— Прекрати, — шепчет он.
— Что?
— Волноваться.
— Не могу, — тихо вздыхаю.
Вопреки обыкновению, за окнами день. Так как вечерами я дома! Караулю «преступницу». У неё конфискованы все средства связи. Но она умудрилась придумать ещё одно.
Я услышала рёв, затем он затих. Фары мелькнули в густой темноте. И я подбежала к окну. Датчик движения включил лампочку над входом. И в свете её промелькнул самолётик. Бумажный. Он «потерпел крушение», не долетев до ворот.
Тогда малолетний Ромео взобрался на них. И повис, застигнутый мною с поличным.
— Я вызываю полицию! — прокричала ему.
Деня был дома. Но когда прибежал, то нарушитель границ устранился. Дочка сидела, насупившись, в своей комфортабельной «камере». Она сказала, что только лишь раз затянулась его сигаретой. Что они познакомились после выступления. Он смотрел на неё! И делал это всё время, вот уже несколько лет.
«Боже мой, как романтично», — со злостью думала я, изучая его куртку. И даже понюхала. Табаком провоняла!
— Сколько ему лет? — пытала я дочку.
— Какая разница? — фыркала Динка.
— Сколько? — настаивала я.
— Он всего лишь Денискин ровесник, — ответила Динка.
— Всего лишь? — удивилась её легкомыслию, — Тебе тринадцать, девочка моя! Ты ребёнок ещё!
Я сводила её к гинекологу. Мы уже посещали его после месячных. Та проверила и объявила, что «порывы отсутствуют». Значит, девочка!
Вздохнув с облегчением, я собрала все подарки Самойлова. Не свои! С какой стати? Динкины! Все эти шмотки, которые он подарил. И джинсы эти пахабные, и кофточку с надписью «Love». Пусть покупает такое Снежане. Стыдобище просто! И как я могла допустить?
Дочь плакала. Просила обмен. Я забираю одежду, а взамен отдаю ей ту самую куртку.
— Которую Игорь оставил! — настаивала она.
— Вот пускай приедет сам и заберёт, — отвечала я Динке. И представляла, что сделаю с ним. Как минимум заставлю поклясться, что он ни на метр не приблизится к ней.
Самойлов был ошарашен.
— В смысле, Динкины вещи? — не понял он.
— В прямом! — сказала я прямо.
Он замолчал. А после паузы, растерянно произнёс:
— Мне нужно как-то подготовиться.
— К чему? — теперь уже я не понимала.
— Ну…, - он откашлялся, — К переезду.
— Переезду? — я замолчала. И вдруг поняла. Он решил, что я отдаю ему Динку. Ага! Держи карман шире.
— Вещи, Самойлов. А ты что подумал?
Он растерялся:
— Зачем?
Я набрала в грудь больше воздуха:
— Потому, что такое ты будешь покупать своей новой жене. А не моей дочери. Понял?
— Насть, что случилось? — повысил он голос.
— Ничего хорошего, — загадочно бросила я, — И всё благодаря тебе!
Через час он был на пороге. Я кое-как причесалась. Отдала ему вещи.
— Может быть, дашь мне войти? — поинтересовался Самойлов.
— Сегодня не твой день, — ответила я.
Но он не спешил уходить. Я держалась за дверь. Понимая, что ещё и его присутствия рядом просто не вынесу!
— С Динкой всё нормально? — взволнованно выдавил он.
Нашёлся, заботливый!
— На, — протянула я сумку с вещами, — Нормально всё с твоей Динкой.
Он насупился. Взял.
— Я в субботу приду! — сказал угрожающим тоном.
— В субботу придёшь, — повторила спокойно. И, закрыв дверь, привалилась спиной.
С тех пор у нас дисциплина. Никакой личной жизни! Ни у меня, ни у дочери. Но я позволяю себе отступления. Пока Динка учится, восполняю утраченные силы рядом с Витей. Ибо вечером — бой…
— Любовь у них, представляешь? — говорю я ему.
Он гладит меня по плечу:
— Ну, а что? Я влюбился ещё в первом классе.
Усмехаюсь:
— Скажи ещё, в детском саду.
— А ты в детском саду? — произносит мечтательно.
Я вспоминаю Вадима. Мальчишку, с которым у нас было что-то, навроде любви. Он расстилал мне постель. И все это видели! Но при этом молчал, и ни словом не обмолвился за всё время соседства. Я часто мечтала, как встречу его. Но, чем старше я становилась, тем более странной была эта мысль…
По моему смешку он понимает, что именно там и случился мой первый «любовный роман». Мы делимся опытом. А потом возвращаемся к главному.
— Хочешь, я найду его? — хмурится Витя.
И я представляю, как он рыщет по городу. Словно хищник, по запаху. С курткой в руке.
— Само рассосётся, — убедительно хмыкаю я. И цепляю его волосинку.
— Я хочу тебе чем-то помочь, — произносит он с лаской.
— Ты помогаешь мне тем, что ты рядом, — отзываюсь я.
— Так я и себе не в ущерб, — улыбается Витя.
— Пора, — я ловлю его руку.
И вдруг вспоминаю. Эльдар! Можно ему не сказать. Но не я, так Денис проболтается.
— В пятницу у одного друга день рождения, — бросаю небрежно, — Так что давай на четверг.
В тот же момент рука на плече замирает.
— Друга? — повторяет он эхом.
— Ну… да, — продолжаю его теребить.
Витя вздыхает:
— Друг семьи?
— Ну…, да, — я кусаю губу. В этот раз он даже не замечает моего волнения. Как-то грустно молчит.
— Ты не знаешь его, — решаю «дополнить» картину.
— Ну, понятное дело. Я ж не семья, — отзывается Витя.
Я поднимаю лицо:
— Ты не семья, ты — мой ангел-хранитель.
Он молчит, но теперь как-то радостно.
— А вообще, у меня в мае юбилей намечается, я бы хотела тебя познакомить с роднёй. Ну, вернее, теперь у меня из родни одни дети, да Машка.
— Мама ещё, — напоминает мне Витя. С ней, как я думаю, он бы хотел познакомиться прежде всего.
— Мама поздравит по телефону, — спешу я «расстроить» его.
Витя в ответ выдыхает. Я смеюсь и кусаю губу. В этот раз он замечает и просит меня прекратить. А затем, подхватив за подбородок, вынуждает тянуться к нему. Язык его, пробежавшись по нижней губе, проникает в мой рот…
Мне хочется здесь задержаться! Но я не могу.
Когда одеваюсь, Витя снова целует:
— Как приедешь, дай знать.
— Да что со мной будет?
— Ну, мало ли, — он игриво кусает меня, — Украдут.
— Только если НЛО, — отвечаю с сарказмом.
По дороге — пою! Заезжаю в большой супермаркет. Помимо еды, покупаю прокладки. И ей, и себе. Раньше меня этот факт не тревожил. Будто только сейчас я вдруг поняла, что она стала девушкой. В полном смысле этого слова. Она целовалась! Возможно и… больше того. Становится гадко. Я в её возрасте в куклы играла! А Динка играет во взрослые игры.
У школы я оказываюсь раньше, чем кончаются уроки. Вижу её среди прочих девчонок, впервые пытаюсь сравнить. Обычная школьница! Совсем не похожа на ту, что явилась к полуночи.
Отбившись от «стаи», Динка идёт в мою сторону. Лицо моментально меняется. Сев в машину, бросает:
— Я пять получила по алгебре.
— Молодец, — хвалю я в ответ.
— Дай мне смартфон, — просит Динка.
Я поменяла пароль на домашнем вай-фае, а ей не сказала, какой. А ещё по утрам у нас «сдача оружия». Смартфон я уже забрала, а теперь забираю и плеер. И возвращаю его только после школы. Кроме того, поручила учителям звонить мне при первом прогуле. Пока что никто не звонил!
— Нет, — отвечаю сурово.
Знаю, что пишется с ним с телефона подружки. Знать бы только, о чём.
— Я пять получила по алгебре, — напоминает Динка.
«Ах, так вот оно что», — думаю я. Никаких послаблений!
Дочка сидит, сцепив на груди свои тонкие руки. Волосы собраны в косы. Губы искусаны в кровь. Вот дурная привычка!
— Мам, неужели ты не понимаешь, что расставание только укрепляет любовь? — говорит она с чувством.
Я пытаюсь не рассмеяться. Любовь у неё! Вы слыхали?
— Первая любовь — это не повод терять голову, — объясняю я.
Хотя и сама потеряла свою. Самойлов был первой любовью. Всё, что было до него, любовью не называлось. Я поняла это в тот самый момент, когда влюбилась.
— Что ты вообще знаешь о любви? — вопрошает она. На фоне сказанных ранее слов, эта фраза звучит как издёвка.
— Да уж побольше твоего, — говорю я банальную фразу.
