Я слишком поздно осознаю всю серьезность того, что я только что сказала. Внимание Джонатана сосредоточено на мне, его челюсть сжимается под пятичасовой тенью.
— Что ты только что сказала?
— Я сказала, что могу видеться с кем захочу.
Я стою на своем, но мои пальцы дрожат. Сказать, что Джонатан сейчас выглядит пугающе, было бы преуменьшением.
— Повтори свои слова, Аврора.
Когда я молчу, он бросает планшет. Я не замечаю этого, пока он не берет меня за горло и не притягивает к себе. Его прикосновения твердые, безжалостные, и хотя обычно это меня заводит, выражение его лица пугает меня до смерти.
— Ты только что сказала, что встретишься с Итаном за моей гребаной спиной? И это все?
— Ну, если ты не позволишь мне...
— Это вопрос с ответом да или нет, — прерывает он меня.
— Я не сделаю этого, — шепчу я.
Хотя мне нравится бросать вызов Джонатану, разбудить его уродливую сторону это совсем другое дело.
Он странно относится ко всему, что касается Итана, и я чертовски не хочу оказаться в центре этого.
— Что ты не сделаешь? — он крепче сжимает мое горло, и на этот раз возбуждение разливается по моей коже.
За те дни, что мы провели на этом острове, я привыкла к его прикосновениям больше, чем когда-либо прежде. Возможно, это связано с различными игрушками, которые он постоянно засовывает мне в задницу. Когда он трахает меня с одной из них внутри, мне кажется, что оргазм настигает меня в дюжине разных мест одновременно.
Но в глубине души я знаю, что это не только из-за игрушек, наказаний или экзотических поз. Это из-за него — Джонатана. То, как он слушает меня, то, как он продолжает говорить мне, что прошлое — не моя вина. Я никогда не знала, что мне нужно услышать от него эти слова, пока он их не произнес.
Когда мы гуляем или отдыхаем на пляже, мы говорим обо всем. О наших жизнях, наших видениях и наших целях. Для Джонатана это стремление к власти. Для меня проявление моей творческой жилки. Способность каким-то образом уловить неуловимое время через дизайн. Он поднял бровь, когда я сказала ему, что это часть причины, по которой я выбрала часы. Возможно, все началось с подарка, который принесла мне Алисия, но именно увлечение понятием времени стало моей движущей силой.
Когда я была маленькой, я воспринимала время как должное. Но после того как моя жизнь перевернулась с ног на голову, я захотела запечатлеть в памяти каждую секунду. Когда я сказала Джонатану, что после потери самообладания из-за алкоголя, он сказал, что гордится мной. И я могла бы залезть на него и потребовать, чтобы он взял меня тогда и там.
Тот факт, что он оказался чем то большим, чем я когда-либо думала, что мне нужно, нажимает на кнопки, о которых я даже не подозревала.
Я не знаю, как это произошло и почему, но Джонатан без особых усилий стал неотъемлемой частью моей жизни. Я не смогла бы избавиться от него, даже если бы захотела.
Это одновременно пугает и восхищает.
Вместо того чтобы ответить на его вопрос, я отклоняюсь:
— Почему ты так ненавидишь Итана?
— Ты знаешь.
Я качаю головой в его руках.
— Это не только из-за смерти Алисии. Если уж на то пошло, он также потерял свою фабрику, жену и девять лет своей жизни. Если сравнивать, то Итан перенес больше потерь, чем ты.
Он проводит по моей челюсти обманчиво нежным большим пальцем.
— Ты принимаешь его сторону, дикарка?
— Я просто констатирую факты. Я... я хочу узнать тебя получше.
— И ты думаешь, что расшифровка моих отношений с Итаном поможет это сделать?
— Хочешь ты это признавать или нет, но он единственный, кого ты считаешь достойным соперником.
— Достойный не то слово, которое я бы использовал. Попробуй раздражающий.
— Давай, расскажи мне, в чем дело.
Его большой палец продолжает скользить вверх и вниз по моей коже, создавая безумное трение.
— Все, что тебе нужно знать, это то, что мне не нравится, когда он находится рядом с тобой.
— Почему?
— Потому что.
— Это не отвечает на мой вопрос.
— И не должно быть ответом.
— Подожди. Это из за вашего влечения к женщинам того же типа?
Не могу поверить, что я не подумала об этом раньше. Вполне логично, что Джонатан хочет, чтобы я была подальше от Итана, потому что он думает, что Итан тоже видит меня так же, как и он.
Его большой палец останавливается, когда он сужает глаза.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Итан рассказал мне.
— Итан рассказал тебе, — повторяет он со смертельной угрозой. — Что еще он тебе рассказал?
— Он рассказал, что раньше вы занимались сексом втроем и делили женщин, и что вас привлекает один и тот же тип.
— А потом он сказал, что может быть лучше меня, не так ли? Я убью его к чертям.
— Он этого не говорил.
— Он всегда говорил это женщинам. — его губы искривляются. — На самом деле, ему это было не нужно. Они все равно тяготели к нему.
— Что ты имеешь в виду?
Он делает паузу, и я подозреваю, что он не ответит на мой вопрос, как обычно, когда чувствует, что на него давят, но затем он тихо произносит.
— В прошлом, я всегда был тем, кого женщины хотели трахнуть, но тот, с кем они представляли себе отношения, был Итан.
Ох. Джонатан чувствует, что я была бы такой же, как они. Далеко не так. Это безумие, но я бы никого не выбрала никого кроме него.
— Если ты не заметил, ты пугаешь, Джонатан.
Он снова сужает глаза на меня.
— Точно.
— Я серьезно. Ты обладаешь богоподобным присутствием, к которому никто не осмеливается приблизиться.
— Да.
— Я бы всегда выбирала тебя.
— Всегда?
— Всегда.
Он слегка улыбается, прежде чем сменить выражение лица.
— Итан все еще мертв за то, что вложил эту идею в твою голову.
— Прекрати.
— Не пытайся защитить его. Его жизнь закончилась.
— Я и не пытаюсь. — я неуверенно улыбаюсь. — Он действительно не делал такого предложения.
А если бы он сделал, я бы точно защитила его. Судя по реакции Джонатана, он действительно без колебаний причинил бы ему боль.
— Итан виновен, пока не доказана его невиновность.
— Все должно быть наоборот, Джонатан.
— Не в моей книге. — выражение его лица твердое, как гранит. — О чем еще он трепал? Не упускай ничего.
— Только об этом и о том, что вы предпочитаете разбитых женщин. Как получилось, что вас двоих привлекает один и тот же тип?
Он помолчал немного, прежде чем его спокойный голос распространился вокруг меня, как ореол:
— Это вызов.
— Вызов?
— Мы с Итаном не любим нормальную жизнь. Нормальность скучна. Еще в университете у нас не было проблем с тем, чтобы девушки падали к нашим ногам, но кайф вскоре увядал. С другой стороны, сломанные женщины были интересны. Мы исследовали их и доводили до высот, о которых они даже не подозревали. Это было захватывающе для нас троих.
У меня пересохло в горле при мысли о Джонатане и Итане, поклоняющихся женщине. Мне это не нравится. Это было давно. Мне до сих пор это не нравится, черт возьми.
Тот факт, что Джонатан также считает меня вызовом — вот что неприятно сидит внизу моего живота.
Неужели это все, чем я для него являюсь?
— Тогда тебе не стоит злиться на Итана, — пробормотала я. — Он, наверное, думает, что будет обмен, как в прошлом.
В один момент я сижу, а в другой Джонатан притягивает меня к себе. Я падаю на его колени, задыхаясь. Его пальцы все еще обхватывают мое горло, а его глаза темнеют до пугающего цвета.
Я смотрю на него снизу вверх и попадаю в ловушку этого взгляда, который способен не только препарировать меня, но и проникнуть внутрь меня.
— Этого, блядь, не случится. — в его голосе слышны резкие нотки, которые должны резать.
— Н-нет?
— Никто, кроме меня, не имеет права прикасаться к тебе. Если кто-то попытается это сделать, он исчезнет и никогда не вернется.
