сильно рискует.
Там вот-вот появится Саша, и кто знает, что взбредет в его больную голову, когда он поймет, что его обманули.
― Давай сначала в гостиницу! ― говорю Марине. ― Заберем оттуда Катю, а потом все вместе поедем в полицию. Заявление может и подождать, а вот Кате сейчас понадобится поддержка.
Марина сворачивает на следующем перекрестке, через десять минут мы подъезжаем к гостинице, и я с ужасом округляю глаза.
― Что здесь происходит?..
С опаской смотрю на две полицейские машины с мигалками, стоящие у крыльца, и догадываюсь, что случилось что-то страшное.
Сердце бьется как птица в клетке, все внутренности от страха завязываются в узлы.
Прошу Марину посидеть с Аней, вылетаю из машины, пробегаю мимо черной иномарки с московскими номерами, которая загородила проход в гостиницу, распахиваю дверь и… застываю, забыв, как дышать.
Я не верю своим глазам.
Смотрю на него словно на приведение и не понимаю, как он здесь оказался.
― Артем?.. ― едва слышно шепчу я.
Он пристально смотрит мне в глаза и, опираясь на костыли, подходит ближе.
Не произносит ни слова.
Несколько секунд оглядывает мое лицо, набирает полную грудь воздуха и прижимает меня к себе так крепко, словно только что спас меня от падения с высоты.
По моим щекам текут слезы, в горле стоит ком, и я не могу произнести ни слова.
Я не знаю, как можно описать мое состояние.
Как будто… Как будто я шла по холодному лесу, продрогла до костей, и вдруг провалилась в термальный источник, в котором мне стало так хорошо и так спокойно…
Еще пару часов назад я не знала, доживу ли вообще до следующего утра.
Как горящая свеча сражалась против ветра, боролась за себя и дочь, а сейчас, в эту самую секунду мое сердце загорается и отправляется прямо в небо.
Он рядом…
Он снова со мной…
Глава 28. Ради таких моментов стоит жить
Спустя два месяца
Москва
Артем
― Я выигала! Я! ― подпрыгивая на кровати, смеется дочь. ― Меньте катотек у меня! У меня меньте катотек!
― Везет тебе! ― с досадой вздыхаю я. ― А у меня еще вон сколько карточек осталось.
Я наблюдаю, как Аня пытается незаметно достать из-под попы припрятанные карточки, на которых нарисованы животные.
― Не смоти на миня, ― хмурится дочь и показывает в сторону окна. ― Туда смоти! Туда!
― Понял! ― киваю я, поворачиваюсь к окну и подсматриваю за Аней, которая, высунув язык, старательно прячет карточки в общую колоду.
Вот хитрюга!
Я хватаю ее, начинаю щекотать, и спальня сотрясается ее звонким визгом.
― Ай, не нядя! ― смеется заливисто. ― Папа, не нядя!
Отпускаю дочь и смотрю на нее в упор.
― Как ты меня назвала?
Аня кладет ладошки на мои щеки, приближается к лицу и, сморщив нос, улыбается.
― Ни казю!
― Не скажешь? ― наигранно обижаюсь я. ― Ну, тогда папа сейчас будет плакать…
― Неть, ни нядя пакать. Давай утьсе игать будем.
― Ну, давай лучше играть, ― вздыхаю я и раскладываю на покрывале карточки. ― Ты мне лучше скажи, как нам маму вытащить из дома? Да так, чтобы она не догадалась, куда поедет.
― Ни няю, ― пожимает плечами дочь и добавляет: ― За уку моня!
― За руку можно? ― смеюсь я. ― Слушай, хорошая идея! Возьмем маму за руку и отведем ее в тайное место, да?
― Дя, ― кивает дочь и сердито смотрит на меня. ― Игать давай.
Играю с Нютой в ассоциации, а сам думаю:
«Как бы сделать так, чтобы Алина не догадалась, что ее ждет сегодня вечером в ресторане?»
Хочу до конца держать интригу, чтобы для нее это стало полной неожиданностью.
Если просто скажу: «давай поужинаем в ресторане», то это будет слишком банально.
Думаю, думаю, и тут в мою голову влетает идея.
«Точно! ― резко оживляюсь я. ― Как я сразу не догадался?!»
― Титька тям! ― показывает на окно дочь. ― Титька тям, смоти. Титька яёбусек.
― Птичка воробушек там? ― удивляюсь я. ― Опять прилетела?
― Дя, ― кивает маленькая вруша. ― Тетьно-тетьно там титька.
― Ну, раз честно-честно, то пойду посмотрю на птичку.
Встаю с кровати, подхожу к окну, поворачиваю голову к плечу и наблюдаю, как шулер в розовой пижаме прячет под попу несколько карточек.
― Опять улетела, ― развожу руками, возвращаюсь на кровать и не могу сдержать смех.
Аня сидит с деловым лицом, как будто ничего и не прятала.
Я не знаю, как вообще мог жить без нее все это время.
Теперь я не представляю жизни без своей дочки и у меня есть такое чувство, что я знаю ее очень давно ― с самого рождения.
А ведь мог и не узнать о ней вовсе.
Или узнать, когда она стала бы взрослой.
Историю, которая с нами произошла, можно смело брать для сюжета книги или для съемок сериала.
В реальной жизни такое почти не встретишь.
Я вел столько запутанных дел, но все они не сравнятся с «делом моей семьи».
И самое интересное, что в этом деле не сработала моя адвокатская чуйка.
Пятно от кофе на рубашке, губная помада на воротнике, развод с женой. Дальше ― я встречаю бывшую жену в ресторане с другим, потом в навороченной иномарке, и в мою голову не приходит мысль, что это не она, а ее сестра-близнец, о существовании которой никто не знал.
А в это время бывшая жена воспитывает нашу общую дочь и продолжает считать меня подонком.
Действительно неплохой сценарий для женских романов.
Когда правда выплывает наружу, я прыгаю в тачку, лечу в Вологду к бывшей жене и дочке, жажду встречи с ними, но в один момент жизнь переворачивается с ног на голову.
Несколько недель нахожусь между жизнью и смертью и где-то глубоко-глубоко в подсознании понимаю, что должен обязательно выжить.
Выжить ради таких моментов.
Я снова смотрю на дочь, глажу ее по голове, перевожу взгляд на наше семейное фото, которое висит на стене вместо портрета, на котором была изображена сестра Алины.
«Семья», ― улыбаюсь я и глубоко вздыхаю.
Вот ради таких моментов я и выжил!
Выжил, чтобы вернуть любимую женщину и дочь. Чтобы сделать их счастливыми. Чтобы быть рядом и защищать от всего, что происходит в мире лжи, предательства и опасностей.
Когда я понял, что Алина встречается с Казанцевым, то
