– это он рядом. Я хочу большего. Я устала сопротивляться.
Я готова сделать то, что требует тело и душа. И он готов – знаю. Страсть и голод, какими бы они ни были, не прикрыть никакой дружбой. Когда тело горит, требуя желанный объект, глаза выдают.
– Кажется, ты усвоила еще один урок, – отстраняясь, шепчет Макс, словно прочитав мои мысли.
– У меня прекрасный учитель… – снова тянусь в желании поцеловать, и тут в наше уютное уединение на глазах у прохожих зевак врывается звонкий женский голосок фотографа:
– Спасибо большое! – Таша, про которую мы дружно успели забыть.
– Это, видимо, судьба – обламываться, – Макс закрывает глаза и утыкается лбом мне в плечо, тихо посмеиваясь.
– Вы прекрасно смотритесь вместе! – словно не замечая нашего состояния, тараторит девушка. – Не могли бы вы оставить свой номер? Я бы хотела видеть вас на выставке…
Честное слово, если бы можно было в этот момент исчезнуть, избавиться от окружающих нас людей и по щелчку пальцев оказаться наедине – мы бы так и сделали.
Лето. Само это слово дышит теплом и легким ветром. Четыре буквы, в которых звучит пение птиц и шум прибоя, шелест зеленой листвы и счастливый смех детворы.
Вдоволь нагулявшись по парку и поужинав в уютном кафе, мы оказались в спасительной прохладе салона авто и поехали… Куда? Без понятия.
Знойный день подходил к концу, уступая место вечерней свежести. За окном сгущались сумерки, а время незаметно перебежало за одиннадцать часов.
– Кто эти ребята? – бросает на меня свой заинтересованный взгляд Макс, когда я начинаю прислушиваться и тихонько урчать себе под нос льющуюся из динамиков мелодию. Все оставшиеся часы после поцелуев у фонтана он ходил с невероятно довольным видом, прям как кот, объевшийся сметаны. Выглядело это забавно.
– The Weekend, не слышал их?
– Нет, не слышал. Мне нравится.
Водитель едва уловимым движением прибавляет громкость, и салон его дорогого авто заполняет легкая мелодия, проникающая словно под кожу. Его ладонь уже как-то абсолютно по-свойски укладывается на мою голую коленку.
За окнами проносится ночной город мельканием тысячи огней, а я растворяюсь в моменте, отключаясь от внешней жизни. Остается только пахнущий Гаем кожаный салон, дорога, скорость и мелодия, что прошибает до мурашек, заставляя ноги непроизвольно прийти в движение, а тело покачиваться в ритм музыки. И, наверное, я сейчас очень странно выгляжу со стороны, но мне в кайф. Потрясающий день, потрясающий вечер и не менее потрясающее “сейчас”. Глаза сами собой закрываются, а на губах гуляет шальная улыбка.
Макс сосредоточен на дороге, но я чувствую, как нет-нет да и посматривает на меня, и в очередной такой раз мне удается перехватить его взгляд. Странный, непривычный для него. Нет ни капли язвительности и ехидства. Только легкая улыбка и хитрый прищур, словно мужчина наслаждается моментом.
– Такая ты мне нравишься гораздо больше, Кати, – слышу тихое от водителя.
– Какая? Менее язвительная?
– Нежная, – с легкой хрипотцой в голосе признается мужчина и переключает все внимание на пробегающую под колесами дорожку асфальта. А я, не удержавшись, начинаю рассматривать идеальный профиль, который в свете фар проезжающих мимо машин не такой упрямый, но такой красивый. Мужские руки – моя слабость. Его руки притягивают взгляд, как магнитом. Сильные, с чуть выступающими венами, и грубые, но умеющие быть такими нежными! Руки, которые умеют обнимать жестко и сжимать ласково, длинные пальцы, которые уверенно вцепились в баранку руля.
В какой-то момент, похоже, выпитое в кафе вино “ударило в голову”, и я не могу удержаться: отстегнув ремень, тяну ладошку к его лицу. Пробегаю пальчиками по колючей скуле и целую, легко касаясь губами щеки мужчины.
– Ты хочешь устроить ДТП, девочка-катастрофа? – нарочито беззаботно усмехается Гай, но голос просел. А я чувствую, как притихнувшее было желание начинает просыпаться, растекаясь сладким медом.
– Покажи свои таланты вождения, – придвигаюсь еще чуть ближе к удивленному Гаю и с наслаждением провожу подушечкой большого пальца по приоткрытым губам. Обжигаясь о его дыхание, улучаю момент, когда он отвлекается от дороги, и снова целую. Сначала в уголок упрямых губ, странствуя своими губами по его губам все дальше и дальше, поцелуй за поцелуем. Тогда как моя ладошка, блуждающая по его груди ползет все ниже и ниже, подбираясь к ремню на брюках. Откуда берется смелость, не понимаю, но с очередным поцелуем опускаю ладонь туда, где уже заметно выпирает мужское достоинство. Слегка сжимаю пальчики и слышу мученический стон.
– Тормози, детка… – предостерегает водитель, но тело и руки живут отдельной жизнью. И когда я уже нащупала собачку на молнии, машина резко виляет, возвращая в реальность. Под тихий грудной смех Гаевского приходится вцепиться в подголовник сиденья, чтобы со своими играми не улететь в другой конец салона.
– Если что, потом не проси, – бью подбирающуюся к подолу моего платья ладонь. – Я предлагала, ты сам отказался… – бурчу, а изнутри разбирает смех.
– Ты когда-нибудь нас убьешь своими неожиданными выпадами, – продолжает посмеиваться Макс, и я отдергиваю руку от все еще возбужденной части мужского тела, поднимая в жесте “сдаюсь”.
– Иногда ты становишься очень правильным, – усаживаюсь на место, одергивая задравшееся платье.
– Разгон от «я тебя хочу» до «я тебя убью» – в три секунды.
– Зато со мной не скучно… – ухмыляюсь, получая в ответ только заразительный хохот.
Я уже сбиваюсь со счета, сколько длится дорога, когда мы останавливаемся где-то за городом. Лес, ухающие совы, шелест молодой листвы и темнота, которую разрывает только сияние потрясающе звездного неба. Макс открывает люк в своем внедорожнике и откидывает сиденье, устраиваясь удобней.
– Зависнем здесь? – нарушаю установившуюся между нами уютную тишину с легкими нотками возбуждения, что все еще витает в воздухе.
– А почему бы нет?
– Я думала, Максим Гаевский ночи все же по клубам проводит, а не валяется, разглядывая звездное небо в машине, – искренне удивлена я таким выбором времяпрепровождения. Нет, мне это до жути льстит, и я даже готова запрыгать от радости, что такой романтичный день завершится вот так, а не дома в одиночестве или еще хуже – где-нибудь в душном клубе с литрами алкоголя, но Гай снова удивил! Даже спустя столько времени.
– А я думал, твоя язвительность утонула в моей заботе?
Смотрю на эти смеющиеся глаза и сама начинаю тихонько хохотать.
– Дурак ты, Гай, – легкий тычок мужчины по ребрам, и мое безоговорочное попадание в сильные и теплые мужские объятия. Макс притягивает меня к себе, устраивая под боком, а я укладываю голову на его груди, и едва
