Спустя десять минут сынок спал без задних ног. Владимир снова уселся в кресло и поглядывал на меня исподлобья. А я стояла, не зная, куда себя деть.
— Иди сюда, — шепотом позвал он. — Поговорим.
Эх, вот шепотом меня еще никто и никогда не отчитывал. А тон Владимира будто кричал мне — будет жарко.
Поджала губы и отрицательно покачала головой. Кто бы только послушал? Мгновение — и меня сцапали за руку и достаточно резко дернули на себя. Едва пискнуть успела, как уже оказалась на коленях Владимира, в его крепких объятиях.
— Пусти!
— Тише, детей разбудишь.
Ахнула. Вот это наглость. Со стороны мы, наверное, казались счастливой супружеской парой, которая, уложив своих детей спать, теперь готовилась к любовным играм. На деле же подобная поза меня серьезно смущала. К таким тесным контактам с Владимиром я не была готова ни морально, ни физически. Только вот все попытки освободиться сводились к тому, что тесные объятия становились совсем удушающими. Но… такими приятными и надежными.
— Значит, ты собралась уходить из лагеря? — строго спросил Владимир низким тихим голосом.
— Собралась! И не думай, что сможешь меня отговорить.
— А я и не собираюсь отговаривать. Я тебя не отпущу, — в его голосе послышались уже знакомые упрямые нотки.
— Владимир Александрович, вы слишком самоуверенны. Боюсь, в этом вопросе вам не поможет даже грубая физическая сила.
— Я привык действовать юридически. Потому предлагаю обсудить этот вопрос.
Он мягко поглаживал мне спину большим пальцем и щекотал дыханием щеку.
— Сидя у тебя на коленках?
— А что? Очень даже удобно. Так тебя можно заставить потерять бдительность.
И будто в подтверждение своих слов Владимир мягко коснулся моего виска губами.
— Немедленно прекрати, — фыркнула я, пытаясь отстраниться.
Владимир чуть поморщился, прикрывая глаза, словно от боли, но тиски не разжал.
— Итак, мой первый вопрос, Марина Константиновна. Что вас не устраивает в вашей работе?
— Домогательства руководства лагеря, — заявила я довольно суровым тоном.
Владимир тихонько хохотнул:
— Даже если ты решишь уволиться, для нас ровным счетом ничего не изменится. Руководство лагеря не оставит тебя в покое, прими это как факт.
Едва смогла сдержать улыбку.
— Раз с этим пунктом мы разобрались, хотелось бы уточнить другие. Возможно, вас не утраивает заработная плата?
— Меня не устраивает компрометирующая, подрывающая мой авторитет ситуация, в которую меня поставило руководство лагеря.
Брови Владимира медленно поползли вверх. Быть не может, чтобы этот мужчина и мысли не допускал, что о нас весь лагерь судачит!
— А что ты так смотришь? Приехал на ночь глядя и из моей спальни не выходишь больше часа. Думаешь, никто этого не видит? Да здесь даже стены слушать умеют.
— Я разговаривал с дочкой.
— А вот это уже неважно. Тут кто что хочет, то себе и придумывает.
— Согласен, — кивнул Владимир, машинально начиная играть с моими волосами. — Но зачем тебе из-за этого расторгать контракт? Во-первых, это невыгодно ни для карьеры, ни для финансов. Во-вторых, Оксана теперь в курсе, что у нее брат имеется, да и Кирилл, на мой взгляд, достаточно подготовлен к тому, чтобы узнать правду. Так почему бы нам не заткнуть всем рты и не стать официально парой?
— Парой, значит? Надолго ли?
Возмущенно повернулась к нему и получила легкий поцелуй в губы, а затем ответ, который совсем не ожидала услышать:
— Навсегда.
Замерла в его объятиях, обескураженная этой короткой фразой. Всего одно слово — а какой смысл! Только как же поверить в него?
Владимир бессовестно воспользовался моей растерянностью, притянул к себе и снова поцеловал. В этот раз настойчиво, долго и до мурашек приятно.
— Успокойся, — тихо прошептала ему в губы, пока сердце бешено стучало в ушах. — Может, ты позабыл, тут дети…
— Они спят, Марина, — напомнил он, захватывая ладонью мою щеку и снова привлекая к себе. — А ты настолько приятно ощущаешься в моих руках и на моих коленях, что мне напрочь сносит голову…
Тихонечко выдохнула, принимая новый поцелуй в губы. Приятное волнение растекалось по всему телу, я потянулась ближе к нему и… ответила. Эта нежная ласка, что зарождалась между нами, ощущалась как нечто самое правильное, самое естественное и так давно упущенное…
— Ты знаешь, что наш сын уже предлагал мне повышение? Я его ненастоящий папа, — улыбнулся Владимир мне в губы, а мне пришлось изобразить удивление, чтобы не выдать, что я тот еще любитель погреть уши у двери.
— По-моему, это весьма справедливо.
— Не согласен. Я жуткий эгоист и требую немедленного повышения до звания настоящего папы. Ты ведь не против?
В ответ я только улыбнулась. Месяц назад была бы против, а сейчас, вглядываясь в его искрящиеся жизнью глаза, уверена: лучшего папу для моего сына вряд ли можно найти.
42
Владимир
Сегодня повторное слушание по делу клиента. А я ни черта не могу сосредоточиться. В голове прочно сидит Громов и его криминальные потехи. То, что у него полно связей и возможностей, еще не делает его всесильным. Это понимает большинство влиятельных людей, а вот он в какой-то момент перестал понимать. Человек считает, что может безнаказанно творить беспредел против неугодных ему людей. Подловить меня на дороге, чтобы вправить мозги, довести мою беременную невестку до преждевременных родов… Запереть мою дочь в холодильной камере, где не больше шести градусов, а потом сообщением прислать видео с неизвестного номера — это все верх бесстрашия перед правосудием. И честно, мне впервые не хочется действовать по закону. Этого Громову будет мало. Мне хочется лично сбить уроду корону и выдернуть трон из-под пятой точки.
В кармане пиджака завибрировал телефон. Звонок от Алексея. Надеюсь, с хорошими новостями.
— Слушаю.
— Владимир Александрович, как вы и предполагали, телефон включили.
Парни явно с мозгами не дружат, да и к лучшему.
— И вы теперь приглашения на свидание ждете? Найдите.
— Так мы уже. Он дома сейчас. Сидит под присмотром наших, трясется. Парни, что на вас вчера напали, на Громова не работают, как ни странно. Они люди владельца ночного клуба «Черная звезда», покровителем которого является Громов. За последние два года он получил с них немалую прибыль.
— За какие дополнительные услуги, выяснил?
— Игровой бизнес прикрывает.
— Незаконный.
— Естественно.
— Парня нужно убедить собрать вчерашний «коллектив».
— Судя по тому, как он уши поджал, проблем не будет. Где именно?
— Сами решите. Только на рожон не лезьте. Подключите Пашу с его архаровцами. У него право есть нарушителей общественного порядка задерживать. А я ему повод задержать их на недельку организую.
— Так их, может, сразу на клуб нагнать?
— На этот счет у меня есть идея получше.
Но я еще хорошенько подумаю над тем, как эту идею осуществить.
Позже, когда рабочий день подошел к концу и я решил проблемы насущные, как мы с Мариной и договаривались, я приехал в лагерь. Они с Кириллом возвращались с полдника, когда сын заметил меня.
— Вова! — радостно воскликнул он и со всех ног побежал ко мне.
Я специально присел, чтобы подхватить его, и, как только мальчуган оказался у меня в объятиях, поднял на руки.
— Привет, герой! Как прошел день?
— Я сегодня играл с Оксаной в прятки!
— Правда?
— Да! Она сама предложила! Мы с Юлечкой прятались, а она искала. Это было так весело! А еще она мне показала, как делать самолетик из бумаги! Смотри, это я сам сделал!
Сын гордо продемонстрировал неровный белый самолетик. Даже в таком малость неприглядном виде он показался мне самым красивым в мире.
— Еще она показывала, как делать кораблик, но я не смог.
— Ну, у тебя еще все впереди.
