на мою щеку, а после его губы накрывают мои. Сладко, нежно и почти не ощутимо. Он проводит своими губами по моим, ожидая приглашения. И он его получает. Я приоткрываю губы, и вот уже неистово он в них впивается. Легко покусывает, но тут же проводит языком.
Он неожиданно ласков, но при этом страстен. Нет лишней робости и неуверенности. Это парень определённо точно уверен в себе и своих действиях. Ведь только его язык сплетается с моим, как я подлетаю, а затем опускаюсь на барную стойку. Все это происходит так быстро, что я даже не успеваю пискнуть. Каблуки слетают на пол, и ногами я обвиваю Демьяна за талию, а после притягиваю ближе к себе. Кажется, отлетели несколько пуговиц с его рубашки…
Мои руки закрываются в его волосы, что вызывает у Демьяна низкий хриплый стон. В ответ он оттягивает мою нижнюю губы и посасывает.
Мокрые, а если быть точнее французские поцелуи я всегда считала мерзкими. Конечно, они у меня были. Однако, весьма посредственные, а ещё мне хотелось потом прополоскать рот. Но, матерь Божья, почему у Зорина это выходит так сексуально?! Это не отвращает. Это напротив заводит. Заводит настолько, что я сама готова сорвать с него всю одежду.
— Соня, — хрипит между поцелуями.
Рука Демьяна опускается на мою лодыжку. Он ведет ее вверх, задирая платье. Он не позволяет себе лишнего. Останавливаться на коленке, поглаживая. Все мои чувства обострены. Кто бы знал, что это бывает так хорошо…
— Демьян, — севшим голосом шепчу, тяжело дыша.
И вот его рука двигается дальше, а платье задирается неприлично высоко. Рука останавливается, так и не дойдя туда, где я желаю его больше всего. Зорин медлит. Ждёт.
Поэтому, прижавшись к нему сильнее, я сама беру инициативу в свои руки. Дрожащими пальцами нахожу оставшиеся пуговицы на рубашке, пытаясь их расстегнуть. Не с первой попытки, но они все же подаются. Жадно я ощупываю его кубики пресса, наслаждаясь гладкостью кожи. Его губы переходят на шею, оставляя мокрые поцелуи до груди в вырезе платья. Он посасывает мою кожу, и это ни с чем несравнимое удовольствие. Мы оба возбуждены до предела. Оба горим. Я готова это сделать, но прежде… Мне нужно кое в чем признаться…
— Демьян, — стону, выгибаясь. — Демьян!
Тяжело дыша, он нехотя отрывается от меня, но не отходит. Он по-прежнему очень близко ко мне. Так близко, что я ощущаю всего его… Если вы конечно понимаете о чем я. Кое-что отчётливо упирается мне в ногу. Пока, что в ногу.
— Я что-то сделал не так? — рассеянно спрашивает.
Этот его невинный вид забавляет меня. Весь из себя милый мишка, которого хочется затискать.
— Нет. Все так, — обнимаю его за шею, оставляю на щеке короткий поцелуй, — просто… Мне нужно тебе кое в чем признаться.
Зорин кивает головой, и всем своим видом демонстрирует, что он целиком и полностью во внимании. А то, что его шаловливые глаза опускаются на мои ноги. Ну, это не он! Это какой-то другой парень!
— Я должна сказать, что я… — боже мой, почему это так сложно?! — что я…
Звонок в дверь, как по закону жанра. Именно в тот момент, когда я полна решимости признаться в том, что ни с кем не спала.
Почему?! Почему именно сейчас?
— Ну? — ждёт Демьян. Он явно не торопится открывать.
— Потом, — машу рукой, когда в дверь звонят еще раз.
Зорин чертыхается, сквернословит, так что мои уши сворачиваются в трубочку, а после, запечатлив на моем лбу поцелуй, идёт открывать.
Как только его широкая спина скрывается в коридоре, я обмахиваю себя руками.
Нет. Нет. Я не передумала, просто потому что адекватная женщина и не хочу отказываться себе в удовольствии. А что будет потом? Ну, потом будет потом!
Зорина мне ждать долго не приходится. Он возвращается спустя минуту. С пакетами еды в руках. Ставит на журнальный столик. Хищно сверкнув своими зубами, неторопливо направляется ко мне.
Я уже готова продолжить начатое, но он подхватывает меня на руки и несёт на диван. Усаживает. Раскладывает еду, а после плюхается рядом. Садит меня к себе на колени и откидывается на спинку дивана.
— Что ты хотела мне сказать?
Не похоже, что Зорин настроен на продолжение. Точнее Зорин младший точно настроен хотя бы, потому что упирается мне в зад, но в остальном…
— Ничего такого, — поспешно кидаю. — Потом скажу, — добавляю, когда он напрягаться.
Я вижу, что он хочет настоять, а если и придется вытрясти из меня, но почему-то даёт заднюю. Нет. Он не сдаётся, а даёт мне время.
— Хорошо, — неохотно соглашается. — А теперь давай кушать.
Мы тянемся к коробка с лапшой и Демьян вдруг произносит:
— Я помогу тебе.
— Поможешь? — не понимаю я.
Конечно, он мне поможет проститься с моей девичьей честью. Там в принципе по другому-то и не получится.
— Да, помогу, — заявляет. — Я помогу тебе сбежать, если ты захочешь.
Демьян
«План поменялся» — пишу Лехе, пока Соня принимает душ.
Это сумасшествие, но я готов рискнуть. Готов, пожалуй, впервые в жизни пожертвовать своими интересами ради другого человека. Ради девушки. Я готов бортануть её папашу жмота, чтобы тот ее как кусок мяса не продал Ефимову.
Хитер, конечно, этот жук Павлов. Связать свою дочь браком со своим партнёром. А этот «жених» в возрасте и рад! Как он сказал, ценный экземпляр.
Скажи он мне эти слова пару дней назад, я бы подумал что у мужика явно не все дома. Он бы завел себе язву в лице жены. Уж она бы ему кровушки попила, если всю не выпила.
Дикая, своенравная, абсолютно непослушная. Её поступки не поддаются никакой логике. Разве что той самой — женской. Павлова из тех, кто руководствуется
