Чужая девочка вернула их друг другу, напомнила, что они – муж и жена, семья, что они вместе. Должны быть вместе, и в горе, и в радости.
ОРАНЖЕРЕЯ постепенно приобретала завершенный вид. Эркер уже превратился в уголок экзотического сада, в стеклянный потолок которого упирались ярко зеленые стебли бамбука. Одна стена внутреннего помещения предназначалась исключительно для кактусов. Лиза по-прежнему не просто расставляла их по полочкам, а собирала в композиции, больше похожие на миниатюрные латиноамериканские пейзажи, посыпая почву камешками и песком.
- Теперь у меня есть своя лаборатория, - Лиза раскладывала на огромном столе пинцеты и скальпели. – Осталось купить хороший микроскоп.
- Еще буквально неделя-полторы и - можно сдавать объект приемной комиссии, - пошутил Илья, хотя шутка вышла грустной: он ведь понимал, что сначала закончится его строительство, потом завершится отпуск и Каменеву придется уехать. Ведь нет никаких веских причин здесь задержаться? – Осталось фасад покрасить, от дома дорожку плиткой выложить, чтобы осенью грязь на сапогах не приносить. И так – по мелочи: вешалку прибить, полки запасные ошкурить, электрощит снаружи установить.
- И еще съездить в Марьину Рощу, к Симоновым, - напомнила Лиза. Ей, если честно, тоже не хотелось, чтобы Илья в один прекрасный день взял и исчез. Она привыкла к их ежевечерним встречам у камина, когда слышно не только как потрескивают дрова, но и как подпрыгивает собственное сердце, стоит Илье случайно коснуться ее плеча. Вы заметили: огонь производит на людей сильное впечатление, рядом с ним мы никогда не ругаемся. Наоборот, говорим полушепотом или вообще умолкаем. – Представляешь, а вдруг дверь откроет Ольгушкина дочка!
- А я иногда думаю, может быть, нам не искать ее больше, - эта была еще одна мысль, которая не давала Илье покоя последние дни. – Сейчас она взрослая женщина. В ее жизни все понятно и разложено по полочкам. А тут придем мы, перечеркнем жирной чертой все, что она знала до этого о себе, и тем самым ввергнем ее в хаос сомнений.
Лиза удивленно посмотрела на Каменева.
- Ну, поставь себя на ее место, - пытался объяснить свою логику Илья. - Допустим, сейчас позвонят у калитки и неизвестные люди сообщат, что твоя родная мама вовсе не Алена, которая была так добра к неродной дочери, а совсем другая женщина. Которая мало интересовалась тобой, предпочтя свою крошку мужчине.
- Во-первых, не просто мужчине, а отцу девочки, – возмутилась Лиза. - А во-вторых, она его БЕЗУМНО любила! Любовь все может извинить!
- Даже жестокость? Ведь Ольга лишила собственного ребенка материнской ласки! – Илья чувствовал, что назревает конфликт, но уже не мог остановиться.
- Она же раскаялась и хотела попросить у девочки прощения! – почти прокричала Лиза.
- И ты думаешь, что сегодня ее дочери от этого станет легче? Понять через 30 лет, что родная мама когда-то давно раскаялась, сломав, вероятно, ее судьбу? Я бы предпочел о таком не знать. И считаю, что мы не имеем права вмешиваться в чужую жизнь.
- А по мне так лучше знать, - упрямо повторила Лиза. - По крайней мере, Ольгушка имеет право на то, чтобы о ней рассказали ее дочери! И мы должны передать письмо адресату.
Вечером они не встретились у камина. Никто не хотел разжигать огонь. Тень чужой жизни ходила по старому дому, скрипя деревянными половицами.
Но утром они молча сели в машину и поехали в Москву. Они сами запустили маховик. И уже не в их силах его остановить. Да и нужно ли? Спор о том, что лучше, когда человек все знает или блаженствует в неведении – стар как сама Вселенная. И четкого ответа на этот вопрос человечество так до сих пор и не сформулировало.
Судя по всему, Симоновым не повезло: Лиза и Илья припарковали машину у типовой хрущевской пятиэтажки. На лестнице, по которой пришлось долго подниматься – создатели панельного дома наивно думали, что жильцы поселятся здесь временно, и съедут в более комфортные условия, не успев состариться, поэтому лифт не запроектировали - пахло всеми квартирами сразу. То есть кошками, жареной картошкой, табаком, отбросами, туалетом и какой-то безысходностью. Хотя двери на площадках стояли железные, крепкие. У одной из таких и остановились наши герои. Не обнаружив звонка, Лиза осторожно, но настойчиво постучала кулачком. Загремели ключи, кто-то медленно открывал сначала первую, деревянную дверь, потом распахнул и вторую. Странные все же люди москвичи: убеждая себя и других, что жить в мегаполисе опасно, помнят об этом в любой другой день, кроме выходного, когда смело отворяют дверь, даже не поинтересовавшись, кто именно пришел. Они уверены, что воры и бандиты по выходным тоже отдыхают, поэтому позволяют и себе расслабиться.
- Кто вам нужен? - на пороге стояла женщина лет шестидесяти, мокрые седые волосы, аккуратно причесанные, доставали ей до груди.
- Наталья Симонова, – первым и на этот раз начинал знакомство Илья.
- Она перед вами, - уперла руки в боки хозяйка. – Только я вас не знаю.
- Когда-то вы жили в коммуналке, в центре, - Илья заглянул женщине через плечо. «Так, квартира однокомнатная, - щелкнуло в голове. – Значит, либо не успели переоформить ордер, либо отказались от девочки». - И у вас была соседка – Ольга Терещенко.
- Мы ее родственники, - поддержала беседу Лиза, она уже тоже поняла, что у Симоновых квартира однокомнатная.
- Она умерла,- равнодушно констатировала Наталья.
- Да, да, мы в курсе. Но ведь у нее осталась девочка. Зина Хомкина предположила, что вы могли ее удочерить, - Илья всеми силами пытался продолжить разговор.
- Могла, но не решилась. Все сложилось не так, как я планировала.
Наталья все в жизни планировала заранее. Что замуж надо выйти не позже 20, потом завести ребенка, потом переехать в отдельную квартиру. И поначалу у нее все получилось: Виктор появился на горизонте в назначенный срок, и предложение сделал строго по ее графику. Вот со следующим пунктом – рождением ребенка – не сложилось. Неудачная беременность, быстро закончившаяся выкидышем, отодвинула воплощение планов в жизнь на неопределенное время. Зато на горизонте замаячила реальная возможность переехать в отдельную квартиру. Наталья смотрела на Ольгушкину дочку и размышляла. Да, славная девочка, вернула их с Виктором друг другу. Но ведь врачи говорили, что Наталья еще может родить. Так зачем связываться с чужим ребенком? Кто знает, какой изъян потом вылезет наружу. И будешь проклинать себя, что совершила когда-то глупость. Нет, не стоит ломать собственные планы, у нее еще все впереди – так думала Наталья, укладывая в коробки их с Виктором вещи, устраиваясь в новой квартире, провожая мужа на работу, встречая его по вечерам. Месяц за месяцем, год за годом. Но в какой-то момент, взглянув на себя в зеркало, она сделала страшное открытие: впереди-то уже мало что ее ждет. И как же она пропустила ту точку на вершине, когда уже поздно строить планы на будущее, потому что все-все-все – уже позади?
