Граф тем временем проводил глазами удаляющуюся фигуру дочери, внимательно посмотрел на Кима, обнимающего Катарин, и, обернувшись к Дорис, иронически улыбнулся. Откинувшись на спинку дивана, он погрузился в раздумья. Дорис взяла в руки свой бокал и с интересом подумала о том, как ко всему этому отнесется Дэвид, но не сумела ответить себе на этот вопрос. Нельзя сказать, что душещипательная история, поведанная Катарин, совсем не тронула ее, но Дорис убедила себя в том, что в сложившихся обстоятельствах ей следует оставаться абсолютно нейтральной и относиться с определенной осторожностью ко всему, что говорит Катарин.
Рыдания Катарин постепенно стихли, но она продолжала тесно прижиматься к Киму, находя успокоение в близости к нему. Его руки крепко обнимали ее, его губы шептали успокаивающие слова, и все это вместе взятое говорило ей о том, что он больше не сердится на нее. «Несомненно, он простил меня, — подумала Катарин, — Франческа тоже на моей стороне».
— Вот, пожалуйста, Кэт, дорогая, — раздался голос Франчески, — я принесла тебе бренди.
— Спасибо, Франки.
Катарин взяла предложенный ей бокал, и слабая улыбка, тронувшая ее губы, придала ее лицу неизъяснимую прелесть.
— Я чувствую себя ужасно. Просто не представляю, как мне оправдаться перед всеми вами! Вы, должно быть, считаете меня чудовищем.
— Не болтай глупости, Катарин, — мягко улыбнулась ей в ответ Франческа. — Я убеждена, что папа теперь не хуже нас с Кимом понимает, какими причинами ты руководствовалась. На мой взгляд, все это — буря в стакане воды.
Франческа плюхнулась в кресло и принялась теребить поясок своего сарафана. Сама того не замечая, снедаемая чувством собственной вины и сжигаемая волнением, она говорила отрывисто, всем своим видом показывая, что не придает большого значения услышанному. Неправильно истолковав тон, которым говорила ее подруга, и не подозревая о его причинах, Катарин испытала некоторое разочарование и даже обиду. Она недоуменно взглянула на Франческу и какое-то время неотрывно смотрела на нее. Не дождавшись от Франчески никаких дальнейших комментариев, Катарин, с легкой жалостью к себе, подумала: «Она действительно не понимает, как трудно мне пришлось. Впрочем, она и не способна этого понять до конца. Всю свою жизнь ее окружают люди, которые обожают ее: отец, Ким, ее кузен и кузина, старая нянька Мелли и домоправительница Вэл. А скоро у нее появится еще и любящая мачеха. У меня же нет никого, ни одной родной души на целом свете. Был единственный человек, любивший меня, — моя мамочка».
Внезапно Катарин отставила свой бокал на журнальный столик и с решительным видом поднялась с места.
— Теперь, когда я все вам рассказала о себе, — спокойным голосом произнесла она, — полагаю, что больше нам говорить не о чем. Мне лучше подняться к себе в комнату и собрать вещи. Я позвоню в «Ла Резерв» Виктору и попрошу его снять для меня там номер на пару дней. Он будет огорчен, если я не буду присутствовать у него на приеме. В понедельник же я возвращаюсь в Лондон.
— Не смеши меня, Катарин. Я не позволю тебе останавливаться в отеле и уж тем более не отпущу тебя в Лондон.
Ким вскочил, властно схватил ее за руку и вопросительно взглянул на отца.
— Конечно, мы обязаны простить Кэт, папа. Печальный опыт ее детства, заброшенность и безрадостное существование в школе, все это, я уверен, извиняет ее. Насколько я был разгневан и обижен на нее прежде, настолько же я теперь действительно верю, что у нее были и есть смягчающие ее вину обстоятельства. Конечно, ей не следовало продолжать лгать после того, как она полюбила меня, но Катарин утверждает, что собиралась рассказать мне все в этот уик-энд и что давно хотела это сделать. Я ей верю. Считаю также, что сегодня ей выпало тяжелое испытание. Боже мой, очутиться здесь с нами лицом к лицу, быть вынужденной давать показания, будто в какой-то инквизиции, пересказывать всю свою жизнь! Разве теперь она не заслуживает снисхождения?
С трудом оторвавшись от тревожных раздумий, Дэвид проговорил:
— Конечно, Ким, конечно.
Он склонил голову в сторону Катарин.
— Мне кажется, что ваша искренность сегодня значительно разрядила обстановку, позволила нам лучше узнать вас и ваше прошлое, дала возможность как следует понять мотивы ваших поступков. Да.
Он откашлялся и взглянул на Дорис.
— Уверен, что выскажу наше общее мнение, дорогая, если заявлю — мы не желаем ничего слышать о переезде Катарин в отель или о том, чтобы она прервала свой отдых здесь. Я прав?
— Абсолютно, — немедленно откликнулась Дорис. — Мы все будем очень огорчены, если вы нас покинете, Катарин.
— О, Кэт, не будь дурочкой! — взволнованно вмешалась Франческа. — Ты не имеешь права уехать. Мы все любим тебя и с нетерпением ждали того момента, когда ты очутишься здесь, с нами. Обещаю тебе, что все это растает как дым, если ты сама не станешь возвращаться к прошлому. Ну, пожалуйста, останься!
— Я просто не знаю… — Осторожно начала Катарин в нерешительности. Она обвела глазами присутствующих и остановила свой взгляд на Киме, выглядевшем напряженным и взволнованным. Она легонько коснулась его руки, а ее лицо, обращенное к нему, было при этом нежным и трогательно беззащитным.
— Если ты уверен, что хочешь этого, то я остаюсь.
— Ну конечно же, мы все этого жаждем! — воскликнул Ким, сжимая ей руку.
Граф Лэнгли медленно поднялся с дивана и приветливо улыбнулся, хотя его сердце тревожно ныло.
— Уже поздно. Скоро должны начать съезжаться гости. Полагаю, что нам всем пора идти переодеваться к ужину.
— О Боже, ужин! Я совсем о нем забыла.
Дорис вскочила и последовала за графом. В дверях она обернулась.
— Ремсоны и Бруксы должны приехать примерно к восьми. Ужин — в девять, в саду.
Ким понимающе кивнул, а Франческа воскликнула:
— Господи, а мне еще надо вымыть голову!
Она подлетела к Катарин, чмокнула ее в щеку и умчалась.
Чуть позже, полчаса спустя, приняв ванну и переодевшись в вечерние туалеты, Дорис и граф, как было условлено между ними, встретились в маленькой гостиной, соединявшей их апартаменты.
— Когда мы поднимались наверх, возникли небольшие сложности, — сказал Дэвид, останавливаясь посредине комнаты и закуривая сигарету. — Мне совершенно не хотелось затевать долгий разговор в присутствии Франчески и тем более с ее участием, на что она так рассчитывала.
Он бросил взгляд на часы.
— Но теперь в нашем распоряжении есть добрые пятнадцать минут, чтобы поболтать до приезда гостей.
Он зашагал по гостиной, опустив голову и глубоко задумавшись. Дорис молча следила за ним, хорошо зная, что в такие минуты лучше оставить его в покое. Дэвид наконец прекратил свое хождение и сел рядом с нею на длинный диван перед окнами.
