— Ричард, — покашливая, произнес француз. — Я подумал вот что: Элизабет никогда не была во Франции и…
Луи поймал его за стойкой бара, он встал вместо заболевшего сотрудника и готовил напитки.
— Элизабет?! Причем тут моя жена? — с притворным подозрением спросил мужчина, высунув голову. — Я думал, ты все пытаешься заговорить о моей сестре! О любви к ней!
— Ты знаешь, что я хочу на ней жениться?
— Ну… так глобально я пока не задумывался, но о вашем романе известно всем.
— Правда? — недоверчиво уточнил Луи.
— Американцы не так глупы, как может показаться на первый взгляд.
Кто-то выкрикнул «Ричард» и мужчина встрепенулся. Среди персонала началась суета.
— Началось! Воды отошли!
— Я становлюсь папой! — с волнением произнес Ричард и помчался к своей жене.
Элизабет кричала, что не может рожать, потому что у нее запланировано интервью, о котором Ральфи договорился еще месяц назад.
— Что тебе дороже — ребенок или интервью? — строго спросила Кэтрин.
Элизабет попросила мужа убрать сестру, потому что она ее пугает.
— Это не справедливо, — воскликнула она. — Я из вас самый рациональный человек! Кстати, я уже вызвала врача, пока вы тут все кудахчете!
— Оставьте ее! — скомандовала Элизабет и распорядилась, чтобы Кэтрин решила вопрос с телевидением.
Медицинская помощь приехала быстро, и Элизабет забрали в больницу, а муж отправился следом за ней. Все ждали в волнении вестей, припрятав шампанское в холодильник.
* * *
Элизабет долго отнекивалась, но все же согласилась на прямое включение.
— Поймите, вашего выступления ждут многие люди. Для них важно то, что вы скажите.
Женщина немного отдышалась и одобрительно кивнула. Включилась камера и вся Америка наблюдала за включением из палаты писательницы, всего час назад ставшей мамой:
— Я не люблю вопрос: что для вас самое важное! Для меня важно все, что меня окружает. Я счастливый человек — и это правда. Однажды мне удалось родиться заново. Получилось у меня, а значит — получится у вас. Рискуйте, желайте, стремитесь к лучшей жизни. Мы с вами не можем знать, что будет через тысячу лет, но мы понимаем, что сегодня можно сделать много хорошего, светлого и доброго. Когда я писала свою книгу, я не боялась быть откровенной. Смотрите на мою историю и делайте по-другому! Главное — не бояться делать уверенные шаги навстречу счастью. Я призываю вас — не быть ничьей тенью!
Малыш громко затребовал внимания и Элизабет, извинившись, поспешно попрощалась.
— Теперь я мама и он здесь главный, — со смехом произнесла она.
Журналистка пожелала всего самого наилучшего Элизабет и задала последние вопросы:
— Какие планы у вас на будущее и будете ли вы продолжать свою деятельность в рамках издания книги «Не быть ничьей тенью»?
— Конечно, я обязательно доеду до тех городов, куда еще не успела добраться. Думаю, уже через пару месяцев. Няню малышу я уже нашла. Запланированы встречи и семинары. А что касается будущего… я хочу второго ребенка! Это — настоящее счастье!
Врач вошел в палату и строгим голосом произнес, чтобы все покинули помещение:
— Это вам не студия! Немедленно уходите!
В коридоре журналистка поймала Ричарда и попросила сказать несколько слов о супруге. Он с трудом справлялся с волнением, но все же произнес:
— Элизабет рядом… Всегда… Я чувствую, когда она грустит или улыбается… Я счастлив с этой женщиной… И знаю, что до конца моих дней она будет со мной! Теперь нас трое! Я вас очень люблю, мои родные!
На глазах Ричарда выступили слезы, он отвернулся от камеры, а журналистка передала слово в студию.
В зале французского ресторана раздались аплодисменты, и заиграл аккордеон. Официанты разносили шампанское по столикам. Кэтрин, вытирая слезы, оторвалась от экрана телевизора, всхлипывая:
— Теперь я тетя! Это ведь ответственность!
Луи взял ее ладонь и, надев красивое кольцо на палец, тихо прошептал:
— Ты не только теперь тетя, но и еще моя будущая жена.
Она, рассмеявшись, обняла его, затем отстранилась и уточнила:
— Мне теперь придется есть лягушек?
— Как глупо! — немного разозлился Луи. — Что это за невежество?! В нашей небольшой стране столько достижений в области искусства, а весь мир обвиняет французов в поедании лягушатины. Они начали спорить, но тут же загасили ссору поцелуем.
Новоиспеченный отец с интересом разглядывал маленькое дремлющее существо.
— Как удивительно все же рождение человека! — произнес он заворожено. — Не могу понять, на кого он похож!
— На тебя! — успокоила его Элизабет, тихо рассмеявшись, чтобы не разбудить сына.
— Но самое главное, что не на нашего прадеда по отцовской линии.
— Если бы ты знал, как я счастлива! — тихо произнесла Элизабет, сжимая его руку.
— Теперь я тоже получил свою радугу, и мы с небом в расчете! — отшутился мужчина. Он начал фантазировать, как будет учить играть сына в бейсбол.
— И никакого пива до совершеннолетия. Будет плохо учиться — не получит машину. Как ты думаешь, какая профессия ему подойдет? Только не офисный клерк! Адвокаты хорошо зарабатывают… Если сестра переедет жить во Францию, будем по-реже его туда отправлять. Вдруг он по уши влюбится во француженку и останется там жить?!
— Может, для начала мы ему все-таки придумаем имя? — заметила Элизабет.
— Так… на какой мы букве прошлый раз остановились? Ф? Фредди ты отвергла…
В сердце Элизабет расцветали тысячи цветов. Это был самый счастливый день в ее немного странной, местами тревожной, но все же такой интересной жизни! Больше всего на свете она желала, чтобы над головами самых близких людей, которые находились рядом с ней в данный момент, никогда не было грозовых туч.
