этого не грозит, – ласково произношу я, поднимая пончик, и протягиваю ей. – Кушай-кушай, никого не слушай!
– Прекращай! – строго произносит она, хлопая по моей ладони.
– О чем ты?
– Ты знаешь, о чем. У нас ничего не выйдет, Джек.
– Почему? Потому что мы слишком разные?
– Потому что слишком похожи, – отвечает она, отворачиваясь к окну. – Ты хороший, правда…
– Звучит как билет в один конец до френдзоны.
– Так и есть.
– Я не сяду на этот поезд.
Она переводит на меня взгляд, прикусывая щеку изнутри, и вздыхает:
– Сейчас неподходящее время…
– Сколько тебе нужно?
– Не знаю.
– Лен, я понимаю… Ты только рассталась с парнем, такое…
– О-о-о! – Она закатывает глаза. – Дело не в этом. Я не страдаю.
– А что тогда?
Лена дергает уголками губ и сбрасывает плед с колен:
– Мне нужно ехать.
Ныряю под стол и хватаю ее кроссовки. Выпрямляю спину и ловлю грозный взгляд королевы.
– Ты снова убегаешь, Лен. Чего ты так боишься?
– Я ничего не боюсь, – высекает она каждое слово.
– Тогда поговори со мной, потому что я не понимаю… в чем проблема?! Мы нравимся друг другу, это уже не обсуждается. Я не тащу тебя в загс, не везу домой знакомить с мамой, не предлагаю сразу…
– Вот! – Лена тычет в меня пальцем. – Ты уже думаешь об этом, о чем-то серьезном. Не выйдет, Джек. Мы сожрем друг друга. У тебя слишком много амбиций, как и у меня. Помнишь, мы говорили о целях и нашем пути к ним? Отношениям там нет места. Я не за себя переживаю, а тебе жизнь портить не хочу.
Рубит сплеча, но я умею читать между строк.
– Это он так сказал? Виталик? Что ты испортила ему жизнь?
– Еще нет, но скажет. И ты потом скажешь.
– Ты не можешь этого знать.
– Я знаю себя, Джек.
– А я знаю себя.
Смотрим друг другу в глаза. Это уже битва не эмоций, а характеров. Лена правдоподобно играет хладнокровность, но я вижу, как сокращаются мышцы на ее правой руке – снова давит палец под столом.
– Давай начнем с того, что ты перестанешь отталкивать меня, а там уже посмотрим! – предлагаю я.
Лена опускает подбородок и прикрывает ладонью рот, подавляя зевоту. Устала Эльза и морально, и физически. Яд сцежен, силы на исходе. Пора везти ледяную королеву домой. Мне уже не нужно ее согласие, для себя я все решил. Поднимаю руку и зову официанта:
– Заверните с собой.
Выходим из кафе. Лена ведет себя непривычно тихо. Она смотрит на дорогу, на коробку с пончиками, а после на меня. Сомнения пробегают тенью по ее лицу.
– Я поеду на такси.
Мотаю головой, расплываясь в улыбке:
– Нет.
– У меня есть еще дела, – говорит она настойчиво.
– Тебе повезло, сегодня утром я абсолютно свободен и могу побыть твоим кучером.
– Мне нужно перевезти вещи.
– Хорошо. Я помогу.
– Твоя машина непригодна для подобного.
– Вызовем пригодную.
– Там мой бывший.
– Давно хотел на него посмотреть.
– Возможен скандал.
– Обожаю скандалы.
– Коробки тяжелые.
– Утренняя зарядка.
– Мне не нужна по…
Наклоняюсь, упираясь лбом в ее лоб. Носы сталкиваются, губы замирают в паре сантиметров друг от друга.
– Тебе нужен друг, – тихо произношу я.
– Мы не друзья, – шепчет она в ответ.
Кто бы знал, скольких усилий мне стоит держать себя в руках. Провожу кончиком носа по ее щеке, наклоняя голову:
– Нужно с чего-то начинать.
Малиновый крем в ее теплом дыхании дурманит. Чувствую себя обжорой, которого на ночь заперли в кондитерской. Вокруг куча сладостей на любой вкус, но мне нужен тот единственный трехъярусный шоколадный торт, украшенный малиной, что стоит в стеклянном кубе. Варианта два: разбить его и есть торт со стеклом или медленно вскрыть без уверенности в успехе операции.
Лена подается чуть вперед и прикрывает глаза:
– Ты поцелуешь меня или нет?
Тянусь ближе. Между нами ветер и десятки сомнений. Кто прав? Она, считая, что ничего не выйдет? Или я, бездумно бегущий за чувствами, в которых уверен лишь наполовину? Целую ее в уголок губ, сердце злобно бьет по ребрам и затихает в обиде.
– Еще рано! – Я отстраняюсь и обнимаю Лену за плечи. – Я не готов к такому серьезному шагу. Да и ты тоже.
– В следующий раз, когда ты так сделаешь, останешься без штанов.
От ее тона по спине бегут холодные мурашки, а в груди разливается огонь прямиком из глубин ада.
– Жду не дождусь, моя королева.
– Я не шучу.
– И я тоже.
Обшарпанные стены, исписанные маркерами, потрескавшаяся напольная плитка, горстка окурков в углу. Лена замечает мой взгляд и останавливается на середине лестницы:
– Ты сам напросился. Еще есть шанс уйти.
– Куда ты переезжаешь?
– На вокзал.
– Не смешно, – серьезно произношу я, поднимаясь к ней. – Я могу…
– Если скажешь «помочь», то я спущу тебя с лестницы и скажу всем, что это был несчастный случай.
– Невозможная, – вздыхаю я и шагаю дальше. – Какой этаж?
– Третий.
Лена обгоняет меня и ведет по коридору, проворачивает ключ в замке и тянет на себя дверь, прислушиваясь. На ее лице холодная маска отрешенности, в глазах пустота. Вижу с порога пять коробок, выстроенных в башню. Лена входит в квартиру, я за ней, помня про инструкцию, которую она выдала: вести себя тихо. Все идет по плану первые два захода, но вот на последнем нас ждет недовольный хозяин квартиры с коробкой в руках. А вот и знаменитый гуру партнерских отношений Виталик. В его воспаленных глазах, кажется, лопается еще пара сосудов. Он смотрит на Лену и недовольно усмехается:
– Могла бы и меня попросить.
– Я не прошу, – холодно отвечает Лена.
– Да-да, как я мог забыть?
Мне не нравится его тон – слишком самодовольный. Шагаю вперед и вытягиваю руки, упираясь ладонями в дно коробки, чтобы ее забрать, но злой бывший поднимает ее выше.
– Это тот самый блогер? – спрашивает он, глядя через мое плечо.
– Тебя это не касается, – отмахивается Лена.
– Еще как касается. Ты…
Забираю коробку и ловлю взгляд Виталика:
– Спасибо, что подал, дальше я сам справлюсь.
– Не уверен, – насмешливо произносит он.
Смотрим друг на друга, двойное дно последних фраз чувствуется слишком явно. Лена тянет меня за край толстовки, отступаю к двери.
– Влада, нам нужно поговорить, – теперь в голосе Виталика слышится мольба.
– Не нужно.
– Мне есть что сказать.
– Все уже сказано, Виталь. Если хочешь излить душу, позвони Тане, она выслушает. Больше я тебя не потревожу.
Лена выталкивает меня в коридор и закрывает дверь, но я успеваю заметить последний взгляд бывшего, который определенно не согласен с новым статусом. Молча
