Я позвонил водителю, дал указания Стасу и отправил его домой. Ему и правда нужно отдохнуть. Еще бы, такая нагрузка на все еще детский организм.
— А теперь говорите как есть. — я снова обратился к Ирине. Она осталась дежурить, а это означало то, что есть еще проблемы, раз она не может уйти домой.
— У нас есть ночь. Мы провели довольно сложную операцию, но состояние по-прежнему тяжелое. Организм слабый, но есть надежда. В общем как врач могу сказать сухо — если она переживет эту ночь, то будет жить.
Я был в ужасном состоянии, но не мог ехать домой. Я должен быть тут, рядом с женой. Меня к ней не пустили. Даже Ирина была категорична.
— А вот на сына можете посмотреть.
Я стоял у окошка и наблюдал, как медсестры кружат вокруг моего мальчика. Трубки, провода — все это конечно выглядело жутковато. Но его жизни ничего не угрожало. И я был счастлив. В груди разливалось тепло от того, что этот маленький комочек теперь нуждается во мне. В нас с Алей. Я мир готов перевернуть с ног на голову, только бы они были счастливы.
Мой сын. Моя кровь.
Сегодня я многое понял. Жаль, что так дорого пришлось за это заплатить.
Глава 32 Алина
Я с трудом смогла разлепить глаза.
В горле пересохло, губы слиплись, а шея болела так, что пошевелиться я смогла с большим трудом. Да и «пошевелиться» — это громко сказано. Так, слегка мотнуть головой.
Пара минут ушла на то, чтобы хоть немного прийти в себя. Спустя еще немного времени, я смогла оценить обстановку. Возможность двигаться возвращалась, но все еще было тяжело.
Понятно было одно — я в больнице. И тут меня охватил ужас. Малыш! ЧТО С НИМ?
Я сразу поняла, что я уже не беременна. Но жив ли мой ребенок — этого я не знала. Кричать сил не было, хотя очень хотелось.
Я кое-как подняла голову, осмотрелась. Ко мне были подключены куча проводов. На диванчике в палате в форме вопросительного знака спал мой пока еще муж.
Ну да, действительно, где ему еще быть. Не с Никой же.
Я издала странный звук, похожий на писк мыши, но этого было достаточно, чтобы Орлов проснулся.
Он подлетел ко мне, осторожно коснулся рукой моей щеки.
— Слава богу, родная! Ты вернулась. Милая, я так боялся тебя потерять.
— Ребенок? Что с ним? — слова давались мне с трудом, но я хотела знать сию минуту. Больше меня сейчас ничего не интересовало.
— Все хорошо. Теперь. У нас сын. — Орлов говорил осторожно. Как будто боялся сказать лишнее слово. — Он такой красивый, крохотный. Но с ним все хорошо. А вот ты нас так напугала.
Я прикрыла глаза. Слава богу. Мой мальчик. С ним все хорошо. Я все-таки стала мамой. Господи это просто счастье!
Соленая вода коснулась моих пересохших губ и я машинально облизнула их. Пить хотелось страшно, но я знала, что сейчас это мне сделать не дадут.
— Ты пить хочешь? Сейчас, Аль, я позову врача.
Я не успела ничего сказать, как Орлов вылетел из палаты. Вид у него был конечно так себе. Уставший, осунувшееся лицо, мешки под глазами и мятая одежда. Все это говорило о том, что он провел тут не один день. Вопрос только сколько? Сколько дней я уже тут.
В кабинет вошла Ирина Анатольевна. Я была уверена, что именно этой женщине я обязана тем, что жива сама и жив мой ребенок.
— Ну наконец-то! — старалась говорить она бодро. — Выспалась? Ну хорошо. Теперь спать не придется.
— А я могу увидеть сына? — я выдавливала и себя слова с трудом.
— Конечно. Но для начала тебе нужно набраться сил. А если все будет хорошо, вечером вы познакомитесь.
Я хотела возмутиться, но действительно была так слаба, что не смогла даже выдавить ни одного возмущения.
Ирина проверила показатели приборов, написала еще какие-то назначения, провела осмотр и уже собралась уходить, но у самой двери обернулась:
— А вот разговоры я бы отложила. — Она обращалась больше к Игорю чем ко мне, — хотя бы до завтра. Алина немного придет в себя. Вам бы тоже не мешало выспаться. Вы неделю уже тут живете.
Последняя фраза меня зацепила. Я уже поняла, что провела тут много времени, но чтобы Орлов все это время не отходил от меня, это было как то неожиданно. Хоть и приятно.
— Аль, — Игорь подошел сразу, как только закрылась дверь за Ириной. — Я понимаю, что ты сейчас слаба и я согласен с Ириной, что нужно набраться сил. И я хотел…
— Не надо. — я остановила его, — я не хочу ни о чем говорить. Я хочу, чтобы ты ушел.
— Я уйду. Сейчас. Мне и правда нужно переодеться и принять душ. Теперь я могу быть спокоен. Но я вернусь вечером и ты выслушаешь меня.
Игорь говорил уверено, голосом не терпящим возражений. Меня это просто раздражало. Не так должен говорить человек, который предал свою жену. Ой не так.
— Нет. — я говорила тихо, хотя уже более уверено. Слова по-прежнему давались с трудом, но уже было немного проще и легче. — Я не хочу ничего слушать.
— Я понимаю. Но я не виноват перед тобой ни в чем. И я не дам тебе разрушить нашу жизнь. Я много думал и понял одно. Ты и сын — это все, что у меня есть. Может я жил не правильно, делал много глупостей, но предателем никогда не был. Не стану и сейчас. — он наклонился и поцеловал меня в губы. — До вечера, родная.
Игорь ушел, а я пребывала в странном состоянии. С одной стороны, я должна ненавидеть его. Он изменял мне, врал. Развлекался, когда я места себе не находила. Предал просто. Но с другой, все это никак не вязалось с его образом. Я всегда видела прямолинейного, уверенного в себе мужчину, который шел на пролом. Он ведь этим меня и покорил. Я ни разу не усомнилась в нем, в его честности и порядочности за все время, пока мы были вместе. И от этих противоречий меня рвало на части. Уверена, он сможет найти слова, снова убедить меня, если захочет. Но как верить, как? Сомневаться всю жизнь, искать повод и ждать подвоха? Я ведь просто не смогу так.
Я прикрыла глаза. Сил не было даже чтобы думать. Ирина сказала отдыхать, но сна не было. Я просто лежала и смотрела в потолок. Без единой мысли. Полный вакуум.
— Как дела? — Тихо вошла медсестра, с кучей уколов.
— Терпимо.
— Сейчас подлечим и будешь как новая. С таким мужем можно и поболеть. Вон сколько цветов припер. Каждый раз новый букет. И ругали его и гоняли. Все бестолку.
Я усмехнулась. Перед глазами сразу нарисовался образ Орлова, которого ругает медсестра или санитарочка. Вот уж действительно смешно. Этот локомотив никто не может остановить, если он что-то задумал. Думаю, это персонал щемился от него во все углы. Меня повеселила картина, которая предстала в моем воображении.
— А что смеешься, — не унималась медсестра. — Он тут нам такое устраивал. Всех гонял. Вот это мужик. Неделю тут провел безвылазно, кое-как выгоняли. А он через пару часов снова как черт из табакерки. То у вас, то у сына. Извелся весь. Повезло вам. Видно, что любит вас безумно. И сына любит. Он у вас на отца очень похож. Такой же угрюмый, недовольный, и кричит много. Но при этом очень красивый.
Я слушала девушку, пока она ловко управлялась со мной, и диву давалась. Злость на Орлова сменялась гордостью, и наоборот. Калейдоскоп эмоций. Хотя, нет никого преданней, чем виноватый муж. Так говорила давно бабушка одной моей подруги. Может это как раз тот самый случай и никакой любовью и близко не пахнет. А еще меня задело, что она сказала, что мой сын похож на него. Вообще-то это я беременная ходила, от токсикоза мучилась, поправилась, и много еще чего. А мой сын на отца похож! Это просто не справедливо.
Девушка ушла, закончив все процедуры. Мне ничего не оставалось, кроме как изводить себя. Я просто умирала от нетерпения. Я так хотела увидеть сына, что просто лежать и ждать уже не могла. Вопреки наставлениям, я все-таки попыталась встать. Хотела пройти в палату к сыну. Хоть одним глазком на него посмотреть. Я понимала, что он сейчас под аппаратами, но унять свое любопытство я не могла.
Но моя жалкая попытка проявить самостоятельность, закончилась провалом. Причем в прямом смысле. Только я села на кровати, только попыталась с нее спуститься, как в палату вошла Ирина.
