бы отдохнуть, а то…
– Клиника на Люберецкой. И без «то», Влад, – отрезаю сухо.
– Понял, Бесо Георгич. Вам грех не быть уставшим. Молодой муж все-таки, – цокает языком болтливый водитель.
Меня встречает улыбчивая девушка – администратор. Проводит к терапевту. Коротко рассказываю о свои симптомах, получаю направления на анализы и направляюсь к лаборатории. Просят подождать час. Я не выдерживаю больничного запаха. Бреду в сторону кофейни на углу и с наслаждением пью кофе.
Не успеваю насладиться одиночеством в полной мере – в кармане звонит телефон.
– Бесо Георгиевич, вернитесь в клинику, пожалуйста, – просит меня врач. Отчетливо чувствую нотки беспокойства в ее голосе.
Ну вот… Какое-то дерьмо все же вылезло. Надеюсь, все относительно нормально?
– Ирина Николаевна, что-то случилось? Я готов пройти дополнительное обследование, – глуповато улыбаюсь и развожу руки в стороны, словно такой расслабленный жест способен смягчить тяжесть приговора.
– Они потребуются. Дополнительные исследования. Вам нужно сделать пункцию лимфатического узла или спинного мозга, – сухо произносит она.
– Говорите как есть, черт вас дери!
– Я подозреваю у вас злокачественное заболевание крови. Лимфому. В вашей крови полно атипичных лимфоцитов. Нужны дополнительные исследования, чтобы подтвердить диагноз. Мне очень жаль…
– Не понимаю… Как такое возможно? То есть… я умру?
– Будет зависеть от диагноза. Есть лимфома Ходжкина – она поддается лечению. В случае неходжкинской лимфомы шансы ниже, но они, безусловно, есть. Да, рецидивы не исключены, но в случае успеха… Понимаете, вам предстоит пройти лучевую терапию, возможно, пересадку костного мозга и…
– К черту ваши обещания! Скажите прямо – сколько мне осталось?
– Бесо Георгиевич, я выпишу направление на спинномозговую пункцию. Вы располагаете временем пройти компьютерную томографию, МРТ, УЗИ и…
– Я ваш на весь день.
Чертовщина какая-то… Этого просто не может быть… За что? И сейчас, когда я начал жить? Полюбил. Позволил своему наглухо закрытому сердцу ожить? Слова врача ложатся на плечи ощутимой тяжестью. Я с трудом переставляю ноги. Волочу их по полу, сжимая в напряженных пальцах листки с направлениями.
Отваливаю в кассе нехилую сумму за исследования и возвращаюсь в лабораторию. За мной носятся, как за умирающим. Помогают лечь, надевают наушники во время процедуры МРТ, успокаивают. Бесит…
Врач не стесняется восхититься размером моих лимфоузлов. «Их зернистостью и признаками воспаления». Словно меня уже нет… Я умер, а мое поганое тело отдали для опытов. Но куда большую боль приносят сообщения Настены…
«Бесо, все ли в порядке? Не хочу показаться сварливой женой, я просто очень волнуюсь».
«Все в порядке, родная. Анализы в норме», – отвечаю я. Лгу ей, не испытывая и капли сожаления.
Я не позволю Насте видеть все это дерьмо. Умирающего меня, гадкие пролежни, пеленки, вонь… Она такого не заслуживает. И я слишком ее люблю, чтобы позволить страдать.
«Я рада! Чем думаешь заняться? Я планирую заехать в универ, можем пообедать вместе».
Я не успеваю ответить – врач выходит из кабинета, чтобы позвать меня.
– К сожалению, подтвердились самые худшие мои опасения. У вас третий тип лимфомы.
– Что это значит?
– Рецидивы будут постоянными, Бесо Георгиевич. Не поможет ничего. Вернее, поможет, но на время…
– Я могу подтвердить диагноз в Германии или…
– Конечно! Я дам вам контакты самых лучших клиник.
Настя
Сердце болит за Бесо… Не понимаю, что с ним случилось? Он изменился в одночасье. Да, он продолжает шутить и беспощадно брать меня по ночам, но… Я давно научилась чувствовать его настроение. Видеть плохо скрываемую боль в глазах. Его что-то волнует. Совершенно точно, это не я. Возможно, проблемы на работе или угрозы недоброжелателей? Разборки, связанные с общаком, украденным моим папашей? Самое обидное, что он молчит… Отмахивается от моих расспросов, замыкается в себе и ходит по дому, как привидение.
– Настена, мне надо улететь на несколько дней. Не скучай, ладно?
– Почему мы не можем полететь вместе?
– Это может быть опасным. Не задавай глупых вопросов, ладно?
– Ты мой муж…
– Наш брак вынужденный, ты забыла? И я, кажется, был готов тебя отпустить, если…
– Бесо, я не понимаю тебя, – отвечаю охрипшим голосом.
Что-то изменилось. Прямо в день нашего возвращения из отпуска. И это не связано со здоровьем – Бесо обязательно бы мне сказал. К слову, назначенное врачом лечение принесло результаты – кровотечения из носа прекратились, Бесо посвежел, стал лучше спать и есть. Значит, его странное поведение имеет другую причину?
Я молча соглашаюсь с его решением лететь одному. Погружаюсь с головой в учебу, звоню Нине Васильевне, дружу с Крис. Не отвечаю на бесконечные сообщения Машки…
Так проходит неделя… За ней тянется вторая. Кроме невыносимой тоски по мужу меня мучает еще одно обстоятельство – отсутствие месячных.
Втайне от близких, я покупаю два теста на беременность. Оба показывают две полоски. В тот же день ко мне прибегает Кристина с ошеломительной новостью:
– Настюха, Бесо скоро прилетает, а пока… В общем, он купил твоей маме дом. Ее же завтра выписывают? Я выбрала на свой вкус – дом небольшой, но новый, с хорошим ремонтом и мебелью. Держи документы. Собственник – Мария Афанасьева. Мама может завтра туда и переезжать. Сегодня жилище моют и чистят, вешают занавески. Прости, их тоже я купила на свое усмотрение, если не понравятся, сорвете.
– Спасибо тебе огромное. А почему он сам мне не сообщил?
– Работает. Ты же знаешь этих мужчин? Завтра прилетит, и пощебечете.
Влад помогает мне встретить мамулю из больницы и перевезти ее вещи в новенький дом неподалеку от особняка Бесо. Он и правда хорош – одноэтажный, уютный, с хорошей планировкой. Мамуля восхищенно рассматривает комнаты, рассказывая, куда поставит горшки с цветами и пианино. Потом спохватывается, вспоминая, что оно сгорело…
– Попрошу Бесо подарить его тебе на Новый год, – целую ее в щеку я. – Как ты себя чувствуешь?
– Отлично. Приезжайте с Бесо на новоселье. Готовить не буду, но чаем напою.
– Хорошо, мамуль.
Утром я получаю короткое сухое сообщение от мужа. В нем он просит меня прогулять занятия в университете и назначает встречу в кабинете.
«Буду ждать тебя в десять».
Ни люблю, ни
