Демон Рамм идет по летному полю спиной к камере. Он и самолет выделяются темными силуэтами на фоне восходящего солнца. Рамм надевает шлем и садится в самолет. Появляется Сэм, идет спиной к камере. Он смотрит, как Рамм забирается в кабину и пристегивает ремни. Рамм заводит мотор. «Пока» Сэма. Смущение на его лице. «Пока» Рамма. Самолет трогается с места. Сэм выкрикивает его имя. Рамм поворачивает голову, смотрит вниз. Губы медленно растягиваются в улыбку. Он поднимает руку и дает Сэму знак большим пальцем вверх.
Стоп-кадр. Конец. Титры.
Кирстен закрыла сценарий и провела ладонью по обложке, словно это была шкатулка с фамильными драгоценностями. Она посмотрела на Рэйлана. В глазах – замешательство и.., надежда? Борьба желания и воли закончилась в нем полным поражением последней.
– Иди ко мне, Кирстен, – сказал он Охрипшим голосом.
Она подошла к дивану и села рядом.
– После долгих споров я убедил сценариста, режиссера, продюсера и вообще всю съемочную группу оставить финал открытым, вместо того чтобы заканчивать фильм тяжелой трагической сценой. Никто точно не знает, что происходило в душе у Рамма в тот день. Даже ты, моя милая.
– Ты не…
– А ты и в самом деле думала, что я собираюсь рассказать миру вашу с Демоном тайну?
– Просто я была не уверена.
Он положил руку ей на колено и слегка сжал его.
– Зачем бы я стал причинять тебе эту боль?
– Такая уж у тебя профессия. Ты стремишься к целостности образа, никогда не идешь на компромисс.
– Я ни за что не сделал бы тебе больно ради какого-то там фильма. Я люблю тебя больше, чем любую роль, славу, удачу или что-то еще.
– Рэйлан! – Закрыв лицо руками, она говорила сквозь пальцы. – Я была так упряма, так жестока к тебе, потому что ты слишком проницательный. Я хотела тебя очень сильно. Каждый раз, когда ты дотрагивался до меня, я вся начинала дрожать как в лихорадке.
– Я не понимал, что это было – желание или отвращение.
– Это страх. Я боялась, что ты разгадаешь мою тайну, тем или иным образом почувствуешь, как бедна была моя жизнь. Чем глубже становились твои чувства, тем сильнее я боялась, что ты узнаешь правду. А я должна была защитить Чарли. Ведь это по-честному, разве не так?
Он нежно прикоснулся к ее щеке.
– То, что ты любила его так сильно, вызывает во мне ревность. Но меня восхищает в тебе эта преданность. Ведь половое бессилие Чарльза Рамма могло бы быть потрясающей сенсацией, и книга принесла бы тебе гораздо больше денег.
– Я не знаю, как закончить ее.
– Хочешь совет? Пусть ее конец будет примерно таким, как в фильме.
– Но люди хотят знать, было это самоубийство или нет.
– Почему ты считаешь себя обязанной давать ответ, в правдивости которого не уверена? Пусть читатели сами делают выводы. Концовка фильма оставляет простор для размышлений. Никто не знает о его половом бессилии, кроме тебя и меня. Более того, импотенция ничуть не умаляет ни его достоинств, ни значения того, что он делал. Он старался жить так, чтобы не обмануть ничьих ожиданий. Единственный человек на свете, которому он причинил боль, это ты. – Рэйлан взял в ладони ее лицо. – И с сегодняшнего дня я начну избавлять тебя от этой боли.
– Но…
Приложив палец к ее губам, он не позволил возразить.
– Не сотрясай воздух зря. Я побью все твои аргументы. У меня с детства привычка добиваться своего.
Целуя, Рэйлан почувствовал, как она дрожит.
– Ты меня правда любишь? Он улыбнулся и тихо сказал:
– Правда люблю.
Кирстен положила голову ему на колени и умиротворенно вздохнула:
– Ты самый добрый человек на свете.
– Привет, мам. Ты хорошо устроилась? Нравится гостиница?.. Ну и прекрасно. Как тебе премьера?.. Ты видела, как я подмигивал? Жаль, что вы с папой не могли сидеть вместе со мной и Кирстен, но даже просто знать, что вы там, значило для меня… Я рад, что тебе понравилось… Конечно, для того мы и старались, чтобы люди плакали. – Он прикрыл трубку рукой. – Мама говорит, что плакала, – сообщил он своей жене и продолжил телефонный разговор:
– Я тебе говорил, что «Демон Рамм» вошел в список бестселлеров в последнем номере «Нью-Йорк тайме»?.. Говорил? Ну, знаешь, я горжусь этим. Кирстен улыбнулась, и Рэйлан послал ей воздушный поцелуй.
– Она вовсю работает над третьей книгой. Кажется, есть уже две главы в черновом варианте. Просто ревную ее к пишущей машинке… Я предлагал купить компьютер, но она наотрез отказалась… Даже не знаю. Что-то типа «нравится поглаживать страницы рукописи». – Он снова накрыл трубку и сказал жене:
– Звучит немного странно, дорогая. Если ты ощущаешь потребность что-то поглаживать, то… Что ты говоришь, мам? Кирстен отвлекла меня… О да, я знаю, ребенок не помешает ее карьере. Мы работаем над этим… Да, да, очень худенькая, но доктор сказал, что она нормально перенесет беременность. Он очень внимательно ее обследовал, все наладил, отрегулировал. Думаю, тысяч пятьдесят миль она протянет без капремонта. – Он со смехом увернулся от подушки, пущенной ему прямо в голову. – Скажи папе, я тоже заметил. – Он прикрыл трубку рукой и снова обратился к Кирстен:
– Папа просил передать, что ты сегодня была невероятно красивой, хоть ему и не удалось рассмотреть тебя хорошенько из-за толпы. – Затем продолжил разговор с мамой:
– Нет, она не изменила своего отношения к жизни на виду у публики, но я объяснил, если не хочешь, чтобы всякие уроды таращили на тебя глаза, надо быть менее привлекательной… Ой, прости, мам. Ты абсолютно права, не стоило ругаться… Да. Слушай, скажи, вы приедете в Малибу к завтраку?..
Здорово, мы ждем не дождемся, когда же вы посмотрите дом. Он точно такой же, какой был у Кирстен в Ла-Иолле, – просторный, светлый и расположен над океаном. Нам обоим нравится… Что? Хорошо, передам… Около одиннадцати? Великолепно. Целуем. Спокойной ночи. Рэйлан повесил трубку.
– Мама с папой благодарили за цветы и фрукты. Напомни мне, что надо послать чаевые посыльному в отель «Беверли-Хиллз».
– Я уже позаботилась об этом за тебя" дорогой.
– Я всегда знал, что ты мне для чего-нибудь да пригодишься.
Послав ему томный взгляд, она очень соблазнительно провела по губам язычком.
– Но не для того, чтобы давать на чай посыльным.
В тот день, когда Кирстен перестала пугаться шуток на тему секса, Рэйлан Норт понял, что она навсегда рассталась с болезненными воспоминаниями. Теперь, по прошествии года с тех пор, как они поженились, Кирстен стала открыто выражать свою заботу, любовь и желание – без страха быть отвергнутой.
– А Шерил и Грифф завтра тоже приедут? – спросила она.
– Да, – ответил Рэйлан, снимая смокинг и небрежно кидая его на спинку стула. – И мама просила передать, чтобы ты убрала подальше от Дилана все бьющееся и ломающееся.
