57. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.
Быть с ним? Я не могу представить себе даже встречу с таким мужчиной.
58. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.
Но все те, кому нравлюсь я, ужасно скучные, а тот единственный, которого я, по-моему, хочу, не хочет меня.
На 198-й строчке я изобрела телеграф...
Мой отец никогда не хотел мою мать. Раз у нее никогда подобного не было, почему это должно произойти со мной? И:
Бабушка потеряла мужа, мать растила меня одна. Почему в моей жизни должен появиться мужчина, которого я полюблю?
Значит, вот что она имела в виду под семейным образцом. Не это ли лежит, задумалась я, в основе предупреждения, что грехи отцов переходят на сыновей? И не Господь карает нас этим, а мы сами подхватываем – тем же способом, что наследуем умение быстро бегать или фальшиво петь.
Я не хочу, чтобы моя дочь тоже унаследовала это убеждение, поэтому должна изменить себя. Я записала «новое убеждение» еще сотню раз... со всеми возражениями. В конце концов я написала: «Да, это правда». Во всяком случае, на сегодня... Изматывающее занятие – перепрограммировать мозги.
Я стала развлекаться, воображая себе, какого мужчину я бы хотела. Мужчину с мозгами Луи де Бернье, написавшего «Мандолину капитана Корелли», и внешностью Роберта Редфорда. Хотя... если у него будут ум и сострадание Бернье, думаю, что я не стану возражать против внешности Квазимодо.
Я ощутила прилив мужества и записалась на следующий прием.
Всю следующую неделю я садилась на велосипед, чувствуя себя исключительно уязвимой. Хорошо говорить, что шлем при езде на велосипеде защищает от травм; от человека, помогающего тебе заново родиться, защиты нет. Какое-то время я позабавлялась мыслью о том, чтобы въехать под грузовик означает попасть на Путь к Просветлению по кратчайшей дороге. Заголовки в газетах будут смотреться хорошо: «Изабель достигает Просветления на Бэттерси-Парк-роуд». Потом вспомнила про имбирное печенье, которым она угощает после сеанса. Есть ли имбирное печенье в нирване? Этого я точно не знала. Пожалуй, не стоит рисковать. Лучше еще немного побыть на земном уровне. Тем утром подруга меня спросила:
– Если тебе это так не нравится, зачем ты снова туда идешь?
Пришлось остановиться и объяснить все про зону комфорта и рассказать, как полезно делать то, чему сопротивляешься. Пытаясь убедить ее, я почти убедила себя. Но не совсем.
Я крутила педали, исполнившись твердой решимости выполнять задание на самом глубоком уровне – невзирая на страх. Но мистер Внутренняя Мужественность сделался ужасно несчастлив:
– Терпеть не могу всю эту поддержку и понимание... все эти чувствительные штучки, – заявил он. – Разве нельзя просто пойти в спортзал? – И я внезапно поняла, почему мужчины так боятся женщин. Мы хотим говорить о «чувствах», которые «понимаем»... а это действительно наводит страх.
Достаточно, чтобы подруга спросила:
– Как ты себя чувствуешь? – и моя внутренняя мужская часть готова идти и учиться играть в крикет. Она становится весьма агрессивной и может отреагировать, закрывшись, вместо того, чтобы с готовностью открыть душу. Женщины годами стонут (не я, разумеется), что мужчины не хотят с ними разговаривать. Так не задавайте вопросов, девушки! Во всяком случае, я выяснила, что мужчины скорее отреагируют на феллацио. А если они захотят поговорить – они поговорят.
Мы с моим внутренним мужчиной пристегнули моего верного скакуна (ну, ладно, велосипед), я сняла доспехи и вошла в дом. Цветок громко закричал мне:
– Воды! – и я остановилась и настояла на том, что полью его вместо нее. Она милостиво улыбалась, потому что поняла мои жалкие попытки оттянуть дело еще хотя бы на тридцать секунд. Я села и сказала ей:
– Вы мне не нравитесь, потому что вы все понимаете и поддерживаете меня. Мне не нравится и ваше дурацкое домашнее задание.
– А что вы скажете насчет утверждения: «Мужчины, которых я хочу, остаются со мной?» – спросила она. Я попыталась это повторить и тут же начала глупо ухмыляться. – Тут придется потрудиться еще сильнее, – добавила она. Очень умная, понимаете?
– Хотите лечь на кушетку и начать дышать?
– Нет, нет, нет. Ни за что.
Я надеялась избежать сеанса, продемонстрировав сопротивление. Бесполезно.
– Ложитесь и дышите и кричите о том, как сильно вы не хотите кричать, – мягко приказала она.
Я ощутила покалывание во всем теле. Это было очень приятно, и мне стало трудно так сильно перечить ей.
– Что чувствует ваше тело?
Я не ответила.
– Что происходит с вашим лицом?
Я опять не ответила. Не потому что не хотела отвечать; я просто не чувствовала себя в безопасности. И все равно лежала на кушетке опытной и чуткой женщины, которая всего-то и добивалась, что поддержать меня. К несчастью, она на шаг меня опережала.
– Вы не чувствуете себя в безопасности?
– Нет. – Это я сказать могла.
– А со своей матерью вы чувствовали себя в безопасности?
– Нет.
– Значит, будучи ребенком-безотцовщиной, вы решили стать мужественной и сделаться защитницей матери?
Я продолжала дышать, игнорируя ее. Я думала о том, сколько стоит «Ривита».
– Вы когда-нибудь с кем-нибудь ощущали себя в безопасности? – Вот оно. Черт бы ее побрал. Она попала в больную точку. Я вспомнила мужчину, с которым ощущала себя в безопасности. Он тоже покинул меня. Как и отец – еще до того, как узнал меня.
Она каким-то образом вытаскивала наружу всю боль о мужчине, которого я хотела и потеряла; боль, которая (я знала это), была похоронена глубоко внутри меня; она снова превратила меня в ребенка, потерявшего отца. По моему лицу заструились слезы. Я хотела закричать: «Нет. Пожалуйста, не оставляй меня, пожалуйста, дай мне шанс!» Я так долго хотела ощущать себя в безопасности, чувствовать себя защищенной! Сколько себя помню, я всегда заставляла себя быть сильной. В конце концов, целую жизнь спустя, я встретила мужчину, который научился быть сильнее меня, но он тоже «покинул» меня.
– О чем вы думаете? – спросила мисс Сочувствие-и-Понимание.
Вот уж точно, об этом я ей рассказывать не собиралась. И тут мне на помощь пришла картинка.
Я увидела себя ребенком, босиком бегущим по гальке пляжа в Брайтоне. Ногам от камней было больно, но я хотела быть сильной. Я не желала ощущать боль. Я каждый день ходила по пляжу и отказывалась обуваться, чтобы защитить нежные ступни. Это было мучительно. Думаю, не очень-то я была искушенной в выборе способа заглушить чувства. Но это сработало.
– Какие ощущения испытывает ваше тело?
