– Что-то не так?
– Нет. Просто я думала о вашей яхте. Бьюсь об заклад, вода у вас там голубая, песок белый, и на всех стаканах с напитками – крошечные зонтики.
– Только не на моих.
– Ну разумеется, – разочарованно кивнула Гвен. – А на вашей яхте есть кухня, постель и все такое?
– Да.
– И вы все бросили, чтобы приехать в Огайо, только потому…
– У меня здесь работа. Я долго не пробуду.
– Вот как? Тогда почему…
– Потому что комната дешевле, чем номер в отеле. Хотя, как выяснилось, процедура вселения куда дольше…
– Сейчас принесу ключи.
Гвен пулей полетела в офис, но только роясь в ящике стола, сообразила, куда его придется поместить.
2В. Как раз напротив ее спальни.
Гвен взяла трубку, нашла бумажку с телефоном Мейсона, приколотую к доске объявлений, набрала номер, прислушиваясь к «Уэзергерлз», певшим «Я чувствую, грядет шторм», и одновременно наблюдая за бродившим по галерее мистером Брауном. Похоже, он рассматривает морские пейзажи Доркас. Они помогут ему не тосковать по своей яхте. Работы Финстерс кого угодно отвратят от моря, причем навеки.
– Алло?
– Клеа? Это Гвен Гуднайт. Некто по имени Форд Браун хочет снять у меня комнату. Он сослался на вас.
– Я его знаю. Все в порядке, – заверила Клеа.
– Ну что же… – Гвен снова взглянула через стекло. Несмотря на обнадеживающие сведения, тревога ее ничуть не уменьшилась. Неприятный тип. – О’кей. Спасибо.
Значит, Клеа поручилась за него. И у него оказалось шестнадцать сотен наличными. «Ну а если он убьет меня, я вполне заслужила такую участь – зато, что продалась», – решила Гвен и вышла к Брауну, чувствуя, что по крайней мере операция удалась лучше, чем с Дэви, хотя Дэви и знал фильм Милланда.
– Дверь по коридору слева, – сказала она, вручая ему ключи. – Я вас провожу.
– Спасибо, – кивнул он.
Гвен стала подниматься по лестнице, чувствуя спиной его взгляд, потому что он шел по пятам. «Господи, прошу, подай мне знак, что все будет хорошо!» Гвен вдруг стало бесконечно тоскливо, и она резко обернулась. Их глаза оказались на одном уровне, потому что Браун стоял на две ступеньки ниже.
– Вы, случайно, не знаете слова из семи букв, означающего человека, склонного к греху?
Он бесстрастно смотрел на неё. Только губы чуть дернулись.
– Нет, мэм.
– Жаль. – Гвен пожала плечами, чувствуя себя редкостной идиоткой. Чего еще ждать от жизни, когда даже такие неприятные типы посмеиваются над ней? – Ничего страшного. Просто я разгадываю кроссворды, а этот никак не дается.
Он кивнул. Гвен вздохнула и повела Брауна в его комнату. Он вошел, молча огляделся, поблагодарил ее за помощь и закрыл дверь, оставив ее в коридоре, все еще расстроенную происходящим.
Черт, кажется, она сдала комнату убийце. Убийце, имеющему яхту.
Гвен повернулась и увидела на лестнице Тильду.
– Кто это был? – спросила та.
– Мистер Браун. Он только что снял 2В.
– Небеса милосердные! – ахнула Тильда, входя за ней в офис. – Прямо напротив твоей. Гвенни, твоя удача наконец-то проснулась.
– Он всего лишь жилец, – напомнила Гвен.
– Никакого воображения! Нет чтобы хоть попытаться!
–. Как ты? – съязвила Гвен, и Тильда моментально заткнулась.
Дверь галереи открылась, и с улицы вошла Надин, сосредоточенно водившая языком по зубам.
– Какое-то странное ощущение, – тараторила она. – Доктор Марк передает привет. Там все удивлялись, до чего я модная. – Но, хорошенько приглядевшись к родственницам, немного притихла: – Что на этот раз?
– Гвенни только что сдала последнее помещение, – пояснила Тильда. – Очень крутому парню.
– Саймону?
– Кто такой Саймон? – удивилась Гвен.
– Нет, еще одному крутому парню, – продолжала Тильда, хмурясь. – Хотя действительно, у нас здесь наблюдается редкостное изобилие мужчин.
– Кто такой Саймон? – недоумевала Гвен.
– Друг Дэви, – ответила Надин. – Временно живет в его комнате. Это он заплатил за аренду.
– А где теперь живет Дэви? – поинтересовалась Гвен.
– Так как насчет мистера Брауна? – вмешалась Тильда.
– Кажется, он перебрался к тете Тильде, – выдала тетку Надин.
Гвен посмотрела на дочь, но та уже уставилась в потолок.
– Да… мистер Браун. Уверена, что он прекрасный человек. В нем есть что-то от киношного ковбоя. И зовут его Форд. Возможно, мама вспомнила Джона Форда, когда выбирала ему имя.
– Форд Браун? – переспросила Тильда, отвлекаясь от потолка. – А второе имя?
– Понятия не имею, – пожала плечами Гвен, возвращаясь к своему табурету за стойкой. – Зато я получила шестнадцать сотен долларов.
– Потому что если его второе имя – Мэдокс,[9] значит, он живет по фальшивым документам. Или потомок знаменитого художника, но вряд ли на это много шансов.
– Знаменитого художника? – оживилась Надин.
– Или его мама очень любила свой «тандерберд», – покачала головой Гвен, открывая книгу с кроссвордами, – Боюсь, паранойя разыгралась у нас по полной программе. По-моему, хватит.
– У меня репетиция, – с сожалением объявила Надин. – Но держите меня в курсе насчет этого ковбоя-художника.
– Обо всем узнаешь первая, – заверила Гвен, возвращаясь к кроссворду.
– Мы с Дэви собираемся добыть картину, – сказала Тильда, целуя мать в щеку. – Позвоню, если понадобится залог.
– Договорились, – рассеянно пробормотала Гвен, погруженная в сложности разгадок, почти не заметив, как ушла дочь. Слава Богу, что существуют кроссворды. Уж там не найдешь ничего огорчительного.
Итак, «склонный к греху». Семь букв.
«Форд Браун», – подумала она.
Нет, тут девять букв.
«Может, пончик?»
Гвен перешла к следующей цифре.
Наверху Дэви тщательно просмотрел записи о картинах Скарлет и теперь строил планы на будущее.
– Эта комната начинает мне нравиться, – сообщил он Стиву, растянувшемуся на белом покрывале. – Как и ее владелица, она обладает безграничными возможностями. – Стив со вздохом положил голову между лапами, и Дэви почесал его за ухом. – Ты в самом деле без ума от нее? Молодец. Ты прав, она никогда тебя не предаст. Собачье печенье и место на кровати обеспечены тебе до конца жизни.
Стив немного приподнял голову, чтобы лучше слышать, и Дэви подумал о Тильде, находившей время заботиться обо всех, отчаянно пытавшейся вернуть картины, чтобы никто не узнал правды о ее отце, продававшем подделки.
Должно быть, разгадка именно в этом. Что-то неладное с этими картинами. Что-то опасное, иначе Тильда не пошла бы на преступление. Она просто не способна ни на что подобное, уж это точно. Интересно, какой она стала бы под крылышком его отца? Вряд ли разница была бы очень уж велика. У некоторых людей честность в генах. У них нет потребности проникнуть на запретную территорию, когда все нервные окончания так и зудят, а каждый звук и запах тысячекратно усиливаются. Господи, как же он соскучился по этому! Спасибо папочке за то, что подсадил сыночка на адреналин!
