— Тебя послушать, ты прямо ангел-хранитель мой, — цежу я сквозь зубы.
— А почему бы и нет, Тимур? — Марианна горько усмехается. — Ты меня знаешь лучше, чем многие. Были моменты, когда нам с тобой было действительно хорошо, нет разве? Теперь я в твоих глазах, словно старая надоевшая жена, которую нужно сменить на свежую и молодую. Я придумала этого ребенка в надежде, что ты, представив меня матерью, сможешь взглянуть на меня по-новому.
Опустив глаза, она теребит края своей мини-юбки.
— Если ты хотела предстать в новом свете, может, не стоило меня шантажировать еще не родившимся ребенком и отсутствием возможности с ним видеться? Твоя сентиментальная речь снова попахивает разводом.
— Ой, да пошел ты. — Моментально выйдя из образа нежной и ранимой, Марианна тычет мне в лицо средний палец. — Дурак бесчувственный. Но я могла бы быть беременной, ясно? И наука, между прочим, доказала, что любой половой партнер оставляет след в матке женщины. Так что мой будущий ребенок от другого мужчины будет чем-то будет похож на тебя. Чем не повод потребовать алименты?
— Это что за наука такую херню доказала? — морщусь я.
— Наука называется телегония, — гордо заявляет она.
Я смотрю на ее красивое накрашенное лицо и понимаю, что не могу больше злиться. В этом, наверное, и заключается суперсила Марианны: ругаться и косячить без последствий. В чем-то она действительно права: на определенном этапе нам в самом деле было хорошо вместе. Просто этот этап давно закончился, и нам обоим пора идти дальше.
— Давай я вызову тебе такси, — говорю я, беря ее под локоть.
— Ой, надо же, какой ты щедрый! — кривится она. — Не нужно бежать к своей фее?
— Могу и не вызывать. — Я пожимаю плечами. — Уверен, отсюда ходят маршрутки.
Не переставая ворчать, Марианна выходит за мной на улицу и продолжает смотреть в телефон, до тех пор,пока машина не подъезжает.
— Ладно. Давай. — Я трогаю ее за плечо. Хочется расстаться на нормальной ноте, так как больше мы вряд ли увидимся. По крайней мере, не по моей инициативе. — И ради бога, ни с кем так не шути. Не все такие добрые лохи, как я.
— Это точно.
Она делает шаг к машине, но потом, резко крутанувшись, повисает на моей шее.
— Я буду очень скучать, Тимур. Такого молодого папика с таким большим членом я уже вряд ли найду. Надеюсь, твоя феечка понимает, какого классного парня себе отхватила. Будь счастлив, ладно?
Все-таки Римма Марковна была не права на счет Марианны. Неплохая она. Я бы даже сказал, хорошая.
Glava 58
— Ну что, Мария? Накидать тебе бутербродов с колбасой, чтобы жлобский бизнес-класс тебя в полете не потравил своей красной икрой? — Дед скептически оглядывает меня, стоящей в прихожей с чемоданом в руке.
— Спасибо, не нужно. Я взяла с собой сыроедческие батончики и кокосовую воду для восполнения электролитного баланса.
— Мясо, что ли, сырое?
— Не совсем. Не заостряй на этом внимания, дедуль. Долго объяснять.
Раздается звук шагов, означающий появление Любы. Я с облегчением выдыхаю. Дед Игорь не поддерживает мой скоропалительный отъезд, и это чувствуется в его энергетике. Она очень давит.
— Маша, я там маме твоей обещала сала передать. — Она протягивает мне сверток, пахнущий чесноком и пряностями. — Ждем в гости в любое время. Будем рады, если приедете всей семьей.
— Вы только заранее предупреждайте, если всем табором нагрянуть решите, — ворчливо вставляет дед. — Чтобы Любаня за месяц начала пироги стряпать. Одна Саня с ее аппетитом чего стоит. Когда залетит, бедный мамонт днями и ночами пахать на пельмени будет.
— А она, что, вам уже про беременность рассказала? Странно. А меня просила пока никому не говорить.
Люба с дедом переглядываются, отчего я вдруг начинаю нервничать. Кажется, будто я совершила оплошность, но в чем именно она заключается — пока не пойму. От недосыпа голова плохо соображает, и ни саше лаванды, ни ванны с магниевой солью не смогли это исправить.
— Ты ведь не под мухоморами сейчас? — Дед с подозрением щурится. — Повтори-ка, что сейчас сказала.
— Про сыроедческие батончики? — лепечу я, постепенно осознавая масштаб катастрофы. Если до Саши дойдет, что я так бездарно проговорилась, она…— Даже думать не хочу, что она сделает. — Там кокосовая стружка, масло какао, сироп топинамбура…
— Хупинамбора! — гаркает дед. — Отвечай по-нормальному: мамонт Саню обрюхатил?
От волнения меня начинает мутить. Я представляю, как разъяренная сестра врывается в мою комнату, срывает со стены карту желаний и рвет ее на мелкие части.
— Я… нет… То есть не знаю… — мямлю я.
— Игорь, ты видишь, Маша волнуется, — приходит на помощь Люба. — Не нужно на нее давить. Когда придет время, Саша сама все тебе расскажет.
— Короче, беременная она, — констатирует дед, расплываясь в редкой для него улыбке. — Наконец-то, блядь. А то я уже мамонта хотел к ветеринару вести, чтобы проверил его головастиков.
— Игорь! — Люба укоризненно качает головой.
— Чего Игорь? — Дед начинает взволнованно расхаживать по прихожей. — Третий раз твой Игорь прадедом станет. Билеты, что ли, в Бургерную пора покупать… Ох, не завидую я мамонту, конечно. Пузатая Саня его вампирить все девять месяцев будет… Но ничего, потерпит… Любит кататься — полюбит чинить.
— Дедуль… — жалобно пищу я. — Ты только, пожалуйста, билеты раньше времени не покупай и никому про беременность Саши не говори. Даже мама с папой еще не знаю…
— Так конечно не знают, — хмыкает он. — Сначала-то курица была, а потом уже яйца.
— Наседушка наша. — Приобняв, Люба легонько подталкивает его к кухне. — Давай я тебе чая налью с липой. А то ты что-то разволновался сильно, Игореш. Давление, не дай бог, скакнет.
— Ты лучше вискаря мне налей. Повод-то охренительный. Да хватит трястись, Мария. На первый раз прикрою.
— Спасибо. — Я с благодарностью ему улыбаюсь.
— А, Саня, между прочим, тоже поначалу в Бургерную от мамонта съебалась. — Дед смотрит на меня со значением. — Но вернулась под моим чутким руководством. И как хорошо все обернулось в итоге. Прожорливого мамонтенка скоро родит.
— Такой сентиментальный стал. — Люба тепло улыбается. — За всех вас радуется и переживает.
— За Машу не переживаю. Наша травоядная всех с костями сожрет и не поперхнется. Карлсон от нее уходил в соплях, а эта даже бровью не ведет. Вещи в чемодан покидала — и адьес, мясоеды.
— Это неправда, — возражаю я, опустив взгляд. — Просто во мне развито принятие.
— Принятие — это когда сидишь на жопе ровно и ждешь, когда труп твоего врага мимо проплывет? — кривится дед. — Так ты дождешься, Мария. Погорюет полгодика Карлслон твой долговязый и найдет себе новую Фрекен Бок. Будет ему борщи с пампушками ебашить и чай с липой заваривать. Как тебе такой расклад? Если не шевельнулось ничего, то значит, все ты правильно делаешь. Пошли чаю выпьем на дорожку, и погнали в аэропорт.
Glava 59
Тимур
Вдавив газ до упора, я еду в аэропорт. Откуда-то есть уверенность, что встретиться с Машей я непременно успею. Вера в милосердие и справедливость Вселенной докатилась и до меня.
Всю дорогу в голове крутятся слова Марианны о том, что если я не нужен Маше «с прицепом», то, скорее всего, не нужен и вовсе. А ведь что-то в этом есть. В своих-то чувствах к ней я уверен. Был уверен четыре года назад, и сейчас тоже. А вот что она испытывает ко мне, мы не обсуждали. Быть может, для нее я остался все той же интрижкой на лето, которой суждено было закончиться к концу августа. Вдруг все остальное я просто себе придумал?
От такого паршивого инсайта я испытываю легкий приступ тошноты. Если так, то лучше выяснить это прямо сейчас, чтобы не мучиться и не терять время. Четыре года достаточный срок, чтобы отгоревать несостоявшуюся любовь и продолжить жить дальше.
Дзынь! Дзынь! Дзынь!
Взглянув на телефон, я измученно прикрываю глаза. Звонит Эдик.
— Слушаю, — с наигранной бодростью отвечаю я.
