это мне кажется?) усмехается. — Не забивай свою голову ерундой, Горошек. Иди лучше возьми кофе. Холодно на улице стоять.
— А…
— Не спорь.
Пожав плечами, шагаю в автосервис.
Надо же, какой грозный! И слово не даёт вставить! С другой стороны хочет командовать — пусть. А я действительно кофе выпью и согреюсь.
В машине я немного продрогла. Не лето на улице, а печка в незаведенной машине не работает.
Подойдя к ресепшену, объясняю ситуацию. Мне любезно предлагают разместиться на диванчике, пока готовят кофе, и я с радостью принимаю предложение.
Через несколько минут заходит Амурский. Плюхается рядом со мной и совершенно бесцеремонно отпивает прямо у меня из рук кофе.
— Эй! — возмущаюсь этой наглостью. — Тебе тоже сделали, — указываю рукой на журнальный столик возле нас, где стоит его стаканчик.
— У тебя вкуснее, — ухмыляется, точно котяра объевшийся сметаны.
— Тебе кажется.
Сева хмыкает и берет уже свой стаканчик. Отпивает и морщится, вынося вердикт:
— Точно вкуснее.
— Ну что там с машиной? — встревоженно интересуюсь.
— Смотрят пока. Сегодня вряд ли что-то точное скажут.
Печально вздыхаю, понимая, что машину действительно придётся менять. От этого не отвертишься.
— Горошек, я все-таки настаиваю на новой машине, — будто прочитав мои мысли, произносит Сева.
— Это лишнее.
Да, мне нужно менять машину. Однако в долги влазить я не собираюсь. В конце концов, поезжу на автобусе. От этого еще никто не умирал.
— Ты невыносимо упрямая, — недовольно зыркает на меня.
— Кто бы говорил, — не остаюсь в долгу.
Сева смеётся, и я почему-то заворожена этим зрелищем. Он так искренен, а его смех такой хриплый и заразительный.
К счастью, на мой телефон приходит смс, поэтому Амурский не замечает моих щенячьих глаз. Клянусь, у меня в глазах стояли сердечки!
Помотав головой, словно сбрасывая наваждение, лезу в карман пальто и достаю телефон.
«Я дома. Ты где?» — пишет Бобик.
Дома. Пишет так, будто у себя.
«Задержусь. Твои вещи сложены в пакетах, можешь забрать» — отправляю сообщение.
«Я тебя подожду. Нам нужно поговорить» — приходит в ответ.
Прекрасно.
Оторвавшись от телефона, замечаю внимательный взгляд Севы на себе.
— Все в порядке? — кивком головы указывает на телефон, что я прячу в карман.
— Да, пустяки, — небрежно отмахиваюсь.
Вот только Амурского не проведёшь. Он наклоняет голову, прищуриваясь, точно собираясь уличить меня во лжи. Я в ответ невинно хлопаю глазами. Пожевав губу, он усмехается. Заводит прядь волос мне за ухо, говоря:
— Считай, поверил на слово.
— Эй, голубки! — кричит нам тот парень, что смотрел машину. — Идемте разбираться.
В сервисе мы проводим ещё двадцать минут. Мне объясняют, что проблем с машиной выше крыши. Ходовая, двигатель и даже электрика — все требует ремонта. Чудо, что она вообще так долго проездила и что я в ней на ходу не загорелась.
Перспективы, мягко скажем, не радужные. С каждым словом механика я становлюсь все мрачнее и мрачнее, поэтому когда оказывается, что Сева уже заплатил за осмотр, даже не спорю. Ну некуда человеку деньги тратить!
Уже по дороге домой Амурский вдруг спрашивает:
— Не передумала?
— Насчет чего? — недоумевающе на него смотрю.
— Свидание.
Честно, я удивлена, что он снова предложил. Мне казалось, он из тех, кто не предлагает дважды. Да и что некого ему звать на свидание, в самом деле? Там стоит только свистнуть и очередь выстроится.
— Не могу понять, зачем тебе все это нужно.
— Я же говорил, что ты мне нравишься.
— Пару недель назад мы даже не здоровались.
— Видишь, как быстро все меняется, — лукаво подмигивает мне. — Поэтому и спрашиваю: не передумала ли ты?
— Извини, — с сожалением отвечаю.
— Ладно, Горошек, я все понимаю.
— Что ты понимаешь? — с подозрением кошусь на него.
— Все, — загадочно улыбается уголками губ.
С Амурским мы прощаемся в лифте, он неожиданно обнимает меня, точно хрупкую вазу, и оставляет нежный поцелуй на щеке.
— Спокойной ночи, Ася, — шепчет на ухо.
— Спокойной, Сева, — заторможено отвечаю, выходя из лифта.
Как в бреду иду к двери, открываю и захожу. На автомате включаю свет, снимаю пальто и разуваюсь.
Мне кажется, я все еще чувствую губы Севы на своей щеке и тот взгляд, которым он меня одарил вслед…
Проклятье!
Мое сердце разбито! Разве оно может так остро все чувствовать?
— Ася, — слышу позади голос, отчего вздрагиваю.
Миша.
Повернувшись, кидаю на него взгляд из-под нахмуренных бровей.
Он стоит в фартуке, только сейчас я замечаю, что играет тихая романтическая мелодия, а свет в зале интимно приглушен.
Что за чертовщина? Он совсем умом тронулся?
И, конечно же, именно в этот момент в квартиру вваливается Амурский. С вином в руках, он очаровательно улыбается и громко говорит:
— Пампушка, это не свидание, учти!
Мой язык прилипает к небу. Может ли произойти еще что-то более неловкое?
Боже правый, как я тут оказалась?!
Сева замечает Мишу, и сразу же напрягается. От улыбки не остаётся и следа. На его скулах играют желваки. Он быстро оценивает обстановку, криво ухмыляется и бросает:
— Надо же! Какими судьбами?
— Ты кто? — грубо спрашивает Бобик у Амурского.
— А ты? — вопросом на вопрос отвечает Сева.
— Так, стоп. Миша тебе лучше уйти, — твёрдым тоном отрезаю.
— Ася, но мы же договаривались…
— Ах, если вы с Асей договаривались, — голос Севы сочится ядом. Он с громким стуком ставит бутылку вина на полку шкафа и цедит, — то, пожалуй, не буду вам мешать.
В следующую секунду хлопает дверь.
Окидываю Мишу мрачным взглядом.
И что за человек, спрашивается? К чему вся эта мишура? Хочет поиграть в «хорошего парня»? Пусть. Только без меня, пожалуйста. Мне эти спектакли уже поперек горла стоят.
— Ася, кто это был? — хмурясь, спрашивает.
— Бобик, это не твоё дело, — резко отвечаю.
Знаю, как его бесит, когда его называют по фамилии, но я перед ним распинаться не намерена.
— Ася, нам нужно поговорить.
Заело его, что ли?
— Говори, — хмыкаю, проходя в зал.
Включаю свет, выключаю колонку и тушу свечи.
Боже правый, какая банальщина. Да, раньше меня это не смущало. Не смутило бы и сейчас, не измени мне Бобик. В
