Я встала с постели, надела мягкие шлепанцы и подошла к двери. Пальцы мои дрожали, поворачивая медную ручку. В коридоре было темно и абсолютно тихо. Звуки рояля мне послышались — просто воображение сыграло со мной шутку. Никто кроме меня не проснулся. Не возвращаясь в комнату, я, словно лунатик, двинулась вперед по слабо освещенному коридору. Мне казалось, что ноги не касались пола.
На минуту я задержалась на верхней площадке лестницы и бросила взгляд на пустые комнаты внизу: огромный замок как будто затаил дыхание. Я стала спускаться. Меня не оставляло ощущение, что я сплю и все происходящее — часть ночного кошмара, который никак не хотел меня отпускать. У двери гостиной я остановилась и посмотрела на рояль. Инструмент был закрыт крышкой, в комнате — никого. И хотя нигде не слышалось ни звука, ни движения, щеки мои вспыхнули и горло перехватило, словно Трой ждал меня, умоляя прийти к нему. Мне так сильно захотелось, чтобы так было на самом деле, что я не могла убедить себя в обратном.
К себе я уже не вернулась. Во мне снова заговорило мое второе «я», подчинив все остальные чувства своей власти. И, повинуясь велению сердца, я прошла столовую, кухню и оказалась в кладовой, где находилась дверь, ведущая в туннели. Взяв с полки у двери свечу с подсвечником, я зажгла фитиль. Вспыхнувшее пламя, словно заботливая рука, раздвинуло темноту, высветив желтую дорожку, которая как будто манила меня за собой.
Каждый мой шаг сопровождали голоса: одни предостерегали, другие, напротив, звали за собой. Я шла по туннелям, и в свете свечи на стенах оживали образы из прошлого и настоящего. Из их уст я слышала слова осуждения или советы. Бабушка просила меня быть осторожной, предупреждая о невидимых злых духах. Люк зло смотрел и качал головой, как будто хотел сказать, что ничего другого он от меня и не ожидал. Мне представился Том, красивый, элегантный Том, который пытался убедить меня подумать о Логане. А Фанни, бесстыдно смеясь, побуждала идти вперед и удовлетворить свою страсть. Увидела я и Джиллиан: сильно накрашенная, она предупреждала, что я постарею раньше времени. Последним в ряду был Тони, его испуганный и ревнивый взгляд молил меня вернуться.
Туннель делал поворот, я свернула, оставив в темноте позади себя все привидевшиеся мне лица. Снова я осталась одна, в полной тишине, настолько глубокой, что явственно слышала удары собственного сердца. Неожиданно вновь раздались мелодичные звуки рояля. Сон это, или я действительно иду по туннелю к коттеджу?
Дойдя до подвала, я остановилась в нерешительности: еще не поздно было вернуться. Но в этот момент из туннелей подул легкий ветер, пламя затрепетало, и не успела я прикрыть свечу, как она погасла, оставив меня в абсолютной темноте. От двери, ведущей в дом, в подвал проникал слабый свет. Взглянув вверх, я увидела, что Трой оставил дверь приоткрытой.
Ждал ли он меня или просто надеялся, что я приду? А может быть, он сам только что вернулся из Фарти, где играл на рояле и оставил дверь открытой, зная, на что способны воспоминания о прошлом. Бросив взгляд в темный коридор, с сильно бьющимся сердцем я стала подниматься по лестнице. Не успела я подойти к двери, как силуэт Троя появился в свете маленькой лампы, стоявшей за спиной. Лицо его было в тени, но я увидела простертые мне навстречу руки.
— О, Хевен! — воскликнул он. — Тебе не следовало приходить.
— Знаю, — прошептала я в ответ, не отрываясь глядя на него, упиваясь его красотой, потом взяла его за руку.
— Ты должна вернуться, пока еще не поздно, — промолвил Трой, но глаза его говорили о другом.
— Уже слишком поздно, — в моем голосе звучала любовь и страсть.
— Мы не должны этого делать, — сказал Трой, а сам крепко прижал меня к себе. — О Хевен, ну как я могу оттолкнуть тебя, — он подхватил меня на руки и понес к постели.
С того рокового дня, когда я встретила на берегу Тони и он рассказал мне о гибели Троя, я много раз представляла себе минуты близости с Троем. Так, по–своему, я пыталась вернуть его к жизни. Желание насладиться любовью с Троем преследовало меня даже тогда, когда Логан снова стал ухаживать за мной. И вот Трой держал меня в объятиях, любовно глядя в мои глаза. А мне по–прежнему казалось, что это всего лишь сон или плод моего разыгравшегося воображения.
Мы крепко прижались друг к другу, а Трой продолжал слабо протестовать. Но я хотела сполна насладиться этими бесценными мгновениями радости и счастья, поэтому закрывала ему рот поцелуями до тех пор, пока все его сомнения не рассеялись.
Какая–то часть моего существа продолжала противиться чувствам, напоминая, что на счастье или на беду, но я стала женой другого. Однако жаркие объятия Троя и его страстные поцелуи погасили последние искры и моего сомнения.
Я любила Троя и всегда буду любить, все остальное было безразлично. Мне хотелось, чтобы пламя любви поглотило меня без остатка. Казалось, так естественно умереть в объятиях друг друга.
Впервые я чувствовала подобное сильное возбуждение. Минуты близости никогда Еве не были настолько ярки и не приносили такого полного удовлетворения, как в этот раз. Возможно, чувства усиливало то, что наша страсть была запретной. И я отдалась нашей любви душой и телом.
— О Трой, — шептала я, — я так мечтала о тебе, так тосковала по этим минутам.
Поцелуй его был долгим.
— Я люблю тебя, Хевен, и всегда буду любить.
Я испытывала такое неописуемое счастье, что слезы выступили у меня на глазах, которые Трой осушил своими горячими поцелуями. Мы снова и снова достигали экстаза. И страсть наша была истинна и глубока — такая любовь всегда права.
Удовлетворенные и обессиленные, мы лежали в объятиях друг друга, словно два маленьких суденышка, достигшие тихой гавани после яростного шторма.
— Хевен, — Трой ласково гладил меня по голове, — как может считаться греховным то, что невыразимо прекрасно. Наверное, мы стали жертвами какой–то жестокой шутки.
— Для меня это не имеет значения, важно только, чтобы ты крепко обнимал меня. Давай будем так держать друг друга, пока не умрем.
Трой рассмеялся, целуя мои глаза.
— Я снова узнаю в тебе прежнюю Хевен, — воскликнул он, — которая полна безрассудных надежд и готова бросить вызов всему, что служит помехой нашей любви. Но сейчас все не так, все изменилось, — печально продолжил Трой. — Мне не следовало допускать того, что случилось. Боюсь, тебе придется об этом пожалеть. Мне лично очень жаль…
— О нет, Трой! — воскликнула я, еще сильнее прижимая его к себе. — Никогда я не пожалею, что люблю тебя и хочу быть твоей.
Трой сел в постели, освещенный лунным светом, и расчесал пальцами свои длинные красивые волосы. Черты его лица словно растворились в струившемся из окна серебристом свете. Потом он повернулся ко мне.
