Вэлком вздохнула:
– Я же тебе уже говорила, что бутик откроют только после трех. А посадка на пароход, кажется, в начале второго. Может, ты наденешь тогда вот этот? – Она показала на свой купальник, состоящий из нескольких черных полосочек.
– Да этот еще хуже.
Вэлком улыбнулась:
– К твоему сведению, и этот, и твой стоят по шесть сотен баксов.
– Неужели?
– Представь. Генри подарил их мне сразу после показа коллекции. Ладно, хватит базарить, надевай этот розовый и не думай ни о чем. А то пропустим утреннее солнце.
Мери осталась в своем бикини, Вэлком – в его черном двойнике, и они обе направились к двери, игнорируя трезвонящий телефон.
Всю дорогу к бассейну Мери что-то ворчала себе под нос.
Они расположились в шезлонгах, и Мери с облегчением отметила, что купающихся всего несколько человек. Возможно, удастся скользнуть в воду незаметно. Ей просто необходимо было сейчас искупаться в прохладной воде, чтобы смыть смятение бессонной ночи.
– Золотко, помажь мне спину. – Вэлком протянула ей флакон и легла на живот.
Мери втирала пахнущий кокосом лосьон в безукоризненную кожу.
– А я думала, у рыжих всегда веснушки. Ты уверена, что тебе не вредно лежать на солнце? Может быть, пойдем в тень?
– Мери, купальник на тебе смотрятся отлично. Так что будем лежать здесь, не надо меня уговаривать уйти в тень. Тебе тоже втереть лосьон?
Сделав глубокий вдох, Мери сбросила платье:
– Нет, я сначала искупаюсь.
– Какой ужас, – раздался у нее за спиной глубокий баритон. – Как хорошо, что я вовремя.
Мери оглянулась и уперлась взглядом в Рэма. Некоторое время они, потрясенные – это еще мягко сказано, потрясенные, – смотрели друг на друга. Он был в узких черных плавках. Она впервые увидела его обнаженный мускулистый торс, бронзовую грудь, поросшую густыми курчавыми волосами, его стройные ноги. У нее заныло в животе. Он был великолепен.
Рэм тоже любовался ею, это было очевидно, однако фраза, которую он произнес в следующий момент, вернула ее из мира грез на грешную землю.
– Я не позволю тебе устраивать здесь демонстрации.
– Не позволю? Что значит не позволю? – Она удивленно подняла брови.
Он молча продолжал смотреть на нее. Мери вздернула подбородок:
– А что плохого в этом купальнике? Если хочешь знать, это оригинальная работа Генри. Он существует в единственном экземпляре.
– Ничего, я куплю тебе еще один, который прикроет тебя лучше. Я не желаю, чтобы любой мужчина в Египте, глядя на мою женщину, ронял слюни. Надень это. – Он протянул ей халат и уже всунул одну ее руку в рукав.
Мери тут же взорвалась. Освободившись, она встала перед ним, уперев руки в бока:
– Если ты такой блюститель нравов, то прикрой лучше себя. Я не твоя женщина. Понял? Вбей это в свою тупую башку. Я буду носить то, что хочу и когда хочу. Ты слышишь меня?
Вэлком рядом хохотнула.
Рэм подошел к Мери вплотную и прикрыл ее своим телом.
– Дорогая, будь благоразумна. Ведь люди смотрят.
– Благоразумна! Благоразумна? Так вот, если кому здесь и надо быть благоразумным, так это тебе. – Она начала высвобождаться от его рук. – Я хочу искупаться. А ты, Рэмсон Габри, пошел к черту!
С высоко поднятой головой она прошагала к краю бассейна и прыгнула. Вынырнув через довольно большое расстояние, Мери быстро поплыла. И плыла, пока не прошел гнев. Перевернувшись на спину, она стала смотреть на безоблачное небо. Рядом с ней всплыла темная голова.
– Любовь моя, прости меня, пожалуйста. Я не хотел, чтобы ты сердилась. Признаюсь, я действовал как безмозглый ревнивый дурак. Сразу нарушил три пункта соглашения. Извини. Просто, когда ты рядом, я становлюсь немного сумасшедшим.
У него был такой удрученный вид, такая нежная улыбка озаряла его мокрое лицо, что Мери не могла не смягчиться. Она улыбнулась в ответ, мягко положила руку ему на голову и утопила ее.
Он вынырнул, смеясь и отплевываясь. А потом началась война. Они гонялись друг за другом по воде, топили друг друга, играли, плавали наперегонки, пока Мери окончательно не выдохлась.
Когда она поднималась по лесенке наверх, он выскочил раньше и подал ей полотенце. Рядом стояли двое мужчин. Он встал к ним спиной, стараясь по возможности заслонить ее, пока она не наденет халат. Заметив это, она улыбнулась. Он пожал плечами и посмотрел на нее с невинным видом.
Как и предполагалось, все встретились при посадке на теплоход «Жемчужина Нила». Нонна и Эстер занимали каюту рядом с Вэлком. Несколько других членов клуба «Золотые годы», включая доктора Стоктона, располагались по соседству. С озабоченным видом прошествовала Ли Генри, ведя на буксире понурого Брэдли.
Каюта Джорджа и Жан-Жака была напротив Мери. Рэм, который сопровождал Мери и Вэлком до их смежных кают, занял каюту рядом с Мери, а его помощник Марк Маклеод – напротив него.
Мери всех перезнакомила. Женщины были в восторге от Жан-Жака. Сегодня он был одет в изумрудный вариант вчерашнего розового одеяния. Он целовал дамам ручки и расточал комплименты.
Благостную атмосферу нарушил резкий голос Уолтера Раша:
– Моя каюта должна быть здесь. Это ошибка. Я прошу позвать капитана. Вот моя каюта. – Он стукнул кулаком по двери каюты Рэма.
Служащий засуетился и попытался увести раздраженного пассажира, обещая предоставить ему чудесную каюту на другой палубе. Мери посмотрела на Рэма:
– А как тебе удалось получить эту каюту?
Он пожал плечами:
– Просто повезло, наверное. – Губы его слегка подрагивали.
Прежде чем Мери успела как-то это прокомментировать, Джон Стоктон, в равной мере и джентльмен, и дипломат, подошел к раздраженному Рашу, который вырывал в это время свою руку у служащего.
– Уолтер, – тихо произнёс доктор Стоктон, – я буду счастлив обменяться…
В этот момент тот резко вырвал руку и попал ею прямо доктору в лицо. Джон Стоктон отлетел к стене и медленно сполз на пол. Из ранки, образовавшейся над правым глазом, потекла струйка крови.
Рэм рванулся вперед, но Эстер оказалась быстрее. Она ударила Раша своей сумочкой по голове и выкрикнула ему в лицо:
– Вы злой и нехороший! Смотрите, что вы наделали. – Она поспешила к доктору Стоктону, присела рядом и уложила его голову себе на колени. – О, дорогой мой Джон. Ты ранен. Этот грубый человек сделал тебе больно.
Доктор Стоктон погладил ее руку:
– Все хорошо, все хорошо, Эстер. Не переживай. Я же крепкий, как старый дуб.
Уолтер Раш был в ужасе от содеянного. Он стоял молча и смотрел на окружающих. Затем пробормотал что-то похожее на извинения и быстро ретировался. Появился служитель с аптечкой, но Эстер Беррингтон не позволила никому прикоснуться к раненому. Она сама оказала «дорогому Джону» первую помощь.
