Задушенно ойкнув, замираю. В смятении наблюдаю за его реакцией.
Илья на пару секунд прикрывает глаза. Затем, распахнув их, впивается в меня одурманенным взором.
Зрачки расширены.
Вижу свое отражение и тону в них…
Боюсь пошевелиться, но взгляд не отвожу, хотя безумно стыжусь того, что чувствую.
Меня влечет к нему со страшной силой. И это точно ненормально.
— Иди сюда, Бесстыжая, — давит на затылок, наклоняется, подается навстречу, и наши губы соединяются…
Наконец-то!
Только сейчас понимаю, как отчаянно этого ждала…
Как долго!
Илья жадно и страстно исследует мой рот. Тянет за волосы, собранные в хвост. Наматывает его на кулак, вынуждая подняться на носочки.
— Стой, вдруг…
Договорить не дает. Притесняет к столбу внушительной фигурой, снова обрушивая на меня свой жесткий напор.
Абсолютно потерявшись в ощущениях, жарко отвечаю на его поцелуи. Откровенные, развязные и требовательные.
Мы все ближе друг к другу. Мокрые и вскипевшие.
Каждое прикосновение током по нейронам расходится.
Будоражит до дрожи и трепета.
Заставляет желать большего, как не стыдно это признавать…
Хватаюсь за Илью, когда он вдруг переключается на изгиб шеи и достаточно грубо прикусывает тонкую кожу.
— Ммм…
Надо бы срочно остановить это и подумать о том, что завтра там останутся следы, но вместо этого я лишь зажмуриваюсь и блаженно выпускаю из себя какой-то пошлый звук.
Божечки…
Как же это невероятно приятно. Даже когда больно.
— Еще… — прошу бессовестно, и тут же, задохнувшись, жалобно постанываю оттого, что мучительно-сладкая пытка повторяется.
— Вот бы тебя трахнуть, Рыжая. Прямо здесь, — тяжело дыша, хрипло произносит в ухо.
— Сдурел? — разомкнув веки, испуганно цепляюсь за ускользающую реальность.
— Тихо.
— Что ты делаешь? — спрашиваю растерянно, когда разворачивает к столбу.
— Да не бойся ты, — плотно прижимает спиной к себе.
— Не надо, мы же…
Вздрогнув, замолкаю. Потому что его ладонь нетерпеливо накрывает и стискивает мою грудь.
— Илья…
— Тссс, не дергайся. Дай потрогать. Последние часа три только это себе и представлял, — сознается, стиснув ее сильнее.
— Она тебе нравится, да? — поднимаю правую руку, обхватив его за шею. Взмокшую не то от воды, не то от напряжения, которое есть между нами.
— Бля, Сань… Я пиздец как хочу тебя, — толкается возбужденным пахом в мои ягодицы и рвано выдыхает.
Матерится опять, но с таким чувством это говорит, что мураши ползут вдоль позвоночника.
— Пошалим немного.
— Стой!
Но поздно.
Уверенно скользнув по моему животу пальцами, спускается ниже…
Глава 25. Обесточена
В машине сперва едем молча, но потом, как и ожидается, Паровозова резко пробивает на смех.
— Ты придурок! — бью его по плечу, в то время как мы застреваем на долгом светофоре.
— Да расслабься ты, Сань!
— Расслабься? — пищу на верхах. — Нас застукал какой-то мужик! Позорище!
— Застукал? Брось, он ни хрена не понял, — уверяет, снова хохотнув.
— Все он понял! Твоя рука была у меня в трусах! — напоминаю, заливаясь краской.
— Ну этого он не видел, будь спокойна.
— Да уж конечно!
Отворачиваюсь к окну.
Тоже хороша! Средь бела дня позволить ему такое! Это еще спасибо, что нам помешали. Неизвестно, чем бы кончилось, ведь обоим капитально сорвало крышу…
Роняю вспыхнувшее лицо в ладони. Как назло, память подбрасывает картинки того, что происходило час назад.
Я все детально помню, к сожалению…
Его прерывистое, участившееся дыхание.
Влажную горячую кожу, тесно соприкасающуюся с моей.
Напряженные мышцы, которые я ощущала всем телом. До мельчайших подробностей.
Сильные руки, стискивающие меня в медвежьих объятиях.
И то, как он трогал меня пальцами. Там… Еще бы чуть-чуть и я…
— Че притихла, Сань? — слышу его голос и, встрепенувшись, прогоняю непотребные мысли прочь.
— Еще раз устроишь нечто подобное на людях, и я вообще никуда с тобой не пойду! — заявляю, намеренно глядя перед собой в лобовое стекло.
— Ты так-то не особо сопротивлялась, — ехидно подмечает он.
Швыряю в него бутылкой воды.
Правда. Не сопротивлялась. Но разве ж можно это открыто признавать?
— И где мы? — целенаправленно перевожу тему, когда паркуемся у невзрачной пятиэтажки в одном из московских дворов.
— Ко мне приехали, — сообщает, выключая мотор.
— Ясно.
Старательно сохраняю невозмутимый вид, а саму внутри от волнения аж потряхивает.
— Идем, — забирает из бардачка пачку сигарет и дешевую зажигалку, купленную в супермаркете.
— Угу, — послушно выбираюсь из машины.
На улице легкий морозец. Он приятно холодит щеки и бодрит. Однако стоит нам войти в обшарпанный подъезд, как нервничать я начинаю пуще прежнего. Прекрасно ведь понимаю, что парень не на чай меня пригласил.
— Ты говорил, что живешь со своими друзьями…
— Ну да.
Мы поднимаемся по ступенькам и вскоре оказываемся на одной из лестничных площадок.
— Они дома? — поборов стеснение, все-таки решаюсь спросить.
— Нет.
Достает ключи из кармана. Открывает черную железную дверь и пропускает меня вперед.
— Так значит вы снимаете квартиру втроем? — осматриваю узкий коридор и снимаю шапку, от которой жутко чешется лоб.
— Вообще да. С Черепановым и Дымницким.
— Но…
— С недавних пор балкон тоже занят.
— И кем же? — невзначай интересуюсь, расстегивая молнию на ботинках.
— Данилой. Он временно с нами коптится.
— Так вас, выходит, четверо?
— Четверо. Раздевайся, — скидывает обувь и снимает куртку. — Кофе будешь?
— Чрезменное употребление данного напитка является причиной возникновения гастрита, колита, язвы желудка, гипертонии, а также некоторых неврологических и психических расстройств. Так ответила бы моя мама, — поясняю, встречая его недоуменный взгляд. — Буду, да, — улыбаюсь по итогу.
Кивает. Проворачивает щеколду. Забирает у меня верхнюю одежду, вешает в полупустой шкаф.
— А где у тебя тут ванная?
— Давай покажу.
— Чтобы ты знал, на ладонях человека обитают около ста пятидесяти видов бактерий, — умничаю я, топая за ним хвостом.
— И?
— Нужно обязательно мыть руки, дабы избежать развития условно-патогенной флоры.
— И обрабатывать спиртовой херней. Я помню, да.
Заходим в маленькую ванную. Илья закатывает рукава и моет руки первым.
— Я буду на кухне. Не заблудишься? — ухмыляется, срывая с вешалки полотенце.
— Думаю, нет, — мямлю под нос, сосредоточившись на мыле.
— Отлично. Тебе крепкий?
— М?
Поднимаю голову, и наши глаза встречаются в зеркале.
Секунда. Две. Три…
— Кофе. Крепкий? — повторяет свой вопрос.
— Я… Обычно я…
Хочу сказать, что люблю с молоком, но слова застревают в горле, когда он подходит сзади.
* * *
— Так что?
— Холодные, — вздрагиваю, как только его пальцы пробираются под вязаную кофту.
— Согрею, — обещает, задевая губами ухо. — Позволишь?
— Да, — шепчу, не разрывая наш зрительный контакт.
Пискнув, не сразу понимаю, что происходит. Илья отрывает меня от пола и сажает на старую стиральную машину, занимающую весь левый угол.
— Снимем с тебя шмотки, — довольно быстро раздевает меня до трусов.
Кофта, джинсы и даже носки летят в сторону.
— Они разного цвета? — озадаченно хмурит брови.
— Так задумано, — нагло лгу, на ходу выкручиваясь из этой нелепой ситуации.
Ну да, лоханулась! Бывает. Спешила.
— Модно типа?
— Угу. И ты снимай, — робко тяну за край свитера, и он помогает мне, стаскивая его через голову. — Ребята точно не придут?
— Не должны.
Протиснувшись между моих ног, зажимает лицо в ладонях. Опять пристально смотрит в глаза. Потом на губы.
