Даже страх оставаться одной был не таким мощным мотиватором подняться в возмущении, как Рома с Алёной, шуршащие на кухне без присмотра. Я мгновенно спустила на пол ноги, сев на краю кровати. Головная боль сразу же дала о себе знать глухим ударом по мозгам.
— Вить! Ну там же пакет муки открытый! Иди, иди присмотри за ними, я сейчас умоюсь и приду.
— Да ладно, ладно, там Лариска с ними. Но ты всё равно просыпайся, я вернусь и сразу к маме поедем, потом шарики забрать нужно и в кафе увезти, ещё с гусем беседа. Так не вовремя явился… — посетовал супруг, уже на выходе из спальни.
Пока я приводила себя в порядок, Витя уехал, а Лариска без моего присмотра и ведома организовала детям веселье с той самой мукой, о которой я переживала. У Ромы была странная страсть к этому продукту, сколько раз он давился мукой, а всё равно тащил её в рот. Нравилось ему, и всё тут!
— Доброе утро!
Все наперебой ответили, не отвлекаясь от дела.
— Что вы затеяли? — спросила выдыхая, оглядывая кухню и детей, параллельно подсчитывая ущерб.
Предстояло теперь отмыть всё и Алёну с Ромой в том числе.
У Алёны, утопившей ручки в миске с тестом по локоть, в светлых локонах уже красовался кусок теста. Рома стоял на табурете рядом и, наблюдая за сестрой, откашливался. Щёки сына перепачканы мукой. Да и в целом весь он был белый, явно уже натрескался и завтракать не станет.
— Пляники! — радостно выпалила Алёна.
После, она вытянула кусок теста из миски и смачно шлёпнув его об стол несколько раз, звонко засмеялась. Тесто повисло на её ручках и Алёна, засопев посмотрела на брата. Мол помогай, чего стоишь как неродной. Лариска тряслась от смеха, не решаясь вмешиваться. Рома пачкать руки тестом и не собирался, но сестру оставить в беде не мог, обратился за помощью ко мне:
— Мама! Она застряла в тесте, как Фукля!
— Вижу, — подошла помогать, в итоге сама перепачкалась в тесте.
От улыбки, которую вызывали дети, стало и на душе не так муторно. В шесть рук мы быстро справились с пряниками, пока те готовились, я искупала детей. К нашему завтраку Витя уже вернулся и ворчал, что мы ещё не готовы.
— Давайте я отвезу ребят, — вызвалась Лариса, пакуя пряники для родной тётки, а никакой не работадательницы.
— Нет! — истерично отрезала я.
Мне сразу показалось эта идея плохой. Приступ паранойи тут же нарисовал картину похищения детей Родионом.
— Он же не идиот в киднеппинг ввязываться, — шепнул на ухо Витя, словно прочитав мои мысли.
— Всё равно нет. Дети, позавтракаете у бабушки.
Подгоняемая паникой и безотчётным страхом, я быстро собрала детей, и мы загрузились в машину.
Огромных усилий мне стоило промолчать у свекрови, не сказать ей, чтобы дверь никому не открывала. Но с ними оставалась Лариса, она была в курсе всего и мне хватило лишь взгляда в её сторону, чтобы она всё поняла и моргнула соглашаясь.
Уже сев в машину, я сказала мужу:
— Если он опоздает хоть на минуту, я вызову к твоей маме домой ОМОН.
— А если на две опоздает? — с интересом уточнил Витя, не подававший вида, как на самом деле нервничает.
— Тогда Андрея.
30
Родион не оправдал моих тревожных ожиданий. Когда мы с мужем подъехали к месту встречи, буквально на пять минут раньше, биологический папаша уже сидел в кафе за столиком у окна. Он увидел нас на парковке так же, как мы его и заметно занервничал. Вероятно, не ожидал, что я приеду с Виталием. Назначая встречу вчера, я об этом не упоминала.
— Ты главное — не нервничай, помни, что прав на детей у него никаких и получить их он никак не сможет, — успокаивая, напомнил мне супруг, перед тем как зайти в кафе.
При первом же бегающем взгляде бывшего я себя ощутила в прошлом. Словно не в кафе, а на той кухне в его квартире. Вспомнились до мелочей его слова про аборт, что не время ему становиться отцом, а мне матерью. От этих воспоминаний меня передёрнуло ровно таким же образом как тогда почти четыре года назад и даже паника. Только теперь она была по другому поводу.
Я понимала, что у Родиона прав на детей нет, но очень переживала, что он начнёт лезть в их жизнь со своей правдой о биологическом родстве. Испортит нашим с Витей сыну и дочери психику и жизнь. За одно только это готова была не бежать, спасаясь бегством, а нападать на бывшего.
— Здравствуйте, Родион, — очень уж вежливо поздоровался мой муж с этой пиявкой.
— Чего тебе нужно?! — взвилась я. — Это не твои дети!
— Лиля, успокойся, давайте всё спокойно обсудим. Садись, лапушка, — Витя, мягко взяв меня за плечи, заставил сесть за стол.
Я буквально не узнавала мужа, хотя и не думала, что он начнёт сразу с мордобоя, но такой мирной встречи не ожидала.
— Я знаю, что это мои дети, — нагло заявил Родион, когда мы с Витей уселись напротив.
— Нет не твои! — выпалила я, едва сдерживаясь от того, чтобы выцарапать эти наглые зелёные глазёнки!
— Этого вы уже не докажете. На экспертизу ДНК вам разрешения мы не дадим. Неуверен наверняка, но вы, по сути, никто. Первый встречный и у вас нет оснований её требовать. А в графе отец у Алёны и Ромы вписан я. Хотелось бы выяснить чего же вы хотите после того, как уговаривали Лилю сделать аборт? — Витя говорил уверенно и спокойно, даже снисходительно и это выбивало Родиона из колеи.
Он нервничал, глазёнки бегали и на нас он всё чаще не смотрел.
— Да, я испугался, ошибся тогда! — заявил Родион, уставившись на меня так, словно я виновата в его ошибках.
— Два раза ошибся? — спросил Витя, тут же уточнив у меня. — Он же два раза просил да? Даже врача нашёл?
— Да, так и было, — подтвердила я.
— А ты меня обманула! Когда я искал тебя, чтобы вернуть и был не против ты что мне сказала?! Соврала, что сделала аборт тогда, и что мне теперь делать? У меня есть дети, которых я даже видеть не могу. Что ты сделала? — Родион начал возмущаться и обвинять во всём меня, когда я и понятия не имела о его намерениях тех времён.
— Полегче ка давай, — грозно осадил бывшего мой муж и тот осекся.
— Я что сделала? Так я сказала тебе то, что ты так хотел услышать. Я не виновата, что у тебя семь пятниц на неделе. То хочу детей, то не хочу. Чего ты сейчас явился и права смеешь качать?! Какое счастье, что я тогда не поняла, чего ты хочешь и не сошлась с тобой вновь, а то нас бы наверняка ждал второй акт твоих метаний. Больше чем уверена, что узнав о двойне ты бы снова потащил меня на аборт. Это не твои дети, Родион! Не твои! Ты отказался от них с первых двух полосок, так что забудь! — высказав всё, что было на душе, я выскочила из-за стола, решив для себя, что разговор окончен.
— Погоди! — Родион перехватил меня за руку, высвободится помог Витя, возвращая меня за стол.
— Что ещё?
— Я хочу участвовать в их жизни, — заявил Родион, но уже не так уверенно, как только что сыпал в меня обвинениями.
— Как ты себе это представляешь? — усмехнулась я, не понимая, почему Витя его ещё не душит.
— Можно не говорить кто я, — предложил Родион, совершенную чушь на мой взгляд.
— О да! Чтобы это сделал ты при первой же возможности?! Ну уж нет, — отказалась я.
— Я слово даю, что никогда не выдам этой тайны. Да и хранить мне её недолго осталось. У меня рак в самой его хреновой версии, — убито признался Родион. — Я и тебя искать начал чтобы всё своё имущество завещать, так уж вышло что кроме тебя никого не осталось. Детей увидел, возраст, всё совпало и… Не отказывайте в последней просьбе умирающего, скажите им, что я дядя! — взмолился он и грохнулся на колени.
Умоляя о встрече с детьми ровно так же, как когда-то просил избавиться.
Имели ли мы право отказать ему? Я считала что да, но не смогла поступить иначе. И нашего с Витей дозволения на знакомство с детьми никто не понял. Все осуждали, особенно моя мама и её даже не трогал диагноз Родиона, хотя она сама пережила подобное с двух сторон. Борьба с коварной болезнью за собственную жизнь и жизнь отца.
