— Мы расстались, потому что оба даже из-за любви не хотели идти на компромисс.
— Не везет вам, Патриция! — В голосе Адамса зазвучала неподдельная теплота. — То ваш отец, то этот глупец Эдвард... Теперь понятно, почему вы считаете, что каждый мужчина только и думает о том, как бы сломать женщину...
Казалось, что обстановка разрядилась, и Патриция мысленно похвалила себя за проявленное упорство и заслуженную победу. Но им еще столько нужно было сказать друг другу...
— Неужели эти банкноты,— продолжал Грегори, переключив свое внимание на кейс с деньгами, — равноценны тому, что вы мне сейчас сказали? Неужели для вас было так важно высказаться?
— Я бы выставила на этот стол и три таких кейса с деньгами, только чтобы заставить вас выслушать меня.
— Но почему? — настаивал Грегори. В глазах его томилось ожидание.
— Потому что я совершила ужасную ошибку, послушавшись не своего сердца, а грязной сплетни вздорной девчонки. Я должна была быть дальновидней, мудрей, а не идти на поводу общественного мнения.
— Да что говорить,— изменившимся, взволнованным тоном заговорил Адамc, — моя репутация, что касается отношений с женщинами, и вправду всегда была далека от безупречной...
— Была? — переспросила Патриция.
Грегори порывисто провел рукой по волосам.
— Я объясню, — выдохнул он. — Я уже говорил вам, что моя мать умерла, когда мне было семь лет. Меня растил отец, но мы были с ним скорее как друзья, нежели как отец с сыном. Всякие машины, гонки, лодки... Эдаких два разгильдяя, безответственно относящиеся к себе и к жизни. А все потому, что некому было волноваться за нас. Ни мамы, ни сестры, ни жены, некого жалеть, не из-за кого переживать. Во многом такое черствое, наплевательское отношение я перенес на свою личную жизнь. Я не считался с чувствами женщин, и теперь мне больно об этом вспоминать. Но в один прекрасный день все изменилось. Отец второй раз женился, и я своими глазами увидел, как его молодая жена страдает, вынужденная терпеть взрослые шалости отца, его легкомыслие, безответственность. А несколько лет назад погиб Джонатан...
— А потом произошла и ваша авария, — в унисон зазвучал голос Патриции.
— Я видел, как Глория горевала по мужу, она была безутешна, убивалась, словно помешанная. И я с ужасом осознал, что, если умру, никто не прольет надо мной и сотой доли этих священных слез печали и любви.
— Не говорите так, — вздрогнула Патриция. Ей было страшно даже вообразить, что его не станет.
— Я говорю, что чувствовал. Но была и еще одна причина, перевернувшая мое мировоззрение.
— Какая? — Патриция затаила дыхание.
— Я думаю, вы знаете, — ответил он, пристально глядя в ее глаза. — Скажите мне правду, почему вы здесь? Исключая ваш багаж и пожертвование.
Она мечтала сказать правду, но не осмеливалась. Боялась открыть ему свое сердце. Но Грегори, казалось, прекрасно читал по ее лицу.
— Ну ладно, — с нежной улыбкой произнес он и взял ее трепещущую руку в свою. — Я помогу тебе, сам скажу. Последняя капля упала в мой кубок, когда я встретил тебя. Самую красивую женщину в мире, которая незаметно украла мое сердце. Но все время держала меня на расстоянии, а я страдал, не зная, как подступиться к ней.
— Нам тогда было трудно понять друг друга, — стала оправдываться Патриция.
— А я ведь, знаешь, тогда не уехал,— признался Грегори смущенно. — Когда ты выскочила из машины на шоссе... И Глория на меня страшно обиделась, поскольку я приехал почти ночью.
— Ночью? Ты действительно тогда не уехал?
— Я спрятал машину в кустах и следил, когда ты поймаешь такси. Потом ехал за тобой до железнодорожной станции. Проверил, все ли в порядке. Только убедившись, что ты благополучно сидишь у окна поезда, я рванул в Лондон, но опоздал непоправимо. Я был жутко расстроен нашей ссорой, места себе не находил, а твой чемодан стал моим единственным шансом заманить тебя в мой дом.
— И видишь, я пришла, — счастливо проговорила Патриция.— И пришла с миром, а ты, сухарь, как меня встретил?
— Но я только для храбрости притворялся сердитым. А ты все еще боишься сказать, зачем пришла ко мне?
— Уже нет. Я собиралась сказать, что люблю тебя и не могу без тебя жить.
Грегори хотел было что-то ответить, но из всех слов выдохнул только: «Иди сюда» — и тут же почувствовал терпкий вкус ее солоноватых, напоминающих о море губ. Именно о море, потому что он уже тонул в море любви, захлестнувшем их с головой, и ему вовсе не хотелось просить о помощи!
КОНЕЦ
Внимание!
Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам
