Инид Джохансон - Гром и молния

Расчувствовавшись, Мэделин погладила его по щеке, но вдруг вспомнила, о чем они говорили перед его признанием.

— А ребенок? Наш ребенок? Ты ведь раньше хотел с этим повременить. Ты был совсем не рад, когда обо всем догадался. Я разочаровала тебя. Это очень плохо?

Вместо ответа он уложил ее на подушки и, не отрываясь, глядел на нее с обожанием.

— Сейчас меня волнует только одно — простишь ли ты меня. Я был ослеплен своей дурацкой ревностью и ни о чем не задумывался. Когда бы наши дети ни появились на свет, они всегда будут желанными. — Кончиком пальца он провел по ее нежным губам, его голос внезапно стал серьезным. — Раньше я всегда, что называется, лез из кожи вон. Я никак не мог остановиться на достигнутом. Я хотел быть не просто лучшим, но лучшим из лучших. Теперь единственное, чего я хочу, — это всегда быть рядом с тобой и нашим ребенком. И можешь оставаться на своей работе столько, сколько захочешь, я не против. Если захочешь работать и после рождения малыша, мы найдем ему самую лучшую няню...

— Мой любимый, я прощу тебе все, что угодно. — Мэделин потянулась к Роналду и обняла его, заметив в его глазах огонь желания. — Я останусь на работе только месяц, как обещала. Марк здорово подвел Алана, потеряв много заказов. Алан хотел, чтобы я ему помогла, но, думаю, он и сам со всем справится. А потом я перейду к тебе. — Она тепло улыбнулась ему. — Мы вернулись на ту дорогу, которая так счастливо начиналась для нас. — Она блаженно вздохнула.

— И больше никогда с нее не сойдем, — согласился Роналд, склоняясь над ней, перед тем как прижаться поцелуем к ее сладостным губам.