— Глебушка нет. Нельзя. Я не могу.
— Но почему? Ириш, я ж не делаю ничего плохого. Только целую. Тебе не нравятся мои ласки?
— Нравятся. Господи, Глебушка, дело не в этом… Как сказать не знаю…
— Скажи ещё раз Глебушка, а? — попросил, улыбаясь, он. — Так в чём дело?
— Во мне дело, понимаешь. Я горю так, что вот-вот взорвусь. Я полезу, ты не оттолкнёшь…
— Малыш, это говорит о том, что я тебе небезразличен. Ты хочешь меня, да?
— Глебушка, я не могу. Я принадлежать и любить поклялась только одного человека — моего мужа.
Глеб поморгал округлившимися глазами. Хотя с чего. Примерно что-то в этом роде он от неё и ожидал услышать. Правда, кому нужны теперь эти формальности, чтоб заниматься сексом… Но ведь ему и нравилась она за это. Что не такая, как все. Совершенно особенная.
— Вот дурёха, так и будет, ты и будешь принадлежать только мне, — он сделал паузу и взглянул на меня. Я слушала его, затаив дыхание. Он продолжил:- Только не падай в обморок. Мы прямо отсюда заезжаем в маниципалитет и регистрируем наш брак.
— Глеб, что ты говоришь. Я окончила только первый курс и не собиралась замуж. Меня убьют дома. — Поняв всю серьёзность вопроса, напугалась я.
— Ириша, ты же взрослая барышня. А я собирался? И я не собирался. Но так случилось. Две гуляющие по свету половинки слились в одно. Я не смогу жить без тебя.
— Я без тебя тоже, — прошептала растерянно и я.
— Ну вот. Так зачем же испытывать судьбу.
— Но у тебя наверняка были женщины.
— Отрицать глупо. Но разделить со мной судьбу никому не предлагал. Ни с кем не захотелось проспать всю жизнь в одной постели.
— Глеб, я не готова стать вот так запросто взрослой женщиной. Ведь это же обязанности, ответственность… К тому же военный институт. Три года я должна прожить на казарменном положении.
— Ну, хорошо, давай распишемся и никому не скажем. Это будет только нашей тайной. Как тебе такой вариант?
— Я должна подумать.
— Сколько тебе надо?
Это был нажим и я выставила рога.
— Не торопи и давай выберемся отсюда на солнышко, эта интимная обстановка сводит меня с ума.
Он шагнул сквозь пелену соблазна и мы вновь оказались в райском саду. Глеб сорвал цветок и пристроил мне его в волосах. По дороге я тоже потянулась за цветком, пытаясь потрогать показавшуюся мне бархатной вороночку. Глеб одёрнул:
— Не трогай. Нельзя.
— Почему? — не поняла я.
— Это животное, а не цветок. Причём ядовитое. Укусит, будет болеть.
Я отдёрнула руку и всмотрелась в его лицо. Не похоже чтоб шутил.
На веранде опустил на стул, проверил ногу. Замазав мазью, залепил пластырем. Моё удивление читалось на лице:
— Надо же, здесь есть аптечка?
— Здесь есть всё. Даже электростанция и вертолётная площадка. Просто устроено так, чтоб не нарушать впечатления уединения. Не ходи больше босиком, хорошо?
Я кивнула. Голод сосал под грудью. Мы не слабо погуляли.
— Глебушка, раз у тебя есть всё, давай съедим что-нибудь.
— Проголодалась? Сейчас организую. Посиди.
Чего бы и не воспользоваться мудрым советом, но я полезла с предложением. Наверное, весь секрет состоял в том, что мне хотелось побыть с ним.
— Я могу тебе помочь. С огнём я, конечно, не умею, но порезать запросто.
— Ну, раз желания через края, то пожалуйста. Найди шлёпки, а я разожгу огонь.
Мне доверили резать овощи и помыть фрукты. Я особенно не лезла на рога. Наблюдая за ловко орудующим у такой себе печки парнем, делала для себя всё новые и новые открытия. Этого Глеба не знал поди даже Саша. Он совершенно другой нежели хотел казаться окружающим. Такой себе хамелеончик. Передо мной не просматривался сейчас папенькин сынок. И холодная расчётливая акула бизнеса был тоже не его типаж. Наоборот, сильный, ловкий парень, обволакивая нежностью и тяня в омут страсти, царапая моё сердце, с упорством и знанием дела пудрил мне мозги. Это игра или мне открылся настоящий Глеб Морозов? Но не спросишь, можно спугнуть, если это обнажение его души.
— Глеб, у тебя ловко получается, я думала ты пай мальчик. — Не выдержала всё же я, хоть краешком, но коснуться этого вопроса.
Он, не отходя от плиты и закрывшись от огня и брызг масла фартуком, улыбался.
— Я ж должен, прежде чем предлагать людям этот вид отдыха, обкатать его на себе.
— Но ты совершенно другой. Я видела циничного, избалованного обормота. А на поверку вышло всё не так. — Я чувствовала, что от бессвязной речи краснею до корней волос. «Какое счастье, что он ко мне спиной!» Похоже, я его смутила.
— Я тоже видел такую себе самовлюблённую феминистку — цыпочку. Но это маска. Вот и у меня — маска. Да и большинство живут так. Выстави напоказ ранимую душу, в неё сразу же залезут лапами и наплюют. Разве не так?
— Может быть ты и прав. Хотя ночь не перевешивает день. Всё в этом мире уравнивается. Плохое и хорошее качается на одних весах и на чаши бросаются одни и те же гирьки.
— Ну что поделать, если я эгоист. Никак не хочу, чтоб было 50 на 50. Светлое должно перевесить тёмное. Имею право?
— Имеешь.
— Ну вот и ладушки. Ты приняла моё предложение?
— Ты ж обещал не торопить…
— Я не тороплю, а подтягиваю верёвочку, — хмыкнул он.
— Глеб, но мы забыли о попытке похитить тебя. Вдруг они повторят, а мы расслаблены и не готовы.
— Ты по — книжному думаешь об этих людях. Только в детективах всё сложно, многоходово и напыщенно. В жизни, как видишь до гениального просто. Минимум информации обо мне и план готов. Причём прост до детективного неприличия. Я добровольно сажусь на катер. Притаскиваю ещё и тебя. По собственному желанию ем и пью. Сам нанимаю людей. Правда, не уверен теперь, что это те самые. Но ведь я-то об этом не ведаю. И всё буднично. Нет многоступенчатых ходов, умопомрачительных закруток. Всё гениальное просто. Без тени подозрений. Возьми хотя бы этот остров с хижиной. Никаких особых вложений. Ни денежных, ни умственных. Нагота среди цветов, озёр и водопадов, разве это не здорово. Неповторимо и незабываемо. Барыши из ничего текут. Как ты думаешь, с чего я так быстро раскрутился… Отец, конечно, на первых парах помог. Только моя голова напичкана идеями. Простыми и плодоносящими. И ты не совсем права думая, что я тупой и поэтому держу твоего брата. Он лучший был на курсе финансист и я отхватил его себе, чтоб развязать свои руки для другого. Но я отвлёкся… Мы говорили о похищении. Вот и в их расчётах, как и во всём стоящим, всё было просто и непременно получилось бы, не будь осечки с тобой. Злой умысел моего противника до гениального прост. Он такой же как я, только в тёмном цвете. Его голова и энергия направлена на другое. План хорош и срыв у него произошёл по твоей вине. Они и предположить не могли, что хрупкая девушка может так бить ногами и кидать мужиков на лопатки. Так просто и с толком проворачивать дела и делать деньги могут только наши. Естественно хвост тянется от головы, а голову надо искать у нас дома. Вот дома и будем искать. А сейчас не опасно. Чтоб снова так просто и без напряга всё организовать нужно время. Случай опять простой словить надо. Так что они почистят пёрышки, поймают ситуацию и повторят.
