– Я не знаю, с чем они придут, – напутствовала госпожа Иветта. – Мне известна только степень серьезности их визита, ты понимаешь? Можешь не беречь силы.
«А если я не хочу?» – подумала Марина.
Но первая же визитерша заставила ее забыть о собственных желаниях. Это была молодая женщина – пожалуй, ровесница. Но во всем ее облике чувствовалась жесткая завершенность, которой совсем не было у Марины.
У входа она сняла длинное замшевое пальто с шелковистыми норковыми вставками; мелькнула сплошная меховая изнанка. Она прошла к стеклянному столу, за которым сидела Марина, и уселась напротив.
Марина смогла рассмотреть черты ее лица – правильные, гармоничные, но, возможно, слишком уж правильные. Холодной красотой веяло от больших, умело подведенных светло-серых глаз.
– Меня зовут Нина, – сказала посетительница, глядя на Марину так, что ей стало не по себе. – Извините, мне некогда особенно разъяснять. Я хочу, чтобы вы навели порчу на одного человека. Заплачу любые деньги.
– Ни больше ни меньше? – улыбнулась Марина. – Чем же вам так не угодил этот человек?
– Не надо смеяться! – В глазах девушки плеснулось что-то, стершее улыбку с Марининого лица. – Я бы его убила, да к нему не подберешься, весь в охране. Тогда пусть сам сдохнет.
В ее голосе чувствовалась такая жестокая решимость, что Марина постаралась придать своему голосу как можно большую мягкость:
– Вы не могли бы все-таки рассказать мне подробнее? Иначе мне трудно будет говорить с вами.
Девушка смерила Марину недоверчивым взглядом, потом кивнула; длинная прядь темно-русых волос упала ей на лицо.
– Хорошо, если вам это так уж необходимо. Понимаете, я – эскорт-герл.
– Что это значит? – спросила Марина.
– Ах, ну как вы не знаете! – поморщилась та. – Это значит – девушка для сопровождения. Я работаю в фирме, которая обеспечивает обслуживание разных мероприятий или отдельных бизнесменов во время переговоров. Все, что необходимо: регистрация участников, звонки, цветы, вручение подарков, просто в ресторане посидеть, чтобы обстановку создать. Но без секс-услуг, в этом все дело! То есть у нас есть девочки и для этого, но – отдельно, а нам это дело категорически запрещено: престиж фирмы. Конечно, многие пристают, деньги обещают, но это себе дороже – согласиться. Еще неизвестно, как обернется, а хорошее место потеряешь. Я вообще-то фотомоделью работала, – пояснила Нина. – Но в звезды не выбилась, а все, что рангом пониже, – дохлый номер, нищета. Ну, неважно, – оборвала она себя. – Так вот, эскорт-герл. Подружка однажды предложила попробовать, и вдруг пошло дело. Знаете, как я за это держалась?
– И вы потеряли место? – осторожно спросила Марина.
– Да, вроде того. Я один бизнес-симпозиум обслуживала в «Балчуг-Кемпински». Все как всегда, ничего особенного. Сижу, хожу, улыбаюсь. Даже не сильно устала под конец. И настроение было хорошее – от этого, наверное, бдительность потеряла. Один там был, я его сразу заметила – самый шикарный. Не то чтобы особо крутой, а вот именно… Молодой, изящный такой, и глаза… И он на меня смотрел все время. Потом, под финиш, подходит: разрешите, я вас домой отвезу? Ну, это дело нам известно. Я категорически – нет. А он: тогда хотя бы телефон – можно? Кой черт меня попутал – не знаю! Глаза у него были такие… сочувствующие, такой взгляд ласковый… Ну не смотрят так мужики, когда просто трахнуть хотят! Я и теперь не верю… – Нина судорожно перевела дыхание, потом стремительно встала и прошлась по залу. – Ну вот, он мне позвонил назавтра, – сказала она, садясь. – В ресторан пригласил, а у меня выходной был, я и подумала: почему нет? Посидели в «Метрополе», поболтали о том о сем. И я в него втюрилась, как последняя дура! Никогда не думала, что на такое способна: можно сказать, с первого взгляда… Конечно, уже не стала отнекиваться, когда он ко мне поехал.
Она замолчала, и Марина увидела, как слезы блеснули у нее в глазах.
– Но… что-то не получилось у вас? – спросила она.
– Не получилось! – горько хмыкнула Нина. – Очень даже все получилось, полная гармония тела и души! Шампанское пили в перерывах, слова всякие… А назавтра он позвонил на фирму: ваша девочка на стороне подрабатывает, я лично проверил.
– Но зачем? – поразилась Марина.
– А вот спросите! Я и сама не поняла. Хотя что тут особенно понимать: люди вообще сволочи, это-то я давно усвоила. Но чтоб такие… Короче, сделайте то, что я прошу! – сказала она с несдерживаемой страстью. – Пусть сдыхает – заслужил!
– Я не могу этого сделать, Нина, – тихо сказала Марина. – И вам нельзя этого ему желать…
– А чего же я ему желать должна? – воскликнула она. – Здоровья, счастья и успехов в труде? Да вы знаете, что со мной после этого было?! Я уж не говорю, что я там переживала – это, положим, неважно. Но вообще, с работой… Шеф рассвирепел: вы, говорит, от рожденья бляди, ничего ценить не умеете, вам бы только в койку. Сначала хотел вообще выкинуть, а потом сочувствие проявил… Я полгода под такими работала, к которым вокзальная и то побрезгует пойти! Полгода, понимаете вы это?! – Ее голос сорвался на крик. – Конечно, я не девочка была, но такое мне и в страшном сне не могло присниться! А у него, значит, пусть после этого все хорошо будет?!
Нина достала сигареты, сжала узкую золотую зажигалку так, что кожа побелела вокруг длинных ухоженных ногтей.
– Пусть он сдохнет! – повторила она. – Только медленно, месяцев за шесть… Чтоб прочувствовал.
– Поймите, Нина. – Марина старалась говорить как можно более убедительно и смотрела на нее не отрываясь. – Дело не в нем – дело только в вас. Вам будет плохо от таких желаний. А тем более если они осуществятся… Такие желания возвращаются обязательно, вы понимаете? Пожалейте себя!
– А чего мне себя жалеть? – с горечью спросила она. – Зачем? Ради какого такого неведомого счастья?
– Знаете, – предложила Марина, – давайте я вас лучше успокою? Просто успокою, и вам станет легко…
– Давайте, – вяло согласилась Нина. – Что ж теперь, раз вы не можете…
Наверное, ее пыл немного угас, пока она рассказывала. Марина чувствовала, как легко она поддается ее успокаивающему посылу…
Она долго не могла прийти в себя. То есть ей пришлось прийти в себя, потому что следующим явился человек, хотевший по фотографии узнать, жив ли его пропавший брат. А за ним – другой, в таком дорогом и изящном костюме, что и виден был только этот костюм, – и просил, умолял сказать, где находятся какие-то очень важные для него документы, пропавшие из сейфа. У него так тряслись руки и в лице было такое безнадежное отчаяние, что Марина мгновенно смогла представить и сейф этот, и человека, который открывал его, озираясь, и заброшенную дачу рядом с платформой электрички…
